Под Куполом - Стивен Кинг

— Вау! — вырвалось у Расти. — Нам надо почаще ссориться на людях. И если ты не остановишься, мы прилюдно займемся кое-чем еще.

— Мы займемся, но не на людях. Сначала… я должна снова извиниться?

— Нет.

Она взяла его за руку и повела к крыльцу.

— Хорошо. Потому что нам нужно поговорить о делах. Серьезных делах.

Второй рукой он накрыл ее руку.

— Я слушаю.

Она рассказала ему о произошедшем в полицейском участке — Джулию выгнали вскоре после того, как Энди Сандерсу позволили спуститься вниз и лицом к лицу встретиться с арестованным. Она рассказала о походе в церковь, где они с Джекки собирались поговорить с Джулией наедине, о том, что в доме пастора к ним добавились Пайпер Либби и Ромми Берпи. Когда она начала рассказывать о только начавшемся окоченении тела Бренды Перкинс, которое заметили они с Джекки, Расти навострил уши.

— Джекки! — позвал он. — Насчет окоченения ты уверена?

— Более чем!

— Привет, папуля! — крикнула Джуди. — Мы с Джанни будем вертеть «солнышко».

— Нет, не будете. — Расти поднялся, чтобы с ладоней обеих рук послать им воздушные поцелуи. Обе девочки их поймали: в ловле воздушных поцелуев им не было равных.

— В какое время вы увидели тела, Лин?

— Где-то после полудня. Беспорядки у супермаркета давно закончились.

— И если Джекки права насчет того, что окоченение только началось… но мы не можем быть в этом абсолютно уверены, так?

— Нет, но послушай. Я говорила с Роуз Твитчел. Барбара появился в «Эглантерии» без десяти шесть. С этого момента и до того времени, когда обнаружили тела, у него твердое алиби. И когда он мог ее убить? В пять утра? В половине шестого? Насколько это вероятно, если окоченение только началось?

— Маловероятно, но возможно. Трупное окоченение зависит от многих факторов. К примеру, температуры воздуха там, где находится тело. В той кладовой было жарко?

— Тепло, — признала она, скрестила руки на груди, обхватила плечи. — Тепло и вонюче.

— Видишь, о чем я? При таких обстоятельствах он мог убить ее в четыре утра, притащить в этот дом и бросить…

— Я думала, ты на его стороне.

— Это так, и моя версия в действительности маловероятна, потому что в четыре утра в кладовой было куда прохладнее. Да и как он мог оказаться с Брендой в четыре утра? Что на этот счет могут сказать копы? Что он трахал ее? Даже если ему нравятся женщины старше его… гораздо старше… через три дня после смерти ее мужа, с которым она прожила больше сорока лет?

— Они скажут, что не по взаимному согласию, — сухо ответила Линда. — Они скажут, это изнасилование. То же самое, что они уже сказали про тех двух девушек.

— А Коггинс?

— Если Барбару подставляют, они что-нибудь придумают.

— Джулия собирается все это напечатать?

— Она собирается написать статью и задать некоторые вопросы, но придержит информацию о ранней стадии окоченения. Рэндолф, возможно, слишком глуп, чтобы понять, кто проговорился, но Ренни обязательно поймет.

— Это все равно опасно. Если они заткнут ей рот, она не сможет обратиться в Эй-си-эл-ю.[134]

— Я думаю, ей без разницы. Она чертовски зла. Она даже считает, что продуктовый бунт тоже подстроен.

Очень даже вероятно, подумал Расти. Но сказал другое:

— Черт, мне бы очень хотелось увидеть тела.

— Возможно, тебе и удастся.

— Я знаю, о чем ты думаешь, милая, но вы с Джекки можете потерять работу. И не только, если Большой Джим теперь избавляется от тех, кто ему мешает.

— Мы не можем стоять в стороне…

— Опять же будет ли польза от такого риска? Вероятно, не будет. Если трупное окоченение уже наступило, я мало что смогу сказать по внешнему осмотру тела. У судебно-медицинского эксперта округа Касл, возможно, есть специальное оборудование, но он недостижим, как и Эй-си-эл-ю.

— Может, ты увидишь что-то еще. Что-то в ее трупе или других. Ты же знаешь о надписи, которая украшает некоторые из анатомических театров: «Здесь мертвые говорят с живыми».

— Невелик шанс. Знаешь, что лучше? Если бы кто-то видел Бренду живой после того, как Барби пришел на работу в пять пятьдесят. Такую дыру в борту их корабля уже не заткнуть.

Джуди и Джанель, обе в пижамах, прибежали обниматься. Расти их ожидания оправдал в полной мере. Джекки Уэттингтон, которая шла следом, услышала последние фразы Расти.

— Я поспрашиваю.

— Только без лишнего шума.

— Будь уверен. Но… его армейские идентификационные жетоны нашли в руке Энджи…

— И Барби не хватился их в достаточно большой промежуток времени, прошедший от первого убийства до обнаружения всех тел?

— Каких тел, папочка? — спросила Джанни.

Расти вздохнул:

— Это все очень сложно, сладенькая. И не для маленьких девочек.

Глаза Джанни говорили, что такое объяснение ее устроило. Ее младшая сестра тем временем отошла, чтобы сорвать несколько цветочков, но вернулась с пустыми руками.

— Они умирают, — доложила она. — Все коричневые и пожухли по краям.

— Им, вероятно, слишком жарко, — предположила Линда, и на мгновение Расти подумал, что она сейчас заплачет. Бросился на амбразуру.

— Девочки, чистить зубы и спать! Возьмите немного воды из кувшина на столике. Джанни, разливать воду поручаю тебе. Теперь идите. — И повернулся к женщинам. Точнее, к Линде: — Ты как?

— Нормально. Просто… меня все это достает с разных сторон. Я думаю: «Эти цветы не должны умирать». И тут же думаю: «Ничего такого вообще не должно было произойти».

Они помолчали. Потом заговорил Расти:

— Нам лучше подождать и посмотреть: предложит ли мне Рэндолф осмотреть тела? Если предложит, я сделаю свою работу без риска подставить вас. Если не предложит — нам это кое-что скажет.

— А пока Барби в тюрьме, — напомнила Линда. — И прямо сейчас, возможно, из него выбивают признание.

— Ну, допустим, вы покажете ваши полицейские жетоны и проведете меня в похоронное бюро. Допустим, я найду что-либо, оправдывающее Барби. Вы думаете, они скажут: «Ох, черт, ошиблись!» — и выпустят его? А потом позволят взять власть в городе? Потому что именно этого добивается правительство? Вы думаете, Ренни позволит… — Зазвонил мобильник Расти. — Самое худшее изобретение всех времен, — прокомментировал он, но по крайней мере звонили не из больницы.

— Мистер Эверетт? — Женщина. Голос он знал, но не мог припомнить, кому тот принадлежит.

— Да, но, если нет ничего чрезвычайного, я сейчас немного занят…

— Я не знаю, чрезвычайное ли это дело, но очень, очень важное. И поскольку мистер Барбара — или, точнее, полковник Барбара — арестован, именно вы должны им заняться.