Лодка за краем мира - Сергей Гусев

– Нет, не было, вроде, ходов…, – ответил егерь.

Путники огляделись, еще раз посчитали присутствующих – нет, Дожвы не было.

– Эхх… хороший был слуга только глупый, пропал, почитай, по собственной дурости, да трусости, – философски подытожил разговор барон.

– Барон, прикажете проверить коридор? – спросил егерь.

– Ступайте, Андреас, – обреченно сказал барон, – Да захватите с собой мичмана, чтобы и Вы не сгинули там… вслед за бедолагой.

Не торопясь, словно капельки по мокрым стенам, потекли минуты ожидания. Туннель гудел создавая странные отзвуки в своих бездонных полостях.

Макс сидел, упершись спиной в брошенные мешки, и пытался уловить шаги следопытов в случайных всхлипываниях и завываниях сквозняков, распознать легкие шаги лесника и тяжелую поступь Стени.

Но ушедший во мрак дозор не возвращался. Он стал думать, что, может, они перешли мост и вернулись в город-фантом, чтобы проверить, что слуга не сбежал назад. Может, этим вызвана затянувшаяся задержка?

Но время шло, а ушедшие так и не появлялись. Первым не выдержал Бома. Он вскочил, подхватил фонарик и, ворча ругательства себе под нос, пошел вслед дозорным. Шаги его становились все глуше, пока не угасли. Капитан с долей сомнения посмотрел ему вослед. Пожал плечами и, достав револьвер, стал размеренно проверять барабан и затвор. Затем протер платком стеклышки карбидной лампы и принялся привешивать фонарик к груди, когда из темного прохода раздались тяжелые шаги.

Берроуз отвел лампу в сторону, рассчитывая ослепить идущего, и выиграть в случае необходимости пару секунд, но вместо чужака в туннеле замаячила крупная фигура барона.

– Это Вы, Бома, – облегченно сказал капитан.

– Угу…Я их не нашел, их нет, – расстроено ответил тот, – Ступайте-ка сюда потолкуем.

Они сгрудились за мешками поклажи вокруг лучины фонаря, рисовавшего только силуэты лиц. Они казались похожими на мальчишек, замышляющих промеж собой, что-то тайное и, вероятно, опасное.

Эмма с любопытством смотрела на эту отчаянную мужскую серьезность и память дорисовала ей совсем другую картинку: футбольное поле за школьным двором, тройка пацанов из ее класса, сгрудившаяся в изломе дупла старого дерева, а потом крадучись перелезающая через забор, чтобы посбивать розовых яблок из садика соседнего домика, утопающего в яблонево-осеннем свете.

– Да… придется…оставить…, – долетало неясное.

– Нет…нельзя…придется идти туда, – спорил глухо капитан.

– Мы не можем стоять тут долго, – ругнулся барон.

– Тише…, – отозвался Берроуз.

Разговор притих, лишь долетал, вздрагивая колебаниями отдельных гласных и дыханием непростого спора. За переговорами пролетело еще не меньше десяти минут, пока раскрасневшийся барон не поднялся. Отмахнулся рукой от последнего аргумента капитана и, кашлянув в кулак, объявил:

– Как глава экспедиции, – он прокашлялся, опустив глаза, – Должен объявить что мы, возможно, потеряли троих человек. Поэтому…я решил… ввиду важности нашей миссии, – он бросил взгляд на Макса, молча сидевшего с другой стороны, – Мы продолжаем идти вперед, несмотря на пропажу Дожвы и исчезновение посланных за ним мичмана флота Его Величества Стени и моего егеря Андреаса.

Примерно через три лиги впереди показалась комната. Перебросившись несколькими жестами с бароном, первым пошел капитан. Он закрыл окошко фонарика рукой, достал пистолет, вжался спиной в зеркальную стену и зашел в неизвестность. Комнатушка оказалась тупиковым залом прохода, туннель обрывался и дальше хода не было. Капитан быстро пробежал лучиком лампа по стеклянным стенам помещения и собрался было поворачивать назад, когда в темном углу что-то шевельнулось, зашелестело, выделилось из темноты и знакомый голос заставил вздрогнуть:

– Друзья, приветствую вас, – сказал пропавший слуга, но со странной, механической интонацией автомата лишенного, человеческих эмоций…

– Дожва! Где ты пропадал… экий паршивец! – воодушевленно воскликнул Бома, – Мы уже облазили все подгорье в поисках тебя, недотепы! Выходи, что ты прячешься в потемках?

– Я умер и родился, – так же механически ответил слуга, – Тот, кто заставил меня умереть, послал меня сюда…

Из отражения стеклянной стены, появилась неясная тень, вздрогнула, принимая форму исчезнувшего слуги, покачиваясь на негнущихся ногах, будто деревянных кукла. Фигура вышагала неровной диагональю в центр комнаты, разведя, как детская кукла, руки углом в стороны, и проскрежетала механическим голосом:

– Пославший меня, требует, чтобы вы сложили оружие и отдались его воле, – голова куклы-слуги безвольно упала на шею. Тело слуги закачалось, потеряло опору и безвольно рухнуло вниз.

– Оружие на пол!…, – зарокотало со свистом откуда-то с потолка комнаты, – Здесь вы, двуногие, в западне!… Вы – моя добыча! Я поймал весь выводок, я получу хороший выкуп.

К свисту рептилии добавился шелест змеиной шкуры, огромная змея свивала неразрывное кольцо, стягивая кокон капкана.

В комнатушку, перегораживая выход, ввалился зеленый ящер, глаза его бегали с безумной скоростью по сторонам. В лапах он сжимал увесистую трубу, которую угрожающе водил перед собой. Путники медленно подняли руки вверх.

– Вот Ыыынн пришел, – заявил ящер шипя.- Оружие на пол, и по одному вперед, двуногие…, – потребовал он.

– Ты чей будешь, Ыыынн? – спросил первый барон.

– Не твоего ума дела, двуногий. Выкладывай, что там у тебя, и будешь жив, пока я разрешу, – прошипел ящер.

Оглядываясь на его нависающую фигуру, аккуратной линейкой сложили на пол оружие. Последним, сняв с пояса пару револьверов и кинжал, был Бома.

– А теперь пошли, один за одним – туда. Самку вперед. Идите, куда скажу, – ящер потряс раструбом своего оружия.

– Ишь, раскомандовался, – буркнул барон.

– Молчи, двуногий…

Колечко замка на рюкзаке, который тащил капитан, шедший впереди Макса, отвратительно поскрипывало при каждом шаге. Свет фонаря мелькал по матовым стенам туннеля. Позади, шипя и бормоча что-то на смеси человеческой речи и змеиного шипения, плелась рептилия. Порой на ящерицу нападал боевой раж, и она принималась свистеть. Потом переходила на континентальное наречие и витиевато ругалась, в красках описывая, почему двуногие виноваты во всех его проблемах – и вообще она потеряла уйму времени, гоняясь за стадом глупых людей. Одно лишь радовало ящерицу – возможное поощрение за поимку.

– Ыынн молодец, – шипела ящерица, – Изловил беглых двуногих. Награда будет, разведу много новых афнов…

– …Много афнов – хорошо, большой успех, – продолжал он, – Мало афнов – плохо, не будет любви и уважения. Двуногие – плохие рабы. Они всем хуже афнов: отвернешься – работу не работают, аккуратную работу не делают. Сами себе на уме – думают, что знают лучше, чем Ыынн. Афны лучше, афны хорошо работают, но едят очень много – плохо…