Дракон поверженный - Питер Гамильтон

Лоренс еще долго размышлял над тем, действительно ли существует какая-то связь между этими двумя случаями.

Если Господь допустил это, значит, у него несколько извращенное чувство юмора, решил он.

После пяти часов допроса свидетелей трибунал объявил о перерыве, необходимом для подготовки вердикта. Перерыв длился полтора часа. По мнению Лоренса, этого времени было достаточно для вынесения вердикта, который был определен уже тогда, когда военно-полевой суд только начался.

Хэл стоял перед эстрадой, повернувшись лицом к членам трибунала. Плечи его распрямились, когда Эбри Жанг приступил к оглашению вердикта.

По обвинению в нарушении прямого приказа начальства и нарушении комендантского часа: виновен.

По обвинению в обмане местной полиции: виновен. По обвинению в изнасиловании: виновен.

– Нет! – крикнул Хэл. – Я не виновен!

Из груди присутствующих почти синхронно вырвался шумный вздох. Но то не был вздох ликования и злорадства, а скорее всеобщего чувства справедливости и победы. Несмотря ни на что, исход дела, по их мнению, оказался верным.

Хэл снова сел, а лейтенант Брелоу произнес речь, которую Лоренс вынужден признать открытым призывом к снисхождению. После этого присутствующие встали, чтобы заслушать приговор суда.

Эбри Жанг, на лице которого было написано выражение крайней озабоченности, произнес:

– Хэлфорд Грабовски, на основании особой тяжести совершенного вами преступления суд приговаривает вас к самому строгому наказанию, определенному полномочиями суда. Вы приговариваетесь к смертной казни!

Услышав эти слова, Хэл Грабовски впал в настоящее безумие. Он принялся выкрикивать жуткие ругательства и бросился к двери, раскидывая всех, кто имел несчастье в это мгновение оказаться у него на пути. Присутствующие с криками бросились врассыпную.

Потребовались усилия двух десантников, чтобы схватить Хэла и вколоть ему успокоительное. После этого его обмякшее, бесчувственное тело выволокли из банкетного зала.

Эбри Жанг огладил мундир и, прочистив горло, сказал:

– Приговор будет приведен в исполнение послезавтра на рассвете. Приговор обжалованию не подлежит. Лейтенант Брелоу, прошу вас известить об этом вашего подзащитного. Суд окончен.

Члены трибунал покинули свои места. Лоренс даже не шевельнулся. Повернувшись к нему, Брелоу сказал:

– Мне очень жаль, поверьте мне. Он не заслуживает этого. – Не получив ответа, он кивнул и поспешил выйти из зала вслед за остальными. Вскоре зал почти полностью опустел.

Эмерси и остальные десантники из взвода 435NK9 выстроились в шеренгу перед столом защиты. Лоренс внимательно посмотрел каждому из них в глаза.

– Если кто-нибудь из вас боится потерять работу в «Зантиу-Браун», ему лучше уйти отсюда прямо сейчас.

Кто-то из десантников презрительно фыркнул, остальные продолжали преданно смотреть на сержанта, ожидая, что он скажет дальше.

– Отлично, – сказал Лоренс. – Тогда пора приступить к игре без правил.

На сей раз Джозеп сам приехал в космопорт. Он оказался там ровно в полдень и прошел через главные ворота, предъявив пропуск на имя Эндила Пайна, младшего менеджера компании, получившей франшизу на обслуживание административного блока. Искусственный Разум генерального руководства космопорта выделил его машине место на стоянке № 7. По причине невысокого социального статуса Эндила Пайна ему пришлось пройти пешком довольно большое расстояние до самого административного блока.

В руке Джозеп нес небольшой плоский чемоданчик, непременный атрибут руководителя любого ранга. Таким же атрибутом были и солнечные очки, поэтому он надел дешевенькие пластмассовые окуляры. Светло-зеленый комбинезон отличался от одежды других работников космопорта, но на нем красовался логотип его фирмы, нашитый на нагрудный карман. Вместо туфель на ногах у него были сапожки. В общем и целом внешне он ничем не отличалась от других служащих космопорта.

Стоявшее высоко над горизонтом солнце золотило своими лучами массивное пятиугольное строение с чуть выпуклыми стенами из тонированного стекла. С того места, где сейчас находился Джозеп, административный блок был похож на огромную головку тюльпана с плоской макушкой. Он стоял неподалеку от здания терминала, в стороне от более высокой сторожевой башни. Несмотря на то что административный блок занимал всего пять этажей, согласно архитектурному плану, который удалось при помощи «Прайма» выудить из базы данных, в здании имелось еще пять подземных уровней.

Когда Джозеп добрался до главного входа, ему пришлось еще раз полностью повторить процедуру идентификации личности, при которой ИР проверял кожный покров ладони и лица посетителя. Служба безопасности в административном блоке более внимательно относилась к своим обязанностям, чем охрана на входе в главный терминал.

Оказавшись внутри помещения, Джозеп не стал подходить к сидевшему за регистрационной стойкой дежурному и стоявшим возле него двум караульным десантникам, а направился прямо к лифтам, расположенным в центральном фойе. Те, кто каждое утро приходил сюда на работу, как правило, не обращали на охрану особого внимания. Джозеп спустился на лифте до первого подземного этажа, где располагались офисы и столовая обслуживающих фирм и административно-хозяйственной части.

До сих пор никаких отличий от плана здания, вытянутого из базы данных, не наблюдалось.

Джозеп зашел в туалет и занял одну из кабинок. ИР зарегистрировал его при помощи объектива камеры видеонаблюдения. Охват системы наблюдения внутри здания был практически универсальным, и видеокамер не было лишь в самих туалетных кабинках. Их отсутствие не означало чего-то особенного. ИР постоянно отслеживал все передвижения людей, и поменяться с кем-то местами было просто невозможно. В кабинку только что зашел Эндил Пайн. Если из нее выйдет кто-то другой, то ИР немедленно приведет в действие сигнализацию.

Однако более всего Джозеп опасался не сигнализации, а возможности того, что ему не удастся осуществить ряд необходимых изменений. На данной стадии операции самым главным предметом беспокойства была наблюдательность людей, их внимание к самым незначительным мелочам. «Прайм» Джозепа внедрился в сеть административного блока и принялся обрабатывать протоколы монитора. Вскоре ИР отметил, что в кабинке туалета в данную минуту находится Скет Магерсан. После того как переключение электронных архивов завершилось, Джозеп на мгновение замер на месте и постарался максимально сосредоточиться. Д-переписанные органеллы в глубине клеток его организма ускорили работу и начали стремительно изменять его плоть. Пигментация кожи лица сделалась темнее обычного. Стали изменяться и сами черты лица. Кончик носа сделался шире, ноздри также увеличились. Изменились губы, став не такими пухлыми, как раньше. Щеки сначала немного обвисли, потом натянулись, значительно сгладив скулы. Зрачки приобрели светло-карий оттенок.