Оно. Том 2. Воссоединение - Кинг Стивен

Из темноты раздался сонный, раздраженный, глуховатый голос:

– Хорошо, Стог. Хорошо. Не нужны нам никакие блинские купоны…

– Ричи! – взревел Билл. – Ричи, с тобой все в порядке?

– Сука отбросила меня, – ответил Ричи все тем же усталым голосом только что проснувшегося человека. – Я обо что-то сильно ударился. Это все… это все, что я помню. Где Бевви?

– Там же, – ответил Бен и быстро рассказал им о яйцах. – Я раздавил больше сотни. Думаю, все.

– Молю Бога, чтобы все, – сказал Ричи. По голосу чувствовалось, что он приходит в себя. – Опусти меня на землю, Большой Билл. Я смогу идти… Шум воды стал громче?

– Да, – ответил Билл. Все трое стояли в темноте, держась за руки. – Как твоя голова?

– Чертовски болит. Что случилось после того, как я отключился?

Билл рассказал им все, что мог заставить себя рассказать.

– И Оно мертво. – В голосе Ричи слышалось изумление. – Ты уверен, Билл?

– Да, – ответил Билл. – На этот раз я действительно у-у-уверен.

– Слава богу, – выдохнул Ричи. – Придержи меня, Билл, я сейчас блевану.

Билл придержал, Ричи блеванул, и они двинулись в обратный путь. То и дело ноги Билла отбрасывали в темноту что-то округлое. Осколки скорлупы яиц Паучихи, которые раздавил Бен, предположил он, и по телу его пробежала дрожь. Свидетельство того, что идут они в правильном направлении. И он радовался, что разбитые яйца сокрыты темнотой.

– Беверли! – прокричал Бен. – Беверли!

– Я здесь…

Ее ответный крик едва донесся до них, почти заглушенный рокотом воды. Они двинулись дальше, снова и снова зовя ее, ориентируясь по ее крикам.

Когда они наконец добрались до Беверли, Билл спросил, нет ли у нее спичек. Она вложила их ему в руку. Билл зажег одну и увидел их призрачные лица. Бен одной рукой обнимал Ричи, у которого подгибались колени, а из правого виска сочилась кровь. Беверли сидела, положив голову Эдди себе на колени. Повернувшись в другую сторону, он увидел лежащую на каменном полу Одру: ноги вытянуты, лицо смотрит в другую сторону. От паутинной упряжи практически ничего не осталось.

Спичка обожгла пальцы, и Биллу пришлось бросить ее. В темноте он неправильно рассчитал расстояние, споткнулся об Одру, едва не упал.

– Одра! Одра, ты ме-еня с-слышишь?

Он сунул руку ей под спину, усадил. Потом его рука нырнула под гриву волос, пальцы он прижал к шее. Нащупал пульс: медленный и ровный.

Зажег еще спичку, и когда вспыхнул огонек, увидел, как отреагировали ее зрачки. Но отреагировали рефлекторно, потому что она по-прежнему смотрела в одну точку, даже когда он поднес спичку к ее лицу так близко, что покраснела кожа. Она была жива, но ни на что не реагировала. Черт, такое хуже, чем смерть, и Билл это знал. Одра находилась в кататонии.

Вторая спичка обожгла ему пальцы, и он ее затушил.

– Билл, не нравится мне этот шум воды, – донесся до него голос Бена. – Думаю, нам надо уходить.

– Как мы выберемся без Эдди? – пробормотал Ричи.

– Выберемся, – уверенно ответила Беверли. – Билл, Бен прав. Нам надо уходить.

– Я ее возьму.

– Конечно. Но мы должны идти.

– Куда?

– Ты узнаешь, – ответила Беверли. – Ты убил Оно. Ты найдешь путь, Билл.

Он поднял Одру, как раньше поднимал Ричи, и направился к остальным. По коже побежали мурашки: Одра превратилась в дышащую восковую фигуру.

– Куда идти, Билл? – спросил Бен.

– Я н-н-не…

(ты узнаешь, ты убил Оно, и ты найдешь путь).

…Ладно, по-ошли. Поглядим, может, и сумеем отыскать дорогу. Беверли, во‐о-озьми. – Он протянул ей спички.

– Как насчет Эдди? – спросила она. – Мы должны вынести его.

– К-а-а-ак? – ответил Билл. – Это… Бе-еверли, э-это место ра-а-азваливается.

– Мы должны вынести его, – согласился Ричи. – Давай, Бен.

Вдвоем они подняли тело Эдди. Беверли зажгла спичку. Первой подошла к двери из сказки, открыла ее. Билл протащил в проем Одру, держа ее подальше от пола. Потом Ричи и Бен вынесли Эдди.

– Положите его, – сказала Беверли. – Здесь он может остаться.

– Тут слишком темно. – Ричи всхлипнул. – Вы понимаете… тут слишком темно. Эдс… он…

– Нет, все правильно, – возразил Бен. – Может, именно здесь он и должен остаться. Думаю, именно здесь.

Они положили Эдди на землю, и Ричи поцеловал его в щеку. Потом посмотрел на Бена невидящими глазами.

– Ты уверен?

– Да. Пошли, Ричи.

Ричи поднялся, повернулся к дверце.

– Пошла на хер, сука! – неожиданно крикнул он и захлопнул дверцу, пнув ее ногой.

Раздался громкий щелчок, словно дверца не только закрылась, но и защелкнулась на замок.

– Зачем ты это сделал? – спросила Беверли.

– Не знаю, – ответил Ричи, но он знал очень даже хорошо. Он обернулся буквально перед тем, как спичка, которую держала Беверли, погасла.

– Билл… знак на двери…

– А что с ним? – выдохнул Билл.

– Его нет, – ответил Ричи.

5

Дерри – 10:30

Стеклянный коридор между взрослой и детской библиотеками неожиданно взорвался в яркой вспышке света. Стекло разлетелось зонтиком, посекло листву деревьев, росших поблизости. От такого обстрела кто-то мог бы серьезно пострадать, а то и погибнуть, но людей не было ни в библиотеке, ни рядом. В тот день она просто не открылась. Коридор, который так зачаровывал юного Бена Хэнскома, заново не построили: разрушения в Дерри были столь велики, что две библиотеки оставили отдельно стоящими зданиями. Через какое-то время никто из членов Городского совета Дерри уже не мог вспомнить, для чего предназначалась эта стеклянная пуповина. Возможно, только Бен и мог рассказать им, каково это, стоять снаружи холодным январским вечером, хлюпать носом, чувствовать, как в варежках немеют кончики пальцев, и смотреть на людей, которые ходят туда-сюда сквозь зиму, без пальто и окруженные светом. Он мог бы им все это рассказать… но, возможно, о таком не говорят на заседании Городского совета, не рассказывают, каково стоять в холодной темноте и учиться любить свет. Впрочем, все это досужие разговоры, а факты таковы: стеклянный коридор взорвался без всякой на то причины, никто не пострадал (и слава богу, потому что, согласно окончательному подсчету, количество жертв урагана, обрушившегося в то утро на Дерри – если говорить только о людях, – и так составило шестьдесят семь убитых и более трехсот двадцати раненых), и коридор так и не восстановили. После 31 мая 1985 года, чтобы пройти из детской библиотеки во взрослую, приходилось выходить на улицу. А если шел дождь или снег – надевать пальто.

6

К свету – 10:54, 31 мая 1985 г.

– Подождите. – Билл тяжело дышал. – Мне надо… передохнуть.

– Давай я тебе помогу, – вновь предложил Ричи. Эдди они оставили у логова Паучихи, и об этом никому говорить не хотелось. Но Эдди умер, а Одра была жива… по крайней мере формально.

– Сам справлюсь. – Билл жадно хватал ртом воздух.

– Хрена с два. Только получишь гребаный инфаркт. Давай я тебе помогу, Большой Билл.

– Как твоя го-о-олова?

– Болит, – ответил Ричи. – Не меняй тему.

С неохотой Билл позволил Ричи взять Одру. Могло быть и хуже: Одра была высокой и обычно весила сто сорок фунтов. Но в «Комнате на чердаке» она играла молодую женщину, которую держал заложницей психопат, вообразивший себя политическим террористом. И поскольку сцены на чердаке Фредди Файрстоун хотел отснять первыми, Одре пришлось сесть на жесткую диету – куриное мясо, творог, тунец – и сбросить двадцать фунтов. Однако после того как с ней на руках он отшагал четверть мили (или полмили, или три четверти, кто знал), эти сто двадцать фунтов тянули уже на все двести, а то и больше.

– С-с-спасибо, че-е-ел.

– Пустяки. Следующая очередь – твоя, Стог.

– Бип-бип, Ричи, – ответил Бен, и Билл не смог не улыбнуться. Усталой улыбкой, да и не задержалась она на его лице, но лучше какая-то, чем никакой.