Панцирь - Андрей Гардеев

У ближайшей угловой постройки замерла высокая фигура.

– Эпигон, – предупредил шепотом Йорг.

Кукла, разодетая в плотную чёрную куртку. Правая часть лысого черепа вытянулась, заострилась, превратившись в своеобразную корону.

Такое уже видел.

– Назад, – сказал и навел Центурион на тело Идола.

Дважды выстрелил.

Первая пуля отскочила от полупрозрачного щитка, вторая замерла перед головой.

– Куда ты собрался, Танцор?

Мой ответ ему – выстрел в грудную клетку. Тот заблокировал пулю щитом.

Потом выстрелил в бедро, пуля замерла в метре от плоти.

– Глупо сопротивляться. Мы говорим сдаться и это совсем не слабость. Сдаться – правильно, легко и приятно. Главное логично. Рационально в рамках исторического процесса. Хватит, Танцор. Твоя эпоха закончилась. Ты панцирный реликт. Панцирь с упрямым стариком, застрявшим внутри. Ты старик, который умер, но никак этого не примет.

Бездна.

В барабане закончились патроны и дальше начался хаос.

Над головой Эпигона появились десятки золотых игл в метр длинной.

Стая парящего раскручивающегося золота.

Красиво, да.

А потом он их выпустил.

Часть ударила в выживших пехотинцев, другая – в нас, но Кряж и Клео прикрыли группу щитами. Пехотинцев прикрыть было некому – их как на шампуры насадило, да так и остались они стоять, прибитые к площади, истекающие кровью и кричащие.

Наши стреляли из всего что было. Эпигон обернулся сплошной щитовой змеей. Пули рикошетили, а лента щита в местах попадания сияла.

– Мы говорим вы это зря. Посмертие – сладость. Бездна – ошибка.

Эпигон создал над правом плечом три фиолетовых сгустка.

Над площадкой застыл гудящий вой.

Потемнело.

Серый купол угрожающе растекался над нами.

Бездна.

Моды жужжали как сумасшедшие.

Я перезаряжал Центуриона, не понимая, что происходит, пока не глянул на наших оракулов. Они держались за головы, а в глазах у них сосуды полопались.

Эпигон активировал фиолетовые сгустки. Первый лопнул, обнажив серебристую стрелку. Она пролетела по дуге, избирая какой-то замысловатый маршрут, крутанулась и пробила бок Батару. Кираса защитить не смогла.

Второй лопнул, распадаясь на два конструкта. Это огненный хлыст, обрушившийся на спину Карса и заостренная бледная дуга, от которой Йоргу и Бо пришлось отпрыгивать.

– Не гуль, а чистая мощь! – восторженно прохрипела Желчь.

Кряж, борясь с воздействием Эпигона, сплёл чёрный прямоугольный таран и швырнул его в противника.

Атака не прошла – кукла сделала движение ладонью и конструкт рассыпался золотой пылью на середине пути. Оракула повело, он пошатнулся, опустил голову: с носа и ушей хлынула кровь.

Клео подоспел на помощь Кряжу и следующую атаку Эпигона умудрился заблокировать – создал голыми руками щит, растягивая его как сеть.

Какая достойная боевая единица.

Йорг умудрился подобраться с боку. Тогда я отстрелял весь барабан в лицо Эпигона: хотел хоть как-то отвлечь.

Стрелял и стрелял. Пять пуль он заблокировал, приняв на щиток, а вот шестая конструкт разбила и вошла в скулу, вбиваясь куда-то вглубь. В этот момент ветеран швырнул эпигону под ноги две связанные гранаты.

Эпигон успел перевести взгляд на Йорга, начал формировать какой-то длинный и золотой конструкт, напоминающий копье, тогда взрыв тряхнул площадь. Все заполнило клубами дыма.

Советница закричала, выбираясь из-за грузового бота:

– Бегом, шонхорчики, пока еще один такой красивый не приперся!

Быстро загрузились в лифтовую корзину, напихались кое-как.

Лишь бы перегруза не было.

Батар выглядел плохо. Опираясь на стенку, он пытался что-то сделать, что-то шептал. Изо рта текла кровь. Маска болталась на груди – уже снял.

Бо помогала ему – они открыли флягу с трехцветным ихором и мазали рану.

Карс выглядел нормально, хотя ему тоже досталось. Из-под краёв кирасы капало красным. Спину я молодого не видел – там наверняка все плохо.

– Делаем самую большую ошибку, которую только можно придумать, друзья.

– Заткнись, Востр, – глухо сказал и потянул рычаг.

Лифт двинулся.

Спускались молча.

Круг за кругом.

Тяжёлое дыхание и взгляды, бросаемые то вверх, то вниз. Пульсирующие концентрат-семечки, вросшие в породу, поглядывающие на нас со стен, провожающие. И Батар по подбородку и ногам которого лилась кровь, и Бо которая все пыталась снять с него кирасу.

– Уже седьмой, – констатировала Советница.

– Восьмой, – прохрипел Йорг.

Старику тяжело далась фланговая вылазка: весь он, по итогу, был серым и задыхался.

Когда спустились еще ниже, Кряж, заметив опасность, выкрикнул:

– Сверху!

С