Берсеркер - Фред Саберхаген

Ощущение времени все еще было каким-то искаженным; после некоторого размышления Майкл пришел к выводу, что оно вообще исчезло. Внимательно оглядевшись вокруг, он обнаружил, что определенно все изменилось. Алмазы пропали. Впереди и сзади нависли скопления звезд, с виду не менее плотные, чем дым, однако все-таки далеко не такие густые, как Ядро. Эти звездные облака, казалось, застыли без движения. Быть может, «Ланселот» научился компенсировать искажение зрения, вызываемое приближением к скорости света? Впереди также находилась густая масса темной материи, которая могла быть, а могла и не быть частью Черной Шерсти.

На фоне этой черной массы — возможно, именно это зрелище и разбудило Майкла, заставило его полностью сосредоточиться — выделялось пятно света. Судя по всему, объект должен был быть огромным, превосходящим размерами все мыслимые гигантские звезды, однако он имел крайне неоднородное строение и неправильную форму. Спектр его излучения, особенно сильный в синей и более коротковолновой области, указывал на то, что Ланс оберегает глаза Майкла от опасной радиации.

Резко изменив курс, Майкл направился прямо на неизвестный объект. Обыкновенное любопытство заставило его забыть на время о том, что у него есть и другие цели. Даже несмотря на то, что он двигался с досветовой скоростью, огромное белое пятно стало заметно увеличиваться в поперечнике. Вдруг до Майкла дошло, что это не яркое тело, видимое на отдаленном черном фоне, а пучок света, проникающий сквозь мрак.

По мере того как он приближался, светлое пятно увеличивалось в размерах, а яркость его свечения усиливалась до безграничных пределов. Пролетев сквозь последнюю преграду космической пыли, Майкл с удивившим его спокойствием обнаружил две вещи: во-первых, скорее всего за все время полета он так ни разу и не видел Черную Шерсть; во-вторых, теперь, вероятно, у него появилась настоящая возможность отыскать ее.

Прямо перед ним сияло Ядро.

Последовал неизмеряемый промежуток времени, в течение которого Майкла не покидало ощущение, что он поднимается вверх. Ему почему-то казалось, что он плывет вверх, в гору. Он вынужден был изо всех сил работать руками и ногами, однако эти движения не вызывали усталости. Благодаря Лансу физические усилия не истощали его силы, и Майкл имел возможность двигаться долго и без перерыва.

Широко раскинув руки-крылья, он плыл или летел в галактических силовых течениях, продвигаясь на север галактики. Вокруг него и под ним большими голубоватыми лампами сияли звездные скопления, расположенные на самом краю галактики. «Ланселот» выпустил из каждого пальца Майкла квазиматериальную паутину длиной в несколько километров. За его движущимися ногами тянулся длинный разреженный шлейф, теперь ставший похожим скорее не на вуаль или кожу, а на языки пламени.

Майкл поднялся на такую высоту, что уже только для того, чтобы удержаться на ней, ему требовалось прилагать много сил. Его подъем достиг наивысшей точки, и наконец он получил то, чего добивался. Внизу под ним раскинулась единственная существующая в природе карта всей галактики: этой картой была сама галактика.

Открывшаяся перед ним картина очень приближенно напоминала вид из флаера, низко зависшего над огнями ночного мегаполиса. Огромные магистрали спиралей изгибались чуть сильнее, чем должны были бы, — следствие удаления их конечных точек от Майкла, в результате чего он наблюдал их в различные моменты цикла обращения длиною в бесконечность. Сказочные облака Ядра, находящегося приблизительно в десяти тысячах световых лет прямо под ним, не могло разделить на отдельные звезды даже зрение Ланса.

И Майкл никак не мог избавиться от первого ощущения, которое испытал, увидев Ядро: оно, как и в свое время база берсеркеров, выглядело не так, как должно было бы выглядеть. Что-то... нет, он пока еще не мог определить, что именно привлекло его внимание.

Изучая карту, которая должна была привести его домой, Майкл постоянно был вынужден отвлекаться на различные раздражения — со спины сквозь «Ланселот» проникали различные виды излучений, незнакомых ему. Он ощущал неизвестные частицы и еще что-то, более мелкое, чем элементарные частицы, чему никогда не удавалось достичь внутренних миров, спрятавшихся под облаками дорог, по которым тащилась история человечества. Майкл почему-то был уверен, что еще не создан звездолет, способный подняться до этих высот и исследовать незнакомые частицы.

Неизвестное хлопало его по плечу, манило за собой.

Движением опытного пловца Майкл, чувствуя, как у него защемило сердце, перевернулся на спину. Галактики, затерявшиеся в бескрайнем космосе, выглядели в точности так же, как и прежде. Прямо над ним начиналось нормальное пространство, наполненное спиралями, звездными скоплениями и туманностями, теряющимися вдали, у границ зрения «Ланселота», различавшего их лишь как крохотные красноватые искорки.

Майкл явственно ощущал зов неведомого, однако не имел понятия, как на него ответить. Развернувшись, он продолжил поиски дома.

Прочтя в свое время множество книг о космических приключениях, Майкл приблизительно представлял себе расположение ответвлений галактики. Ему также помогли случайные разговоры с людьми, разбиравшимися в астрогации, имевшие место в тот короткий промежуток времени, когда такие люди его окружали. Майкл, внимательно изучив раскинувшуюся перед ним огромную карту, наконец принял решение, на каком из спиральных ответвлений остановиться. После этого он с механической дотошностью принялся исследовать выбранную спираль у ее основания.

Наконец — сколько времени потребовалось для этого «наконец», его рассудок отказывался вычислять, — наконец Майкл различил в выбранном ответвлении одинокую черную туманность, имевшую такие размеры и форму, что Ланс и Майкл единогласно решили: разумно предположить, что это и есть Черная Шерсть. Маковое зернышко, одно из тысячи подобных, затерявшееся на белой скатерти.

Туманность была диаметром не больше нескольких сотен световых лет, и Майкл видел ее такой, какой она была много тысяч лет тому назад. Не было никаких причин для уверенности, однако он почему-то твердо знал, что это именно то зернышко. Как будто у Ланса развились способности проникать сквозь пространство и даже гиперпространство, о которых Майкл мог пока что только догадываться.

К нему тянулись спиральные щупальца галактики. Майкл тронулся в путь домой.

 Глава 14

Он в Черной Шерсти — Майкл был в этом уверен. Он уже некоторое время находился в гуще темной непроницаемой туманности, направляясь к ее скрытому от глаз сердцу. К дому.

Когда-то Майкл точно представлял себе, чем именно займется, когда попадет домой. Что будет делать и в каком порядке — но где теперь этот четкий план?

В то время, как часть его сознания беспокоилась по поводу этих вопросов, Майкл прокладывал свой-«Ланселота» путь во внутренние глубины мрака Черной шерсти. Он уже нисколько не боялся, что заблудится, — Ланс не даст ему пропасть, где бы он ни находился. К настоящему времени Майкл научился по образцам материи и потокам излучения, пронизывающим туманности, определять их размер, направление движения и кратчайший путь к цели. У него крепло убеждение, что в середине этой туманности находится огромное пустое пространство, омываемое лучами одинокой звезды.

Интересно, открыта ли до сих пор Горловина, через которую в свое время он в составе могучего флота покидал родную систему? Майкл этого не знал, да и не хотел знать. Для того чтобы проникнуть сквозь туманность, Горловина ему не требовалась, поэтому он не стал терять время, отыскивая ее в непроницаемом черном лабиринте. Спокойное скольжение между молекулами газа и пылинками, затем микроскачок там, где это возможно, и снова скольжение в тех местах, где материя становилась слишком плотной. Задумываясь о том, что он делает, не больше, чем во время ходьбы, Майкл со скоростью, значительно превышающей ту, которую мог бы развить в этом тесном пространстве любой космический корабль, спускался к центру Черной шерсти.

Он с минуты на минуту ожидал увидеть впереди первые проблески света, и наконец они появились. И тут же, прежде чем Майкл успел внутренне подготовиться, показалось солнце, освещавшее его детские годы, парящее среди практически идеального мрака, — одинокий бриллиант, уложенный на черном бархате. Сбоку от светила блестела крошечная искорка, которая и должна была быть Альпином.

Майкл решил, что если он немного подождет и проследит за небольшим сегментом орбиты планеты, то без труда определит, какое сейчас дома время года. Однако нельзя терять ни минуты; надо поторопиться...

...и тут Майкл вспомнил, что именно собирался сделать первым делом по прибытии домой. Разумеется, сначала он обнимет родителей. Затем — правда, сейчас он уже не мог понять, почему раньше это казалось таким важным, — он собирался забраться в свою кровать и выспаться.