Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут

собирались уезжать в машине Брайанта. Потом я прогулялся по окрестностям в слабой надежде отыскать мадам Бернетту и, увидев оленей в загоне, подошел поближе, чтобы на них посмотреть. На некотором отдалении, с другой стороны загона, находилась компания из четырех-пяти человек. Когда на моих часах было без одной минуты девять, я направился обратно в дом, где меня провели на террасу.

Лео Кранц

Джин, нахмурившись, перечитала записку и положила ее к остальным.

Насколько она понимала, от показаний этих не было особого проку. Она и так отлично знала, что Гай Кэрью не бил ее по голове. Что касается остальных, то под подозрение могли попасть или Кранц, или Барт. Впрочем, хотя Байсе с Вильсоном постоянно держались вместе, они вполне могли находиться не под деревом, а совершенно в другом месте… И вообще, от обтирания лица и шеи холодной водой голове легче не стало. У Джин больше не было сил держать голову прямо и одновременно пытаться соображать. Но нет, она должна хорошенько подумать. Однако голова неумолимо клонилась вниз, чтобы снова лечь на сложенные руки…

Внезапно кто-то схватил Джин за плечо, до нее донесся голос, настойчиво твердивший ее имя:

– Джин! Джин! Джин, просыпайся!

Она с трудом выпрямилась:

– Что… Ой, Эйлин! Что… Боже правый! Я уснула… Который час?

– Час дня. Десять минут второго. Там к тебе человек… Я пыталась его прогнать, но не смогла. Его фамилия Орлик. Адвокат Гая Кэрью.

– Орлик? – Джин вскочила на ноги и пригладила волосы. – Орлик. Да, все верно. – Она сонно заморгала и потерла глаза. – Я хочу его видеть. Проводи его сюда.

– Ты ничего не ела. Ты должна…

– Попроси Кору принести мне сэндвич и кофе. Два или три сэндвича. Кажется, я умираю с голоду.

После безуспешной попытки протестовать, которую Джин благополучно отбила, Эйлин наконец ушла. Дверь открылась, в комнату возник Сэм Орлик. Он представился, церемонно пожал девушке руку и принял приглашение сесть. Взгляд его выцветших глаз, устремленных на лицо Джин, нельзя было назвать пристальным, но ей вдруг стало неуютно. Как-никак ее всю ночь буравили пристальным взглядом, да еще этот сводящий с ума, слепящий глаза свет…

Мистер Орлик первым начал разговор:

– У меня сообщение для вас от моего клиента мистера Гая Кэрью. Он хочет извиниться перед вами за доставленные по его вине неудобства. Узнав, что я собираюсь срочно увидеться с вами, он счел нужным извиниться в том числе и за это.

– Как глупо! – заявила Джин. – А как он… Они держат его…

– Да, он находится под арестом. За убийство. Его сейчас везут в Уайт-Плейнс. Ведь преступление было совершено в округе Уэстчестер.

– Что тоже весьма глупо. Как можно арестовать человека за убийство, если ясно как день, что он никого не убивал?

– Н-да, очевидно… – пожал плечами Орлик. – Я и сам был слегка удивлен, что они выдвинули обвинение в убийстве. Но после месяца бесплодных поисков у них уже язык на плече и нервы на пределе. Хотя не уверен, можно ли назвать их глупцами. У мистера Кэрью был мотив… даже если не брать в расчет намерение его отца жениться и прочие сложности… У наследника крупного состояния всегда есть мотив. Безусловно. И Гай Кэрью имел возможность совершить это преступление. Тот факт, что нитка была вырвана из его куртки, лишь подкрепляет косвенные улики. Существенно подкрепляет. Но самое плохое – особенно для присяжных – то, что он предоставил полиции ложное алиби.

– Это не он предоставил, а Порция Тритт…

– Тем не менее он согласился. Он подтвердил показания мисс Тритт, а потом повторил их. – Орлик пожал плечами и сухо добавил: – Теперь он признался во лжи. Что очень плохо. Если можно будет избежать суда присяжных, я непременно приложу к этому максимум усилий.

– Вы дважды упомянули присяжных, – нахмурилась Джин. – Ну конечно… вы действительно думаете, что у Гая есть риск предстать перед судом? В зале судебных заседаний?

– Суды проводятся в зале судебных заседаний. Независимо от того, сумеют его осудить или нет, дело наверняка будет крайне тяжелым.

– Боже мой! – У Джин от ужаса расширились глаза. – Я и не предполагала… То есть я полагала, что его арестовали, чтобы он дал объяснения… Они не смогут его осудить…

– А вы, оказывается, оптимистка. Как и мистер Кэрью, – вздохнул Орлик. – Мисс Фаррис, я хочу быть с вами предельно откровенен, а если вас удивит почему, я вам отвечу. После того отпора, который вы дали Кремеру и Скиннеру прошлой ночью, думаю, вам можно доверять. Видит Бог, Кэрью нуждается в ком-то, кому можно доверять. Мне бы хотелось спросить, почему после четырнадцатичасового допроса вы не сказали полиции, кто дал вам пряжу?

– Потому что я обещала молчать.

– Кому именно? Мистеру Кэрью?

– Да.

– Итак, вы его хороший друг? Настоящий друг? Готовый идти до конца?

– Я не совсем понимаю, что значит «готовый идти до конца»? Я действительно хороший и настоящий друг мистера Кэрью.

– Но готовы ли вы взять на себя труд помочь ему избежать обвинительного приговора и электрического стула за убийство отца?

– Конечно… – Джин содрогнулась, но затем снова расправила плечи. – Это невероятно! Просто чудовищно! Но я, конечно, готова.

– Хорошо. Даже отлично. Как я уже сказал, вам можно доверять. Я молю Бога, чтобы все было так. Только не подумайте, будто я втягиваю вас в это дело без крайней необходимости. Я с вами предельно откровенен. Кремер свалял дурака, позволив вам уйти, а Скиннер и Андерсон явно опростоволосились, не арестовав вас и не заставив взять на себя жесткие обязательства. Впрочем, они в любой момент могут спохватиться, а потому нельзя терять ни минуты. Вот что я попрошу вас сделать. «Росария» отплывает меньше чем через пять часов, в шесть вечера. Поэтому вы прямо сейчас поедете на пристань и подниметесь на борт судна. Я продумал детали, пока ехал сюда на такси. Ваше имя будет Рут Гюнтер. Там вас будет ждать человек с парой тысяч долларов налом и билетом… Эй, подождите минуточку, подождите, пока я…

– Вздор! Вы предлагаете сбежать?! Мне?! Чего ради?

– Потому что вы ключевой свидетель в деле против Гая Кэрью. Потому что если вы… – Внезапно он замолчал и насторожился, услышав стук в дверь и скрип дверной ручки.

Оказывается, это Эйлин Делани принесла поднос с тремя сэндвичами, двумя эклерами и кофейник с кофе. Джин попыталась было отмахнуться, но Эйлин была непреклонна. Поставив поднос перед своим деловым партнером, она бросила короткое замечание насчет вреда голодания и удалилась.

Сэм Орлик проводил почтенную даму глазами и, прислушиваясь к удаляющимся шагам