Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

Нина хмыкнула.

– Спутанные частицы сообщаются между собой даже в разных частях вселенной. Почему бы вещам, которые кажутся несвязанными на первый взгляд, не иметь общих знаменателей? Думаю, Ларс получил все, чего желал.

– Что ты имеешь в виду?

– Самореализацию на профессиональном уровне, перспективу карьерного роста. Перевес в борьбе с его главным противником. Освобождение от внешности полубога, в конце концов.

– А он страдал от этого? Сложно поверить!

– Как выяснилось, да. Он мечтал нейтрализовать врожденную красоту и добиться чего-нибудь без ее участия. Я всегда знала, что Ларса ждет блестящая карьера. Это его судьба, от таких данных не сбежать. Ему всегда хотелось в отдел расследования особо тяжких, но дорога, выбранная им, привела его в мир борьбы с наркоторговлей. А преступлений там хватает, как выяснилось, и опасных врагов тоже. Я думаю, он счастлив. По крайней мере, он на своем месте.

– Иногда для достижения цели нужно самому стать чьей-то целью, – задумчиво отметил пожилой джентльмен. – Ты рассказала Ларсу, что Сет хотел его убрать?

Нина отрицательно покачала головой, даже не оборачиваясь.

– Они не смогли бы сотрудничать. Доверие между ними и так мизерное. Я просто знаю, что Ридли больше никогда не попытается этого сделать. Не потому, что уже выбрал сторону и назад пути нет. А потому, что я ему так приказала. Я по-прежнему много для него значу, он меня не ослушается.

– Ну а он чем занимается? Как его жизнь складывается?

– Устроился в пожарную службу на лето. Все еще опасается мести организации, хотя те залегли на дно и носа не показывают. Им сейчас слегка не до него. Наверняка понимают, что скоро их лавочку прикроют. Сет этого очень ждет. Как важного информатора полиция его оберегает. По приказу Ларса за ним присматривают, как и за его мамой. А тот тип, Саул, кажется, недавно отбыл. Передозировка.

– В общем, все благополучно.

– Вроде бы.

– Ну а ты счастлива?

– Никогда не задаюсь этим вопросом. Просто живу.

– Сет так и не признался тебе ни в чем?

– Мы больше об этом не разговаривали.

– Но ты же понимаешь, что он к тебе неравнодушен?

Нина фыркнула. Ей было ясно, что начальник неосознанно придерживается команды Ридли, если так можно выразиться, потому что впервые увидел Нину именно с ним. В кафе, где они вместе работали словно бы в прошлой жизни.

– Будущее не предопределено.

– Значит, никто не запрещает ему надеяться на взаимность?

– Мы по-прежнему учимся вместе, общаемся и помогаем друг другу. Но я вижу, он понимает: после того, что было в парке, мое отношение к нему поменялось. Он приоткрыл мне свою истинную натуру. Ту самую угрозу, о которой твердили и Клиффорд, и одноклассники. На пару секунд, но этого хватило. Мне кажется, ему даже легче стало. Теперь у него нет чувства, будто он меня обманывает, притворяясь кем-то еще. Да они оба в этом плане хороши. Но я принимаю их такими, какие они есть. Они мне одинаково дороги.

– Так кто тебе больше нравится? Ларс или все-таки Сет? Я что-то не разобрался…

– Это вам для книги или для себя? – резко обернулась Нина.

– Ну, как сказать, – растерялся писатель. – И то и другое.

– Вот и у меня, – Нина кивнула, вновь отворачиваясь и машинально поправляя козырек бейсболки, чтобы спрятать глаза, – и то и другое.

Водитель и начальник хитро переглянулись через зеркало заднего вида.

– Что же ты будешь делать сразу с двумя молодцами? Ведь очевидно, что каждый из них по-своему к тебе привязан и готов горы ради тебя свернуть.

– Как видите, я нахожусь в положении, когда выбор еще не сделан и результат неизвестен. Как только выберу, я потеряю одного из них навсегда. А мне этого очень не хочется. Пока я нахожусь в суперпозиции, Сет и Ларс – два равновозможных исхода, и у меня есть доступ к обоим. Как только волновая функция схлопнется, исход останется только один, а второй сгинет в параллельную реальность, где его выберет другая версия меня, и ничего нельзя будет изменить.

– Исходя из всего, что я о них узнал, выбор действительно сложный. Я как автор буду с нетерпением ждать развязки этой романтической линии.

– Долгих лет жизни, – сострила Нина, зная, что ей это сойдет с рук.

– Ну скажи хотя бы мне, черт возьми, который из двух тебе больше по вкусу?! – не вытерпел водитель. – Я поживший человек, многое видел. Ну не бывает так, чтобы одинаково. В науке там, может, и да, но не с людьми.

– Я не знаю. Не могу решить. Я очень привязалась к обоим, но не хочу кого-то обнадежить, а кого-то оттолкнуть. Не хочу ни одного из них терять, но и быть с кем-то из них я не могу. У меня другие приоритеты в жизни. Так было всегда.

– Не мучай парней. Хотя бы скажи им об этом. Объясни свою позицию, или, как ты там говоришь, суперпозицию. Ты же тогда хотела поговорить с Сетом, разве нет?

– Хотела. И поговорю. Как буду готова. Времени прошло всего ничего. Пока что я хочу все осмыслить и заняться своим будущим. Атом не перестал называться атомом даже после того, как его расщепили на составляющие [39].

Писатель сделал паузу, в течение которой недовольно сопел, в очередной раз примиряясь со строптивым нравом и нестандартным умом своего телохранителя. Иного выбора ему не оставалось.

– Нина, твоя история поразительна.

– Я вас умоляю. Таких историй, как и психов, в мире миллионы. Каждый третий может вспомнить, как ему однажды жутко повезло, как он был на грани гибели. И мой случай уж точно ни на что в этом мире не влияет.

– Это потому что о нем не знают, деточка моя. А ты представь, когда много людей об этом прочтут, что будет.

– Почему же не знают? TINA сняли документальный фильм. До конца я не досмотрела, слишком многое переврали. Сколько бы Алан ни просил, я не дала ни одного комментария. Может, поэтому меня выставили монстром без самоконтроля, способным жестоко и хладнокровно прикончить собственного похитителя.

– Но ведь это неправда! Они перевернули все с ног на голову, а люди верят! – возмутился водитель.

Нина вздохнула, приготовившись в очередной раз объяснять нечто давно ей доступное.

– Правда происходит из неизвестности, как смерть из жизни. И эта правда всегда двоична. Она – тот исход неопределенности, который мы получили в своем случае. А могли бы получить иной при тех же условиях. Разве это не разрушает всякую объективность? Квантовая физика уничтожает уникальность истины. Теперь мы