100 рассказов о стыковке - Владимир Сыромятников

В течение всего полета, в нескольких трудных ситуациях, как всегда, объективные обстоятельства усугублялись субъективными качествами людей, и не только на орбите. Отношения между экипажем и ЦУПом обострились. Такие отношения всегда со всеми экипажами складывались непросто, однако чем выше были деловые качества космонавтов, тем проще и эффективнее налаживалось взаимодействие, это — факт. «Земля», как известно, имеет немало своих недостатков, но она большая, а коллективный разум умнее, — при правильной организации, конечно.

Кризис надвигался постепенно, а разразился в разгар лета, в конце июня. Почти катастрофическому столкновению предшествовали несколько серьезных отказов на станции (особенно трудными и продолжительными оказались поиски мест утечки «антифриза» и ремонт трубок бортового кондиционера), а также еще одна мартовская попытка повторной стыковки «грузовика» «Прогресс». Эту стыковку наметили провести для отработки ручного управления сближением с расстояния в несколько километров. Метод и аппаратура, известная под названием ТОРУ (телеоператорный режим управления), позволяли маневрировать и причаливать корабль, управляя им с борта станции. Начав эксперименты в феврале 1993 года с памятного парусного «Прогресса М-15», операцию на небольших расстояниях отработали, и ТОРУ даже спасла, по крайней мере один корабль, когда автоматическая система дала сбой на расстоянии около 200 метров. Теперь предприняли уже вторую попытку сближения с расстояния в несколько километров, когда скорость относительного движения составляла несколько метров в секунду. В таком движении законы орбитальной механики работают, как известно, вовсю, и задача сблизить корабль существенно осложняется. Решили рискнуть, как выяснилось позже, уже в процессе разбирательства аварии, без достаточной подготовки. Эта сложная задача требовала отработанной методики, хорошей тренированности космонавтов, отлаженной координации борта и Земли. В целом, не было уверенности, что при существующих средствах возможно выполнить дальнее сближение при помощи ТОРУ.

После успешной стыковки В. Джанибекова с почти мертвым «Салютом-7» в 1987 году кто?то считал, что «ручной метод» в руках и можно отказаться от автомата, ключевым звеном которого по–прежнему был радиолокатор «Курс». Без наших стыковочных механизмов обойтись было нельзя, а вот без «Курса» В. Сусленникова кому?то очень хотелось. Как всегда, в острые периоды экстремисты находились и активизировались. Личные амбиции подогревались новыми экономическими, варварскими условиями. Основная аппаратура радиолокатора изготавливалась по–прежнему на Украине, а это усугубляло положение. Руководители КРЗ (Киевского радиозавода), похоже, лучше понимали, что без них обойтись не могли, и безбожно заламывали цену. У нас говорили, что в СНГ союза не осталось, лишь одна независимость.

В марте по какой?то причине космонавтам не удалось получить картинку на экране ТВ–монитора ручной системы ТОРУ, и они обнаружили корабль визуально, когда он уже пролетал с большой скоростью мимо станции на небезопасном расстоянии. Российские специалисты не сделали настоящих выводов из происшествия, а американцев он по–настоящему не насторожил. Они очень всполошились лишь после столкновения. Похоже, русская пословица — гром не грянет, мужик не перекрестится — относится не только к нам самим.

Вот с такой длинной и непростой предысторией «Прогресс М-34», управляемый космонавтами при помощи ТОРУ, врезался в орбитальный «Мир». Станцию, а может быть, жизнь экипажа спасло то, что основной удар приняла на себя солнечная батарея модуля «Спектр», пристыкованного к боковому причалу.

Я был измотан и решил не ходить в ЦУП на повторную стыковку этого «Прогресса». Корабль уже выполнил основную задачу, после первой стыковки весь груз перенесли на станцию, а отсек заполнили «отходами жизнедеятельности» в космосе.

Поднятый по тревоге, я прибежал в ЦУП, когда грузовой корабль уже не представлял опасности для орбитального «Мира», а крышка переходного люка, ведущего в продырявленный «Спектр», был закрыта и загерметизирована. Вовсю шел разбор операции, которая завершилась не так трагически, как могло произойти. Сближение выполнялось вне зоны видимости, и ЦУП вмешаться в ход самой операции не мог. Телеметрические данные, то есть историю того, как работала аппаратура корабля и станции, сбросили только на следующем витке.

Мы, конечно, просмотрели нашу стыковочную телеметрию и с удивлением обнаружили два необычным обстоятельства. Первое: во время причаливания система стыковки оказалась невключенной. И второе: стыковочный механизм корабля не коснулся станции, ни один датчик на головке выдвинутого штыря не сработал, а амортизаторы не деформировались. Я доложил о результатах анализа руководителям полета.

Первый факт, удививший нас, говорил о том, что операция оказалась не подготовленной, как следует. Возможно, ожидалось, что или не удастся перехватить корабль вообще, как это случилось в марте, или космонавты сработают идеально, как автоматика, по курсу, и корабль зависнет на расстоянии метров 200. Из второго факта следовало, что столкновение произошло беспорядочно, не предназначенными для этого элементами конструкции, без амортизации. Последующий анализ подтвердил оперативные выводы и обнаружил такое, что поразило всех, бывалых ветеранов и неопытных новичков. Когда воспроизвели траекторию движения корабля, стало понятно, почему не сработали датчики стыковочного механизма, и не только это.

Анализ показывал, что корабль сближался со станцией «по кривой» с постепенно уменьшавшейся скоростью, превышавшей, однако, в несколько раз допустимое значение. Визуально через иллюминатор корабль обнаружили лишь в последний момент, так что воспользоваться лазерным дальномером не успели. Установленная на корабле ТОРУвская ТВ–камера смотрела на станцию, так что космонавты на этом мониторе видели самих себя. Они должны были видеть, что летят с большим промахом, почти себе в поддых, и не было видно эффективных попыток вовремя отвернуть, объехать, а затормозить времени не хватило.

Лет 20 назад на заднем борту грузовиков была популярной надпись, призывавшая водителей к соблюдению правил безопасности: «Соблюдай дистанцию! Дорога — не космос!» В 1997–м этот призыв следовало бы немного перефразировать. Космическая ручка управления в отличие от наземного руля — очень замедленного действия: как сказал бы математик, она управляет по второй производной, по ускорению, а оно требует двойного интегрирования. К тому же, ускорения, создаваемые реактивными управляющими двигателями корабля, очень малы. Поэтому отвернуть в космосе быстро просто невозможно: в целом, это далеко не авто.