Под Куполом - Стивен Кинг

Олден сунул ей бумажник:

— Вот он. Это мой мальчик. С его дедом.

— Вы будете вести машину, пока я посмотрю?

— Конечно. — Олден вновь взялся за руль. Пикап прибавил скорости, траектория его движения выпрямилась, хотя иной раз он и пересекал разделительную линию.

На вылинявшей цветной фотографии Сэмми увидела мальчика и старика, обнимающих друг друга. Старик в бейсболке «Ред сокс» и кислородной маске. Мальчик с широкой улыбкой.

— Красивый мальчик, сэр, — прокомментировала Сэмми.

— Да, красивый мальчик. Красивый умный мальчик. — Из груди Олдена вырвалось рыдание, по звуку похожее на ослиный крик. С губ полетела слюна. Пикап резко ушел в сторону, потом вернулся на положенную полосу движения.

— У меня тоже красивый мальчик. — И Сэмми заплакала. Она вспомнила, что когда-то ей нравилось мучить Брэтцев. Теперь Сэмми знала, каково это — побывать в микроволновке. Гореть в микроволновке. — Я собираюсь поцеловать его, когда увижу. Поцеловать еще раз.

— Поцелуй его.

— Обязательно.

— Поцелуй, обними и прижми к себе.

— Обязательно, сэр.

— Я бы поцеловал моего мальчика, если б смог. Я бы поцеловал его холодную-холодную щеку.

— Я знаю, что поцеловали бы.

— Но мы похоронили его. Этим утром. В могиле.

— Я очень сожалею о вашей утрате, сэр.

— Возьми еще пива.

— Спасибо. — Сэмми взяла еще одну банку. Она напивалась. Чувствовала, как это приятно — напиваться.

Так они и ехали, а розовые звезды становились все ярче, мерцали, но не падали: эта ночь обошлась без метеорных дождей. Они миновали трейлер Сэмми — больше ей побывать в нем уже не удастся, — не снижая скорости.

17

Где-то без четверти восемь Роуз Твитчел постучалась в стеклянную дверь редакции «Демократа». Джулия, Пит и Тони стояли у длинного стола, изготавливая четырехстраничные экземпляры последнего номера. Пит и Тони подбирали страницы, Джулия скрепляла их степлером и добавляла в пачку.

Увидев Роуз, Джулия энергично помахала ей рукой. Роуз открыла дверь, потом отшатнулась:

— Ох, жарко у вас.

— Выключили кондиционер, чтобы сэкономить пропан, — ответил Пит, — и копир сильно нагревается от долгой работы. Как сегодня вечером. — Но выглядел он гордым. Все они выглядели гордыми.

— Я думал, работы у тебя в ресторане будет выше крыши, — заметил Тони.

— Как раз наоборот. Посетителей наперечет. Думаю, многие люди не хотят встречаться со мной, потому что моего повара арестовали за убийства. И думаю, многие люди не хотят видеть друг друга из-за случившегося этим утром в «Мире еды».

— Подойди сюда и возьми газету, — предложила Джулия. — Ты девушка с обложки, Роуз.

Для верхней строки Джулия предпочла красный цвет: «БЕСПЛАТНО КУПОЛ КРИЗИСНЫЙ ВЫПУСК БЕСПЛАТНО». Ниже, набранный шестнадцатым кеглем, которым Джулия не пользовалась до двух последних номеров «Демократа», следовал заголовок:

БУНТ И УБИЙСТВА ПО МЕРЕ РАЗРАСТАНИЯ КРИЗИСА

Далее следовала фотография Роуз. В профиль. С мегафоном у рта. Прядь волос падала на лоб, и выглядела Роуз потрясающе красивой. Фоном служил отдел с макаронами и приправами, где об пол разбили несколько бутылок, судя по всему, соуса для спагетти. Подпись гласила: «Сокрушение бунта: Роуз Твитчел, хозяйка «Эглантерии», утихомиривает бунт с помощью Дейла Барбары, арестованного за убийства (см. статью ниже и передовицу, с. 4)».

— Господи Иисусе! — выдохнула Роуз. — Что ж… по крайней мере ты отметила мою хорошую сторону. Если можно сказать, что она у меня есть.

— Роуз, ты выглядишь, как Мишель Пфайффер, — произнес Тони Гуэй со всей серьезностью.

Роуз фыркнула и отмахнулась. Она уже начала читать передовицу.

ПАНИКА СЕГОДНЯ, СТЫД ЗАВТРА

Джулия Шамуэй

Не все в Честерс-Милле знают Дейла Барбару — человека в нашем городе относительно нового, — но большинство горожан ели приготовленные им блюда в «Эглантерии». Те, кто знал его, сказали бы, до сегодняшнего дня, что нашему городу он пришелся ко двору, вспоминая его участие в софтбольных играх в июле и августе, кампании по покупке учебников для средней школы в сентябре, сборе мусора на Дне чистоты двумя неделями раньше.

А сегодня Барби (так называют его те, кто знает этого человека) арестовали за четыре шокирующих убийства. Убийства людей, которых в городе хорошо знали и любили. Людей, которые, в отличие от Дейла Барбары, прожили в городе всю жизнь.

При обычных обстоятельствах Барби отвезли бы в тюрьму округа Касл, предложили сделать один телефонный звонок и обеспечили бы адвокатом, если бы он не смог оплатить его услуги. Ему предъявили бы обвинение, и начался бы — экспертами, которые знают, как это делается — сбор доказательств.

Ничего подобного не произошло, и мы знаем почему: Купол отрезал нас от окружающего мира. Но разве в такой ситуации мы должны отказываться от необходимости вести дознание как положено? Должны действовать вопреки здравому смыслу? Каким бы шокирующим ни было преступление, недоказанных обвинений недостаточно для того, чтобы извинить проявленную к Дейлу Барбаре жестокость, или объяснить отказ нового начальника полиции ответить на вопросы, или хотя бы позволить вашему корреспонденту убедиться в том, что Дейл Барбара еще жив. А вот отцу погибшей Дороти Сандерс — первому члену городского управления Эндрю Сандерсу — разрешили не только посетить арестованного, которому еще не предъявлялось обвинение, но и клеветать на него…

— Уф! — Роуз подняла голову. — Ты действительно хочешь это напечатать?

Джулия указала на пачки готовых экземпляров:

— Уже напечатала. А что? Ты возражаешь?

— Нет, но… — Роуз быстро дочитала передовицу, очень длинную и агитирующую за Барби. Заканчивалась она просьбой ко всем, располагающим какой-либо информацией об этих убийствах, связаться с газетой и предположением, что по завершении кризиса деятельность тех, кто занимается данными убийствами, будет тщательно расследована властями штата Мэн или соответствующими федеральными ведомствами. — Не боишься нарваться на неприятности?

— Свобода прессы, Роуз. — Голосу Пита определенно не хватало уверенности.

— Именно так поступил бы Горас Грили, — твердо заявила Джулия, и при упоминании своей клички ее корги, который спал на подстилке в углу, поднял голову. Увидел Роуз и подошел в надежде, что его погладят по голове, что Роуз с удовольствием и сделала.

— Тебе известно больше, чем здесь написано? — спросила она, постучав пальцем по передовице.