Слабость плоти - Мастер_Угвей

и научного центра — ведь именно на меня в таком случае свалится больше работы, связанной с переходом экономики вечнорастущего Империума с военных, на гражданские рельсы. Впервые за всё время, можно будет посвятить себя именно попыткам улучшить жизнь наших граждан, тем самым гарантировав их верность самым эффективным способом.

Более глубокое исследование Призрачного ветра, развитие нанитов, да хотя бы попытки найти всё-таки управу на Некронтир таким образом, чтобы их системы защиты не уничтожили нас в процессе — первым делом нужго найти их основные хранилища Чёрного камня. Столько задач, которые будет куда проще реализовать после нашей вечной войны. Однако действительно дойдя до конца, меня, как и брата, гложило чувство пустоты и сомнений насчёт нашей цели. Крестовый поход оставил на душе каждого из нас свои отметины и шрамы вечного напряжения, и лишь вопрос времени, справимся ли мы с ним.

...

— … Это воистину счастливый день для меня, брат, раз ты решил посетить меня! Пусть я и желал несколько раньше окончить эту военную кампанию, чтобы вернуться на родной Ноктюрн, но и твоё пришествие радует меня настолько, что я готов задержаться. Каждая наша встреча и так является праздником, достойным упоминания в легендах!

— И я, Вулкан, рад видеть тебя. Среди всех наших братьев, твоя душа чище всех, напоминая собой гладь мирного моря или снежные вершины горных пиков. Среди всех нас, ты ближе прочих к земле и простым людям. К лучшему это, или к худшему, но это достойно уважения, — с удивительными для себя спокойствием произнёс Ангрон, крепко пожавший руку лучшего из его братьев.

Лидер Саламандр с тёплой улыбкой принял комплименты своего самого яростного брата, искренне радуясь возможности поговорить с ним с глазу на глаз, и попытаться смягчить сердце Двенадцатого. Ангрона переполняли положительные эмоции его брата, и они чуть ли не причиняли ему физическую боль, столь яркими и чистыми были.

Это особенно сильно контрастировало с мощной высокой фигурой брата, его эбонитовой кожей и алыми глазами, но Мясник никогда не судил по людям по их внешности. Аристократы, заставлявшие его рвать невинных и проливать кровь на аренах, все выглядели как на подбор совершенно.

Именно ощущая чистоту идей Вулкана, Ангрон испытывал сомнения. Среди них всех, лишь падение Вулкана ему казалось чем-то неправильным. Не только Красный Ангел действительно не представлял, как этот кузнец и защитник простых людей мог предать отца и пойти против него, но и сама идея о том, что лучшим из его братьев придётся пожертвовать ради мести, казалась ему неправильной. Настолько, что на мгновение в его разуме даже мелькали мысли о том, стоил ли весь план усилий…

«Победителями не становятся те, кто не готов пожертвовать чем-то дорогим ради своей цели. Но можешь мне довериться, что всё пройдёт бескровно и в том же ключе, как мы договорились с Сангвинием — его душа, и душа Вулкана не пострадают. Клянусь. Они всего лишь выполнят свою роль в пьесе, финалом которой станет падение твоего отца и всего, что он сотворил. Никто из них даже не поймёт, что сделают своими руками, пока не станет слишком поздно.»

Голос из снов с каждым днём всё громче начинал звучать в его голове даже во время бодрствования, будто бы набираясь сил и укрепляя связь с Красным Ангелом. Его собственные возможности влиять на чужие чувства также становились во много крат сильнее, чем дольше он слушал своего нового учителя. Первого, которого интересовал сам Примарх как личность, а не как очередная гончая, что спускают на врагов в надежде увидеть кровавое побоище. Тот, кто показал ему путь к победе над настоящим Повелителем человечества.

«Совсем скоро он потеряет всё, чем дорожил — это я тебе могу гарантировать. Его великий план по „возвышению“ рода людского, его Империум и даже сама его вера в светлое будущее его диктата — всё это будет стёрто и уничтожено. Абсолютно всё.»

— … Таким образом, война прошла пусть и не без проблем, но довольно просто окончилась, без особо больших жертв с нашей стороны. Кстати, брат, ты слышал слухи, о том, что отец желает окончить Поход и передать руководство над армией одному из нас? Эту новость мне принесли вестники Двадцатого легиона и сыны нашего нового брата, однако я почему-то уверен, что это абсолютная правда. Вряд ли Альфарий из тех, кто станет потакать лжи среди своих сынов.

Вулкан принял Ангрона в личном кабинете, который скорее походил на музей его творений. Десятки орудий находились на постаментах, красуясь подобно лучшим произведениям искусства, и Красный Ангел был уверен, что именно его брат является создателем каждого из них. От этих артефактов так и источала настоящая сила и мощь, едва сдерживаемая сталью и адамантом — таков был дар лучшего кузнеца всего человечества, способного творить артефакты, не уступающие главным орудиям Тёмной эпохи.

— Неужели? Безумно интересно. И кто же, как думаешь, достоин этого звания? Лев слишком мрачен, Робаут слишком погружен в свой Ультрамар, Феррус слишком мало проводит времени на поле боя, а Пертурабо с Дорном не кажутся теми, кто могут вести. Про Лоргара с Кёрзом даже говорить не стоит, так что это либо Хорус, либо наш златовласый Ангел…

— Каждый из них достоин этой роли, с этим не поспоришь, — уверенно произнёс Вулкан, подтвердив свои слова кивком. — Однако тут до меня дошла довольно глупая мысль. Я ведь ещё не создал ничего лично для тебя! Если ты не против, я могу сковать оружие, идеально подходящее для тебя, и, если реализовать пару новых идей, способное даже раскрыть твой истинный потенциал! Помню, Феррус дарил мне несколько килограмм своего редкого железа, с которым я давно желал сотворить нечто великое. И пусть он брал с меня клятву использовать его лишь во благо Империума и никому не передавать, но что более поможет нашему делу, чем усиление одного из братьев? Требуется только правильная мотивация и рука воина, достойная лучшего. Так что, ты не против моего подарка?

Искренняя улыбка появилась на лице Ангрона, пока голос нашёптывал ему нужные слова. Бог в его голове, подсказывал ему нужные действия и то, за какие ноты души нужно дёрнуть, чтобы достигнуть их цели. Пусть Вулкан и не пойдёт против отца, был иной способ использовать его способности.

— Ты не представляешь насколько, брат. У меня даже есть несколько идей, которые я хотел, чтобы ты воплотил в стали…