Берсеркер - Фред Саберхаген

Успешно завершив охоту на берсеркеров в окрестностях Альпина, Майкл полетел прямо через Черную Шерсть в направлении Ядра. Почти с самого начала лететь приходилось против сильных встречных течений, полет шел в условиях непрекра-щающихся штормов. Майклу в лицо хлестали потоки радиации. Дорогу преграждали вырывавшиеся из неиссякающих фонтанов созидающего горнила Ядра колонновидные облака материи, движущиеся туда, где им было суждено рождать новые звезды.

Майкл летел и летел вперед, переходя из полетного гиперпространства в нормальное пространство и обратно. Он пересекал места, где полет в нормальном пространстве проходил с большей скоростью. Вокруг него все сложнее и плотнее становились следы порядка. Майкл успел отлететь от Черной Шерсти всего на несколько сот световых лет — слишком маленькое расстояние, чтобы заметно приблизиться к центру Ядра, — и вдруг перед ним показался Тадж. Он достиг цели значительно раньше, чем ожидал.

Снаружи Тадж напомнил Майклу огромный купол геодезической обсерватории. Определить его размеры было трудно, но Майкл понял, что Тадж больше самой крупной звезды. И он сразу же почувствовал, что неуловимое и в то же время очень существенное нарушение порядка, обнаруженное им в Ядре, сосредоточено именно здесь.

Итак, Тадж находился перед ним, и вдруг без малейшего намека на переходный период Тадж оказался вокруг него со всех сторон. Майкл сохранил свободу передвижения внутри гигантского образования, но как выбраться из клетки серых лент и петель, он не имел понятия. Не осталось никаких следов того огромного купола, который он видел снаружи.

Вот центр инфекции, заразившей беспорядком Ядро.

Все пространство вокруг, куда только могли проникнуть чувства «Ланселота», было заполнено мягким плотным воздухом, напоминающим составом земную атмосферу, однако причина беспорядка крылась не в воздухе; казалось, это пространство создано специально для того, чтобы быть заполненным воздухом. Эфир гудел радиосообщениями; некоторые из них, древние и затухающие, были зашифрованы кодами, не принадлежащими ни людям, ни берсеркерам, они снова и снова пересекали во все стороны конечное, но очень большое и неограниченное пространство и возвращались назад. Однако и не эти радиоголоса были причиной беспорядка.

Были в эфире и голоса людей, посланные совсем недавно. И шифрованные сообщения берсеркеров, извещающих друг друга, что прибыла свежая живая добыча. И все же даже это не имело отношения к беспорядку, жертвой которого был Тадж.

Мгновенно приняв решение, Майкл развернулся и полетел на голоса людей. Возникшая в плотной атмосфере ударная волна огненной стеной понеслась впереди него.

Майкл увидел вдалеке запутавшуюся в сплетении серых лент круглую жемчужину и сразу же узнал в ней «Иоганна Карлсена». На одной из лент, обвивших корпус дредноута, сошлись в жестокой схватке машины и одетые в скафандры люди. Должно быть, небольшой отряд землян сделал вылазку, но берсеркерам удалось отрезать его от корабля.

Враг ненамного превосходил людей числом, и использовавшееся им оружие не обладало мощной разрушительной силой. Зависнув над местом боя, Майкл принялся выхватывать рукой одно за другим боевые устройства и, стиснув их в кулаке, выжимать энергию и память в резервуары Ланса. Через некоторое время уцелевшие боевые машины обратились в бегство.

Теперь эфир рядом с Майклом наполняли только голоса людей.

— ...не знаю, что это могло быть...

— ...какая-то неизвестная форма жизни...

— ...возвратиться скорее в корабль и попытаться вступить с ней в контакт...

Эти голоса отворили двери, которые были так долго закрыты, двери в области памяти, не поглощенные электроникой, где хранились воспоминания о том времени, когда еще не было Ланса...

Послышался еще один голос, женский, стремительно удаляющийся, уже едва различимый:

— ...о боже, они меня захватили, помогите хоть кто-нибудь, не дайте им...

Разжав огненные пальцы, Майкл выпустил исковерканные останки врагов, разлетевшиеся в бесконечность во всех направлениях. Это голос его матери...

Стремительный метеор сорвался в преследование.

Далеко впереди летели уцелевшие берсеркеры, уносившие добычу. Майкл никак не ощущал внешних границ Таджа, однако какое-то чувство сообщило ему, что у Таджа существует центр и враг отступает именно в этом направлении. Он увеличил скорость. Несколько машин развернулись, чтобы задержать преследователя. Майкл, практически не замедляясь, пронесся сквозь их строгие порядки, оставив за собой дымящиеся бесформенные обломки.

Он чувствовал, что центр Таджа находится где-то поблизости, то же самое гласили данные, почерпнутые из памяти только что уничтоженных берсеркеров. У пересечения трех огромных Тадж-петель Майкла ждала большая машина, превосходящая размером все те, с которыми ему до сих пор приходилось сражаться. Она была похожа скорее не на космический корабль, а на гигантского робота, и в настоящий момент занималась тем, что прятала в своем металлическом чреве что-то живое. Как только входное отверстие было наглухо запечатано, женский голос, не перестававший взывать о помощи, наконец затих, и даже слух Ланса не мог его уловить. Вспомогательные машины собрались вокруг своего предводителя, выстроив строгие оборонительные ряды, однако оставив перед Майклом свободный проход.

— Ты ~ Майкл Джейлинкс, — обратилась к нему гигантская машина.

— А ты — один из Директоров.

Теперь Майкл видел, что, как и Координатор, находящаяся перед ним машина была одной из нескольких, равных по способностям, управляемых одинаковыми программами и имеющих общую память. Должно быть, остальные Директора находятся за пределами Таджа, хотя, вероятно, поддерживают связь с этим. Берсеркеры не могут допустить, чтобы их дело зависело от одной конкретной машины; так и продолжение жизни обеспечивается существованием любого наделенного протоплазмой организма.

Машина не собиралась отвечать на обращение Майкла. Она молча ждала — нападения или, возможно, расспросов. Это был необычайно сильно защищенный сейф, единственной задачей которого было сохранение работоспособности находящегося внутри компьютера берсеркера. В любое мгновение по приказу машины на Майкла могли накинуться легионы боевых машин — он ощущал, как они слетаются сюда со всех сторон необъятного Таджа.

Он сам перейдет в наступление, когда будет готов. А пока ему хотелось услышать ответ всего на один вопрос.

— Отец, — произнес Майкл и рассмеялся.

Он знал, что если бы услышал этот смех со стороны, то счел бы его безумным и жутким.

— Какая программа сообщила, что я — твой отец?

— Никто не раскрывал мне эту тайну. Я выпил ее вместе с электронной памятью твоих машин.

Майкл широко раскинул руки, и одна из машин сопровождения, у которой сработал сенсор, открыла по нему огонь. Ланс отмахнулся от смертоносного луча, а Майкл продолжал:

— Тела двух людей соединились в космосе. Клетки, порожденные этими телами, слились воедино, образовав новую клетку, нового человека — но не совсем. Из этой клетки появился не обычный человек, потому что случилось все здесь, в Тадже, ты присутствовал при этом и вмешался.

Вместо того чтобы уничтожить этих двоих, ты рискнул изменить новую жизнь, начало которой они дали. Так что она с самого начала была не человеческой. Возможно, это даже была не жизнь, так как в направляемых извне атомах первых клеток притаилась твоя смерть... Я не знаю, какими терминами люди называют различные виды энергии, определяющие вещь такой, какая она есть. Ты приложил руку к возникновению этой новой жизни, а затем...

— Майкл, ты превосходишь все остальные виды жизни, — прервал его Директор.

— Вся жизнь для вас — это зло, значит, из этого следует, что я — самое большое зло? Нет, я понял, что ты хотел сказать — я превосхожу всех доброжилов. Я был рожден из искусственного чрева, и ваши устройства находились где-то рядом, следили, что со мной происходит, вносили изменения то тут, то там. Ты делал меня таким, каким замыслил с самого начала.

— Ты единственный и неповторимый.

— Судя по всему, доброжилы Альпина тебе здорово помогли. Спас ли ты кого-нибудь из них, когда планете пришел конец?

— Я спас их от бремени жизни.

— И Сикста Джейлинкса?

Эти слова вырвались у Майкла сдавленным гулким криком.

— Необходимость в его услугах отпала. Смерть, которую он так желал, стала ему наградой.

Майкл пронзительно закричал. В этом звуке было меньше человеческого, чем даже в предыдущем безумном кудахтанье. И все же в целом это был человеческий смех. В зеркальной металлической поверхности Директора отразились пляшущие огни. Это была истерика бога, гиганта, не имеющего сил терпеть больше щекотку.