Алхимик в Пустыне - Лана Туулли

— Мне как-нибудь не надо, — не согласился волшебник. — Мне надо, чтоб джорт выиграл!

— Выиграет, выиграет, — поспешила утешить его мэтресса.

— Спасибо, — сухим, деловым тоном поблагодарил Мориарти. — Мне было важно услышать твое компетентное мнение. А теперь я больше не смею тебя задерживать.

— Что, ты меня прогоняешь, что ли? — опешила Вайли.

— Разумеется! Эта Сфера Защиты рассчитана на меня одного; твое пребывание здесь делает концентрацию магической Силы чрезмерной, а значит, создает условия, чтобы кто-нибудь любопытный смог обнаружить мое убежище! А я этого не хочу. Я намереваюсь собственными глазами увидеть, как удастся моя задумка по повторной депироизации джорта. Отсюда до места, куда я переправил алхимика, около семидесяти лиг, думаю, уже к вечеру будет ясно, зря или не зря мы взяли его с собой. А ты ступай себе… Только переправляйся телепортом поближе к оазису — кто его знает, этого сына шакала, он вполне способен заставить учеников опутать следящими заклинаниями всю Пустыню. Я как-то упустил из виду, что бронзовые диски, с помощью которых он собирается следить за поведением претендентов, можно использовать не только в официальном качестве… Если бы ты видела, с каким самодовольством он держался во время торжественного ужина в доме местного судьи!..

— Я видела, — кротко отозвалась Вайли.

— Да? — удивился Мориарти. — Тебя ведь там не было.

— Была. И сидела в двух локтях от тебя.

— Ну надо же! А я и не заметил! — не замечая, как вытянулось лицо Вайли после этих слов, волшебник нетерпеливо попросил коллегу поторопиться. — Мне надо следить за джортом. Может, попробовать заглянуть в будущее… У тебя как с предсказаниями?

— Никак, — ответила магэсса резким тоном. — Ты уже спрашивал — раз пятьсот.

— Очень, очень жаль, — искренне расстроился Мориарти. — Тогда тем более уходи, не отвлекай меня.

Рядом с посохом, который Вайли сжимала в руке, материализовался большой скорпион. Он защелкал клешнями и угрожающе поднял хвостовую иглу, переполненную ядом. Но Мориарти и этого не заметил. Он сел на раскладной стул, только что освобожденный мэтрессой, придвинул к себе яшмовую чашу и весь погрузился в наблюдения.

— Папа обязательно бы сказал: "Некромант всегда некромант", — прошипела рассерженная Вайли, выходя из-под магического купола. Пустыня встретила ее ослепительно желтым песком и зноем. Кажется, и того, и другого — желтизны и жары, — увеличилось за те недолгие минуты, что волшебница была занята разговором.

Скорпион, так и не дождавшийся приказа своей создательницы, подскочил к ногам мэтра Мориарти, примерился, как бы ловчей его ужалить — и вдруг сдох, так и не разобравшись, что умерщвлен естественными эманациями, исходящими от мага. Все-таки министр Чудес королевства Ллойярд не зря занимал свой высокий пост.

— Почему я трачу на него свое время? — ворчала раздосадованная Вайли. — Он в упор меня не замечает! Спроси его, какого цвета у меня глаза — он ведь скажет… скажет… — На секунду она замешкалась, вдруг обнаружив, что не знает, сумеет ли старый знакомый ответить на столь коварный вопрос. Подумала, не вернуться ли ей обратно. Но энбу уже подали хозяйке паланкин.

Устроившись в паланкине, Вайли прошипела еще пару ругательств относительно злокозненности и моральной близорукости Мориарти и рассеянно телепортировала себя и энбу обратно, в лагерь Участников.

За несколько десятков миль от Диль-Румайи, у местечка, три тысячи лет назад названного Львиным Источником, медитирующий у хрустального шара Далхаддин-Улитка услышал отзвук чужого заклинания. Кто-то использовал магию в Пустыне — не в оазисе, ни на дороге, проходящий от Ильсияра на север, в Вечную Империю Ци. Кто? Зачем? Конечно, всегда есть вероятность, что сработала какая-либо из магических ловушек, которыми опутан весь древний некрополь Утраченной Империи Гиджа-Пент, но Далхаддин был почти уверен, что почувствовал заклинание совершенного другого типа.

— Что у тебя? — чутко отреагировал на выход ученика из медитативной сосредоточенности Кадик ибн-Самум. Сам маг был занят подготовкой сложного ритуала — заставил наемников расчистить от песка остатки разрушенной беседки, а теперь чертил линии, расставлял жертвенные камни, распределял зелья и артефакты.

— Мне кажется, что кто-то воспользовался телепортом близ Диль-Румайи.

— Эльф?

— Не думаю, что заклинание творил мэтр Пугтакль, — покачал головой Далхаддин. Кадик радостно осклабился:

— Наверняка Мориарти. Не может ллойярдская плесень усидеть на месте! Отлично, отлично!

— Я не понимаю, учитель… — Далхаддин действительно не понимал, почему факт, что мэтр Мориарти находится опасно близко (в обоих смыслах) к тому, чтобы вмешаться в ход состязаний, так радует старого мага.

— Тебе и не нужно что-либо понимать! Прекрати болтать, пока я не отрезал тебе язык! Продолжай следить за Пустыней — может, кто-либо еще отважится применять магию!

Получив от наставника затрещину, Далхаддин поежился и вернулся к огромной магической сфере, возлежащей на бронзовом диске, покрытом рунами и рисунками созвездий. Вглядываясь в хрустальные глубины, ученик мага по привычке удалял из сознания все более-менее связные мысли. О том, что Кадик явно что-то задумал. О том, что ритуал, который сейчас готовится, Далхаддину не знаком. О том, что наемники очень недовольны тем, что им пришлось ворочать камни и подметать песок — да и вообще, почему Кадик использует для подготовки магического аркана не учеников, а пришлых людей и троллей?

И мысль о том, что где-то в Пустыне бродит мэтресса Далия, кладезь достоинств и истинное зерцало душевной красоты, Далхаддин привычно отогнал. Не сейчас. Сейчас он слушал Пустыню.

Вечное, огромное существо. Раскинувшееся от горизонта до горизонта. Томно нежащееся под лучами сжигающего, безжалостного Солнца.

Мечтающее о дожде…

Несколькими часами ранее, плато Кватай

Всю прошедшую ночь мэтр Карвинтий не находил себе места. С одной стороны импровизированного походного лагеря, который алхимик соорудил для себя, тетки и кузины, доносилось сочное похрапывание гномки. С другой — бормотание Ханны, которая воспользовалась моментом и поучала Любомарту на тему "Поведение младой крестьянки в прицеле долгосрочных семейных отношений". Лекция изобиловала наставлениями типа "мух ловят не на уксус", "волчат по осени считают", "не всё коту на печи лежать, надо-ть и за мышом побегать", и растекалась по мозгам невольного слушателя как пятно масла по воде.