Магам можно все (сборник) - Марина Дяченко

В дверь стукнули. Варан поднялся — поспешнее, чем следовало. Жестом остановил Тоську, рванувшуюся было открывать. Секунду помедлил. Отпер.

На пороге стоял щуплый парень в надвинутом на глаза капюшоне, смотрел, дурашливо улыбаясь, снизу вверх:

— Кормоха я… Подмастерье… Вот, пришел…

В нескольких шагах от крыльца толпились любопытные. При виде Варана оживились, в воздух взметнулись шесть или семь указующих пальцев…

— Входи, — сказал Варан.

Сопящий от восторга парень ввалился в дом — в облаке пара. Варан окинул взглядом лица зевак под сытушьими капюшонами. Ее здесь не было; и, собственно, с чего он взял, что она должна быть здесь?

Он вернулся. С приходом Кормохи в доме стало еще теснее. Зрители по-прежнему сидели вдоль стен, их восхищенные взгляды почему-то мешали Варану, не давали сосредоточиться.

— Ужинать будем? — спросил он отрывисто.

Замершая, как на картине, семейная сцена разбилась, задвигалась, ожила. Женщины взялись накрывать на стол. Дети носились из угла в угол, не в силах удержать возбуждения. Коротко прикрикнул отец; Лилька и Тоська в две минуты выставили за порог всю мелочь, кроме самой старшей девочки. Та по-прежнему сидела в углу, глядя на Варана со сдержанным страхом.

Варан подозвал Кормоху. Посмотрел ему в глаза длинным цепенящим взглядом, почерпнутым из арсенала Его Незыблемости Императорского Столпа. Дурашливая улыбка, делавшая Кормоху необычайно привлекательным в глазах поселковых девушек, сползла с подмастерья, как чулок.

— Еще раз выпьешь, — сказал Варан еле слышно, — еще раз пригубишь, отродье… Пусть я только узнаю… Лучше и не пробуй, клянусь Императором.

Кормоха сделался белым, как облако, подсвеченное луной. Варан оставил его и подошел к отцу.

— Скажи, — спросил небрежно, усаживаясь рядом на лавку. — Она… ты ведь помнишь? Нила… она все еще на Круглом Клыке или…

Отец смотрел, не понимая.

— Нила, — повторил Варан, презирая себя за внезапную слабость в голосе. — У нее уже внуки, наверное, — он нервно усмехнулся. — Где она живет?

Отец мигнул, как будто все еще не понимая, о ком идет речь. Потом вдруг отвел взгляд. Варан повернул голову — рядом стояла мать.

— Мама?

— Вараша, — мать впервые за весь этот день назвала его домашним детским именем. — Нила не живет… То есть… Она тебя как проводила, и трех дней не прожила… Померла, и невесть отчего… А ты не знал.

Крылама шла над облаками, и от каждого взмаха крыльев клубы пара под ней меняли очертания. Крылья взлетали, будто в приветственном жесте, и после секундной паузы опускались с резким свистящим звуком. Варан сидел в седле, откинувшись, позволяя ветру сушить залитые дождем волосы, одежду и лицо.

Только что он улетел из поддонья, чтобы никогда не возвращаться. Он кружил и кружил над крышей нижнего мира, глядя, как тень летящей крыламы ныряет и выныривает в серой вате облаков. Кружил, пока не склонилось к закату солнце.

Потом повернул к острову.

На верхушке башни по-прежнему была взлетная площадка для птиц. Поколебавшись секунду, Варан решил, что, поскольку его могущество уже знает о визите посланника, то специального приглашения ждать не следует. Подставка сказал: «С тамошним магом можешь не встречаться», — в этих словах было пренебрежение, но не было запрета. А Варану необходимо было побывать еще раз в той самой комнате — в круглом доме Подорожника, где когда-то юный поддонок копировал на ракушку свою первую карту…

Да будь она неладна.

Крылама тяжело шлепнула о камень перепончатыми лапами: вот так, можно считать, постучались в дверь…

Варан слез с седла и закрепил уздечку на веревочной лесенке — знак крыламе, что можно возвращаться на птичню. Птица поднялась, едва не сметя Варана крыльями; прикрыв глаза от ветра, он с минуту смотрел ей вслед.

— Эй, господин посланник! Чего стоите? У меня все готово давно, с утра вас жду, любезный, вы уж давайте, спускайтесь…

Люк, ведущий на крышу, был распахнут настежь. Его могущество стоял, высунувшись по пояс, на нем была белая рубаха с расстегнутым воротом, на толстой шее болталась золотая цепь толщиной в палец.

— Спускайтесь, господин посланник, а то тут сидишь с этими провинциалами, скукотища, сил нет, да еще межсезонье… Милости просим!

И веселый, громогласный, огромный как шкаф Императорский маг втянулся вниз, всем своим видом приглашая Варана следовать за собой.

Едва ступив на лестницу, Варан почувствовал неладное. Спустился; огляделся, как слепой. В бывшей комнате Подорожника не осталось ни следа деревянных панелей, пола, потолка. Мраморные стены были занавешены гобеленами. В ковре, что лежал на полу, имелись дыры, протертые ножками кованых кресел. С потолка свисали хрустальные светильники на железных цепях.

— Роскошно, правда? — спросил маг, почему-то польщенный растерянностью гостя. — И учтите — в такой глуши… Производит впечатление, правда?

— Вы, наверное, все перестроили, — пробормотал Варан. — Пришлось менять все полностью… да?

Его могущество добродушно махнул рукой:

— А что было делать? Башенка-то после пожара… Уж не знаю, что и как с моим предшественником, но все тут сгорело дотла. Камни прокопченные — вот что мне досталось. Пришлось потрудиться… Кованые штучки местные, с Малышки возят, может, слышали? А гобелены с Осьего Носа, императорскими деньгами плачено, вот так. Прошу вас, господин посланник!

Он хлопнул в ладоши. Посреди комнаты возник накрытый стол, ломящийся от угощений, причем, насколько мог судить Варан, самые изысканные яства соседствовали с обильной крестьянской едой. Его могущество улыбался; Варан, изображая удивление и радость, уселся в предложенное ему кресло.

Подставка, конечно, знал про тот давний пожар. Вот что означали его слова: «С магом можешь не встречаться»…

Его могущество снова хлопнул в ладоши, и ушастый кувшин с вином взлетел над столом, наклонился, наполняя кубки.

Все требуют фокусов, когда-то сказал Подорожник. Как будто маг — это жонглер на ярмарке…

Варан поднял кубок. На секунду усомнился — пить ли? В доме Лесного наместника он не пил ничего, кроме привезенной с собой воды…

Он задержал дыхание и отхлебнул. Понял, что яда нет, и ощутил что-то вроде разочарования. Воспоминание о нескольких часах, прожитых в поддонье, метнулось, как агонизирующая лягушка. Замерло, придавленное волевым усилием. Варан улыбался, глядя в широко расставленные голубые глаза его могущества, улыбался и кивал.

А маг разглагольствовал, размахивая руками, пуская фиолетовые молнии к потолку. Светильники над головой вспыхивали то голубоватым, то желтым. По натуре своей крестьянин, его могущество искренне радовался редкому случаю — подарить себя еще одному, совершенно новому человеку. Поделиться сокровенным. Пожаловаться на скуку. Развлечь с помощью магического искусства. Похвалиться. Побахвалиться. Расспросить о новостях.