Корона мечей - Роберт Джордан

Если бы Найнив не думала, что эта Анан бросит их прямо на месте, она завопила бы не своим голосом.

Извилистый проулок вывел на улицу, здесь уже не до разговоров. Тонкий солнечный диск ослепительно сиял над крышами, Илэйн подчеркнуто заслонила глаза рукой. Найнив не стала этого делать. Подумаешь, горе какое – сощуриться. Ясное голубое небо точно насмехалось над ее чувством погоды, которое по-прежнему подсказывало, что над городом вот-вот разразится буря.

Даже в такую рань по улице в несколько рядов двигались блестящие лакированные экипажи и еще больше ярких паланкинов с двумя, а иногда и четырьмя босыми носильщиками в жилетах с зелеными и красными нашивками. Пассажиры задыхались от жары за закрытыми ставнями, и поэтому почти все носильщики бежали рысью. Телеги и повозки громыхали по камням мостовой, двери лавок были уже распахнуты, а тенты подняты. Начали появляться и пешеходы – подмастерья в жилетах, спешившие с поручениями, мужчины, несущие на плечах рулоны ковров, акробаты, фокусники и музыканты, выбирающие для выступления самые людные перекрестки, уличные продавцы булавок, лент и лежалых фруктов. Открытые мясные и рыбные ряды уже начали торговлю, но народу здесь пока было немного; рыбой торговали только женщины, мясом в основном тоже, только разделывать говяжьи туши приходилось мужчинам.

Пробираясь сквозь толпу среди экипажей, паланкинов, повозок и, казалось бы, не имея причин задерживаться, госпожа Анан время от времени останавливалась. Предлогов для этого оказалось множество. Ее, похоже, здесь хорошо знали. Лавочники, ремесленники, стоящие в дверях хозяйки других гостиниц – все приветствовали ее. Лавочники и ремесленники удостаивались с ее стороны лишь нескольких слов или доброжелательного кивка, но каждый раз, увидев хозяйку гостиницы, госпожа Анан останавливалась дружески поболтать с ней. После первой такой задержки у Найнив возникло горячее желание, чтобы этим все и ограничилось; после второй она начала молиться об этом. После третьей она глядела прямо перед собой, тщетно пытаясь не слушать. Лицо Илэйн становилось все холоднее, а подбородок она вздернула так высоко, что можно было лишь удивляться, как ей вообще удавалось глядеть под ноги.

И у Илэйн имелись все основания для такого поведения, нехотя признала Найнив. На улицах Эбу Дар почти не встречались люди в шелках. Большинство носило шерсть или лен, иногда – очень редко – с вышивкой. Разве что какая-нибудь нищенка могла напялить выброшенное кем-то шелковое платье, такое протертое, что на нем было меньше ткани, чем дыр. Найнив желала одного – чтобы госпожа Анан придумала какое-нибудь другое объяснение тому, почему она ведет их обеих по улицам. Она желала бы не выслушивать вновь историю о двух ветреных девушках, потративших все свои деньги на прекрасные платья, чтобы завлечь некоего мужчину. Фигурировавший в этих рассказах человек был, конечно, не Мэтом, чтоб ему сгореть. Прекрасный молодой человек – и как госпоже Анан, как-никак замужней женщине, не стыдно так нахваливать его? – изумительный танцор и немножко шалун. Все женщины смеялись. Как будто даже не над Найнив и Илэйн. Над безмозглыми маленькими любительницами сладких поцелуев – именно это выражение использовала госпожа Анан; Найнив могла только предполагать, что оно означает. Эти любительницы сладких поцелуев, охотясь за мужчиной, растратили деньги на всякие глупости. Безмозглые дурехи; с теми медяками, которые уцелели в их кошельках, им пришлось бы побираться или воровать, если бы госпожа Анан не была знакома кое с кем, кто может дать им работу на кухне.

– Не собирается же она останавливаться у каждой гостиницы в городе! – простонала Найнив, когда госпожа Анан гордо прошествовала по улице, удаляясь от «Бедного гуся» – большой трехэтажной гостиницы. Хозяйка этого заведения, несмотря на его весьма скромное название, носила серьги с огромными темно-красными гранатами. Госпожа Анан почти не оглядывалась, чтобы проверить, идут ли девушки следом. – Теперь нам нигде нельзя будет показаться!

– Вот с этим я совершенно согласна. – Каждое слово, слетающее с уст Илэйн, звенело, точно льдинка. – Найнив, если из-за тебя мы гонимся за журавлем в небе...

Не было никакой необходимости объяснять, чем это грозит. С помощью Бергитте и Авиенды, которые будут только рады оказать ей эту услугу, Илэйн способна превратить жизнь Найнив в кошмар; и так будет продолжаться до тех пор, пока она не почувствует себя удовлетворенной.

– Они приведут нас прямо к Чаше, – настаивала Найнив. – Кш-ш-ш! – замахав рукой, закричала она на одноглазого нищего с ужасным багровым шрамом, чей вытекший глаз напоминал отвратительного вида белесое жидкое тесто, подкрашенное голубым. – Я уверена, так и будет.

Илэйн фыркнула в самой оскорбительной манере.

Найнив потеряла счет большим и маленьким мостам, по которым они пересекали каналы; под мостами проплывали баржи, передвигаемые с помощью шестов. Солнце уже поднялось над крышами и взбиралось все выше. Эта ужасная Анан совершенно явно шла не самым прямым путем, – казалось, она петляла исключительно для того, чтобы не пропустить ни одной гостиницы, – но в целом женщины шли в восточную часть города. У Найнив мелькнула мысль, что они скоро доберутся до реки, когда госпожа Анан неожиданно повернулась к ним.

– Теперь попридержите языки. Говорите, только когда вас спросят, и ни слова больше. Надоело мне с вами возиться и... – Снова нахмурив брови и пробормотав себе под нос, что она скорее всего сделала большую ошибку, госпожа Анан устремилась вперед, к дому с плоской крышей, напротив которого они стояли.

Это был небольшой дом, всего в два этажа, без единого балкона, с облупившейся штукатуркой, так что кое-где виднелись кирпичи. Его расположение вряд ли можно было назвать приятным – оглушительный грохот ткацких станков с одной стороны и кислое зловоние красильни с другой. Дверь открыла служанка, седеющая женщина с квадратной челюстью, плечами точно у кузнеца, с суровым взглядом и потным лицом. Найнив, улыбнувшись, последовала за госпожой Анан внутрь. Что бы ни творилось в этом доме, здесь несомненно находилась по крайней мере одна женщина, способная направлять.

Служанка с квадратной челюстью, очевидно, знала Сеталль Анан, но ее реакция при виде последней была довольно странной. Она присела со всем возможным уважением, но явно удивилась и вообще выглядела так, словно сомневалась, стоило ли хозяйке гостиницы появляться здесь. Вид у служанки, когда она впускала их, был весьма обеспокоенный. Однако Найнив и Илэйн тоже удостоились приветствия. Поднявшись на один лестничный марш, женщины оказались в гостиной, и служанка решительно заявила: