Летающие колдуны - Ларри Нивен

Эксперимент определенно увенчался успехом. Пурпурный был не из тех, кто станет зря тратить время. Он быстро определил новые задачи для учеников ткачей и подмастерий. Парни охотно взялись за дело, когда поняли, в чем оно заключается. Пурпурный создавал новую профессию — надзиратель над женщинами. Ребята должны были следить за работой женщин. Они были в восторге, когда сообразили, что будут отдавать приказы вместо того, чтобы получать их.

Все незамужние женщины были разделены на три отряда — одни собирали волокнистые растения, другие готовили их для прядения и третьи пряли. Но и эти отряды были разделены на группы поменьше — от тридцати до пятидесяти человек в каждой.

Даже старый Леста был потрясен.

— Никогда прежде не видел такого количества рабочей силы, — признался он.

Тут он понял, что сделал комплимент Пурпурному, и добавил:

— Но, конечно, ничего не получится. Но пока все шло хорошо.

Часть мужчин-ткачей Пурпурный направил в лес — собирать сок дикого домашнего дерева. Им были выданы огромные горшки, изготовленные Белисом Горшечником. Если горшок запечатать, кровь домашнего дерева долго сохранялась в нем свежей. Не было секрета, что нам она требовалась в большом количестве. Мы уже отправили гонцов в другие деревни с образцами воздушной ткани, приглашая к себе их ткачей и женщин.

Как только нить была спрядена, бригада подмастерий окунала ее в ванну с кипящим соком домашнего дерева. Оттуда ее медленно, очень медленно, наворачивали на высоко поднятую катушку, так, чтобы у нити было время высохнуть на воздухе. Если нити, пока она была мокрая, кто-то случайно касался, то на ней оставались пятна грязи, достаточно большие, различимые простым глазом. Пурпурный утверждал, что возле грязи начнет просачиваться газ, и его машина упадет в море. Тут мальчишки стали жаловаться на жару от ванн с кипящим соком. Было решено перенести ванны и прядильные колеса наверх, на скалу Идиоки.

Мальчишки были довольны, потому что там было прохладно от ветра, а женщины, казалось, не обратили внимания на лишние полчаса ходьбы по склону. Но, что более важно, был улучшен процесс пропитки и сушки. Теперь пропитанная нить большой петлей спускалась вниз со скалы, вокруг шкива и опять поднималась наверх, где и наматывалась на катушку. Ветер поддерживал нить на весу, и она получалась чистой, сухой и даже более блестящей, чем прежде.

Как-то я стоял на выступе вместе с Пурпурным. Работа шла гладко. Вдоль края скалы разместилось почти двести женщин с прядильными устройствами. Примерно пятьдесят мальчишек следили за ваннами с кровью домашнего дерева. Мимо нас тянулись петли только что изготовленной нити. Еще двадцать подмастерий наматывали их на катушки. Вилвил и Орбур построили несколько больших механизмов, вращающих катушки. На каждом было занято по четыре мальчишки. Нить пропускалась быстрее, чем это смогли бы сделать десять подмастерий, работая поодиночке. Внизу, в деревне, действовало уже около десяти станков, каждый из которых изготовлял три куска воздушной ткани каждые пять дней. Но такого количества все еще было недостаточно.

Начали прибывать ткачи из других деревень, желая познакомиться с нашим новым секретом. Многие были шокированы, увидев работающих женщин, а на станках — костяные зубья. Но большинство прибывших оставались учиться и работать. Новые станки работали каждый день. Море начало подбираться к нижней деревне, несколько домашних деревьев уже оказались в воде.

— Как высоко поднимется вода? — спросил я. — Станки, вероятно, придется переносить?

— Надеюсь, нет, — ответил Пурпурный. — Видишь вон ту линию деревьев? Гортик говорил, что она проходит там, где вода поднялась в прошлом году. Я рад, что тут в океане пресная вода, Лэнт. Там, откуда я пришел, вода в океане соленая.

Я смотрел на голубую воду и вспоминал, что совсем недавно здесь была пустыня.

— Интересно, откуда берется вода? Пурпурный ответил, думая о чем-то своем:

— Когда вы проходите между двух солнц, ледяные шапки тают.

Я с удивлением смотрел на него. Он до сих пор продолжал изредка нести тарабарщину. Вероятно, он никогда не избавится от этой привычки. И тут я внезапно осознал, до чего же привычным стало для меня присутствие Пурпурного. Я уже не думал о его странных манерах — просто они были другими. Я перестал думать о нем, как о ком-то чуждом и необычном. И только когда он начинал плести что-то невразумительное, как сейчас, я вспоминал, что он не нашего племени. Действительно, я начал даже привыкать к виду его голого, безволосого лица. Хотя… Я посмотрел еще раз. И воскликнул:

— Пурпурный, ты что, ошибся в заклинании?

— С чего ты взял?

— Твой подбородок, Пурпурный, — у тебя начали расти волосы на подбородке и по щекам!

Его рука потянулась к лицу. Он потрогал подбородок и расхохотался гулким, утробным смехом. Я здесь ничего смешного не видел. Среди нас было много таких, например, как Пилг, кто начисто лишился волос с головы до пят из-за неправильного заклинания. Все еще смеясь, Пурпурный достал из-за пояса какое-то устройство размером с кулак и сказал:

— Видишь, Лэнт?

— Конечно.

— Это — волшебная бритва. Она приводится в действие особого рода магией, называемой электричеством. — Именно так он ее назвал. — Сила моей бритвы будет мне нужна, чтобы получить газ легче воздуха. Поэтому я перестал удалять волосы с лица.

Я посмотрел на него с удивлением.

— Ты хочешь сказать, что можешь сам выращивать волосы? Он кивнул.

— И удалять их, когда захочешь? Он снова кивнул.

Странно, очень странно. Я пригляделся еще раз. Потом спросил:

— Пурпурный, если ты решил не удалять волосы с лица, то почему ты не делаешь этого полностью?

— Как? — переспросил он. Затем, поняв, что я имею в виду остальные голые части его лица, расхохотался снова.

Но до меня все-таки не доходило, что в этом было смешного.

42

На следующий день Пурпурный решил попытаться разделить воду на газы. Посмотреть на это пришли мужчины из обеих деревень.

Волшебник так закрепил на стенке горшка два куска медной проволоки, что свободные их концы оказались в воде. Затем Пурпурный снял с пояса очередное волшебное устройство. Оно было плоским и округлым и напоминало то, которое находилось в световом устройстве, подаренном Шуге несколько месяцев назад, только побольше. Пурпурный называл его батареей. Он объяснил, что в нем сокрыта магия, называемая электричеством. Подсоединенное к его защитному костюму, оно давало силу другим устройствам, помещенным на поясе. Пурпурный просто указал на них, но ничего не стал объяснять. Единственными механизмами, которые не зависели от батареи, были излучатель света, у которого имелась своя крошечная батарейка, и счетчик радиации, который, как сказал Пурпурный, не нуждается в электричестве.