Гулы - Сергей Кириенко

— Если вы потомственный истребитель адских созданий и знали, что происходит в Террено, почему вы не пришли к властям сразу и не заявили, что вам известно?

Он повернулся назад и посмотрел на Аз Гохара. Под взглядом комиссара старик вытащил из кармана пачку сигарет, достал из нее тонкую, длинную сигарету и прикурил от маленькой зажигалки. Через секунду в салоне «ланчи» повис сладковатый запах анаши.

Сделав пару затяжек, Аз Гохар проговорил голосом, в котором не было уже ничего от того свистящего шепота, каким он говорил недавно, повествуя о гулах («Наверное, анаша помогает ему выйти из транса», — машинально отметил Гольди):

— Мне ответить на ваш вопрос, комиссар, или, подумав, вы ответите на него сами?.. — Заметив дрогнувшие брови Гольди, старик продолжал: — Нам потребовалось двадцать минут, свидетельства четырех человек и оружие, чтобы убедить вас в правоте своих слов. Кроме того, вы вряд ли поверили бы нам, если бы сами не побывали в монастыре… — Глубоко затянувшись, он спросил: — Так неужели вы думаете, что, если бы я пришел в ваш комиссариат пару дней назад и выложил все, что знаю, меня бы не упрятали в психушку или не выслали из страны? Особенно после того, как я предложил бы вам способ борьбы с этими существами?

— А что это за способ? — вырвалось у Гольди.

— Об этом вы узнаете чуть позже… — Уголки жесткого рта Аз Гохара изогнулись вниз. — Кроме того, я не мог идти в полицию до тех пор, пока не узнал, под видом кого скрывается Вассах. Не исключено было, что я мог попасть к нему в руки, а этот вариант меня не устраивал.

— Вассах, — медленно повторил комиссар. — Насколько я понял, это существо, управляющее всеми гулами, так?

— Да, нечто вроде сказочного короля вампиров. Только Вассах не сказочное и далеко не романтичное существо. Он заботится об одном: чтобы возле него было как можно больше гулов. Любое препятствие на своем пути он уничтожает, не задумываясь.

— Так теперь вы узнали, кто Вассах?

— Почти да.

— Почти?

Аз Гохар кивнул и сделал еще одну затяжку. Внезапно Джей Адамс протянула к старику руку, и тот, поняв ее желание, передал ей сигарету. Джей жадно затянулась.

— Я знаю, что Вассах — официальное лицо города, занимающее в нем одно из самых высоких положений, но не знаю, кто именно. Вчера днем я получил фотографии нескольких людей, среди которых есть и Вассах. Я пытался вычислить его вчера вечером, но к сожалению, мне этого сделать не удалось — люди, которым я показывал фотографии, его не узнали… — Неожиданно глаза Аз Гохара сверкнули, и Гольди опять поразился этому фанатичному блеску. — Но вы, комиссар, вхожи в высшие круги Террено и должны знать всех, кто в них вращается. Я думаю, что вы мне поможете.

Старик вытащил из внутреннего кармана куртки пачку листов и протянул их через прутья решетки Гольди.

— Взгляните на это, — выдохнул он, — и скажите, кто из этих людей вам известен.

Комиссар взял фотографии, но прежде чем смотреть их, спросил:

— Откуда это у вас?

— Вчера мне помог достать их один священник.

— Священник? — повторил Гольди и невольно нахмурился. В сознании его промелькнуло видение мертвого настоятеля Сайта Марии Аквилонии, и он спросил: — А этого священника звали не Винченцо Бокаччи?

— Да… Вы его знаете?

Комиссар вздрогнул и на мгновение замер, глядя в лицо Аз Гохара. Секунду он сидел неподвижно, а после сказал:

— Сегодня ночью его убили — раскололи голову, словно орех.

Джей Адамс выпустила изо рта сигарету и посмотрела на комиссара затуманенным взглядом, Андрей с беспокойством пошевелился на месте, Аз Гохар же плотно сжал губы и кивнул:

— Без сомнения, его убил гул. — Он повернул голову к Джей: — Точно так же, как и вашего мужа, синьора. Я слышал ваши слова — вашего мужа убил один из них.

Он помедлил еще и сказал:

— Но продолжайте, комиссар. Узнаете вы кого-нибудь из этих людей?

Гольди с трудом оторвал взгляд от лица старика и посмотрел на сжатые в своих пальцах листы. Это были обычные листы с черно-белыми ксерокопиями фотографий, снятых с газет. Со снимков на него глядели люди, одетые в старинные пиджаки, некоторые из них были в шляпах с отвислыми полями, многие носили усы. Кое-кто из людей был сфотографирован на фоне улиц, по которым ехали запряженные коляски, а место современных люминесцентных ламп занимали газовые фонари. На одной из фотографий его внимание привлекла деталь: на стене дома, на фоне которого был сфотографирован приземистый толстяк в котелке, висело прямоугольное полотно, на котором большие рукописные буквы возвещали: «Выборы городского совета самоуправления 1912 года».

Гольди перевел взгляд на Аз Гохара и спросил:

— Если не ошибаюсь, это снимки людей, живших в начале века?

Старик кивнул и невозмутимо произнес:

— Продолжайте, комиссар. Пусть вас не смущает вид этих людей.

Гольди перевернул еще один лист и еще. Никто из изображенных на снимках людей ему знаком не был…

Когда он просмотрел половину листов и взглянул на очередной снимок, то увидел фотографию, на которой были изображены три человека. Двое из них были ему хорошо знакомы по этикеткам на бутылках вина, производимого в Террено, — это были знаменитые братья Ганини, положившие начало производству одноименного вина, прославившего Террено в Ломбардии и Пьемонте. Между братьями стоял мужчина с большими усами. Гольди бросил на него взгляд и хотел уже было перевернуть лист, но что-то заставило его задержать этот взгляд подольше. Он присмотрелся к фотографии внимательнее и вздрогнул — ему вдруг показалось, что лицо этого человека ему смутно знакомо. Он поднял лист и вгляделся в фотографию пристальнее. Без сомнения он никогда не видел этих усов. Но если бы не усы…

Внезапно он почувствовал, как ледяная пурга пронеслась по его внутренностям, и понял, кто перед ним. Но это же было абсолютно невозможно — человек, глядящий на него из глубины времени, не мог оказаться на этом снимке!

— О Господи! — прошептал Гольди.

Он перевел ошеломленный взгляд с фотографии на пристально глядящего на него Аз Гохара и судорожно сглотнул…

В начале двенадцатого Паола де Тарцини ощутила естественный позыв уменьшить вес тела. Поднявшись из-за стола, за которым последние двадцать минут перебрасывалась ничего не значащими фразами с Лучией, вышла из читального зала и направилась в левое крыло библиотеки, где находилась уборная.

Проходя по длинному коридору, ведущему из правого конца здания в вестибюль, и дальше — по точно такому же коридору, прорезающему левое крыло Пафлаццо ди Алья, Паола и не заметила, что за минутой три раза взглянула на часы. Если бы она могла видеть себя в эти моменты со стороны, то ужаснулась бы поняв, что выглядит как человек, ненавидящий время! Впрочем, это соответствовало действительности: время, по ее ощущению, тянулось сейчас непозволительно медленно. Последний час растянулся в нечто кошмарное, напоминающее кусок расплавленного битума прилипшего к каблуку и не желающего от него отцепляться. Паоле казалось, что за последний час прошли как минимум три. Она листала журналы, болтала с Лучией, периодически подходила к стеллажам и поправляла лежащие на них газеты, но всякий раз, взгляд ее останавливался на циферблате круглых часов, висящих на стене зала, маленькая стрелка на них располагалась между отметками в десять и одиннадцать часов утра… Паола знала причину столь странного поведения времени, но от этого ей не становилось легче. Мысли ее крутились вокруг Андрея, прошедшей ночи и их будущей поездки к Морте-Коллине. Она уже твердо решила, что после обеда они поедут на пляж. К этому располагали две вещи: погода (солнце висело в абсолютно безоблачном небе, уличный термометр показывал плюс двадцать семь) и ее собственное настроение. Последнее, пожалуй, было самым решающим. Ей не терпелось расслабиться, сбросить с себя легкое напряжение, сковывающее тело, и забыть возле Андрея о неприятном инциденте, происшедшем в читальном зале библиотеки, — воспоминание о светловолосом парне, интересовавшемся рукописью в коричневом переплете, доставляло ей неприятное ощущение, похожее на посасывание под ложечкой. Теперь — через час после случившегося — она еще больше была убеждена в том, что слова светловолосого несли в себе скрытую угрозу. Она не знала, что именно он имел в виду, заявив, что подождет, а потом поговорит с ней «как положено», но была рада увидеть, что он убрался из кафе-мороженого…