Вторая мировая война - Анатолий Уткин

В 10 вечера следующего дня Жуков и Василевский стояли с испещренной стрелами картой в кабинете Сталина. Вечерняя беседа со Сталиным вечером 13 сентября началась необычным жестом Сталина — он пожал руки обоим генералам. При этом начало его беседы было далеким от душевного тепла. «Десятки и сотни тысяч советских мужчин и женщин гибнут в борьбе против фашизма, а Черчилль в ответ шлет лишь несколько десятков «Харрикейнов». А эти «Харрикейны» просто груда металла, наши летчики их не любят…» Это была своего рода преамбула, Сталин быстро изменил тон и перевел разговор на соображения пришедших генералов. Кто будет докладывать? Василевский ответил, что, поскольку они с Жуковым придерживаются единых взглядов, это несущественно. Сталин посмотрел на принесенную карту. «Это ваша?» Василевский сказал, что это план контрнаступления в районе Сталинграда. Что за концентрация войск у Серафимовича? «Новый фронт». «Его нужно создать, чтобы нанести мощный удар по оперативному тылу группировки противника, действующей в районе Сталинграда». Именно он ринется в тыл германской группировке, завязанной на Сталинград. Но у нас нет достаточных сил, — прокомментировал Сталин. Жуков вмешался со словами, что такие силы можно собрать. Необходимы сорок пять дней. Сталин: «Не лучше ли ограничиться более простой операцией — вдоль Дона с юга и севера?» Жуков не согласился — тогда немцы просто отведут назад свою танковую армию из-под Сталинграда. «В этом случае немцы могут быстро повернуть из-под Сталинграда свои бронетанковые дивизии и парировать наши удары. Удар же наших войск западнее Дона не даст возможности противнику из-за речной преграды быстро сманеврировать и своими резервами выйти навстречу нашим группировкам». А будучи далеко за Доном, наступающие колонны свяжут инициативу немцев.

Чтобы блокировать убийственную сталинскую иронию, скрывающую его сомнения, Жуков и Василевский предложили проведение единой операции, состоящей из двух этапов. На первом будет окружена сталинградская группировка противника; на второй, после закрепления кольца окружения, наши войска отразят попытки прорвать кольцо извне. В архиве Генерального штаба хранится эта карта, свидетельница одного из самых славных замыслов войны, приблизивших наше национальное выживание.

Они попали в десятку, они ощутили суть. Всего лишь несколько часов назад Паулюс объяснял Гитлеру в Виннице слабости позиций шестой армии — растянутые коммуникации, опасно обнаженные фланги. И Гитлер уловил идею. Он возвратил внимание присутствующих к 1920 году, когда Красная Армия осуществила «стандартную операцию» — начала внезапное наступление вдоль Дона до Ростова, разрезав фронт белых на части. Гитлер высказал надежду, что Сталин далек от исторических параллелей.

В чем два аналитических центра в эти дни, в середине жаркого сентября 1942 года не сходились полностью, так это в оценке потенциала групп «А» и «Б». Гитлер и стоящие рядом с ним Кейтель и Йодль верили в достижимость обеих поставленных перед ними задач — взятия Сталинграда и успешного штурма Кавказа. Сталин и обсуждающие вместе с ним стратегическую обстановку Жуков и Василевский постепенно приходят к выводу, что вермахт не решит ни одну из этих главных задач. Видя собственные страшные потери, два будущих маршала проникались уверенностью в том, что германская военная машина тоже понесла невосполнимые потери и германский стратегический план на 1942 год нереален. Они не видели, откуда немцы собираются черпать резервы, как восстанавливать боевую мощь своего боевого авангарда, встретившего отчаянное сопротивление в сталинградской степи, в долинах Ставрополья, в Цемесской бухте, на побережье Черного моря, в отрогах Большого Кавказского хребта.

К менее радужным реалиям стратегов вернул голос Поскребышева. Еременко прорывается по телефону из Сталинграда: немецкие танки активизировались в городе, их следующую атаку следует ожидать 14 сентября. Сталин приказал Василевскому перевезти 13-ю гвардейскую дивизию генерала Родимцева через Волгу на передний край сталинградской обороны. Жуков отдал распоряжение поднять в воздух всю наличную авиацию, а Гордову атаковать на рассвете, с целью отвлечения части германских сил с севера.

Эта беседа важна указанием на слабость хищника, рванувшегося к Сталинграду, пренебрегая своими флангами. Именно здесь следовало нанести удар, которого перенапрягшийся враг не выдержит. Немедленно в воображении вставали румынские части, которые погнали на восток менее убежденными и многократно менее обученными. Именно им Паулюс поручил охрану своего левого, обращенного к русскому северу фланга. Но ударить по войскам слабого сателлита немцев Красная Армия сможет только поздней осенью, до той поры не собрать критической массы войск. Было решено, что «тайна троих» не покинет сталинского кабинета, что Жуков немедленно вылетает в Серафимович и в станицу Клетскую, а Василевский через день отправится изучать обстановку на Юго-Восточном фронте. Через час Жуков был уже в воздухе.

Третий штурм

Накануне самой яростной атаки немцев на плацдарм Чуйкова в центре города войска участвующих в битве Сталинградского и Юго-Восточного фронтов насчитывали в своем составе 65 пехотных и 4 кавалерийские дивизии, 34 танковых и 6 моторизованных бригад, четыре укрепрайона и пять военных училищ. Собственно город и пригороды защищали 62-я, 64-я, 57-я и 51-я армии. Две первые армии, занимавшие позиции в центре и на южной окраине города, включали в себя 16 пехотных дивизий, две танковые бригады и один укрепленный район — 90 тысяч солдат, 2 тысячи орудий и минометов, 120 танков. Сталинградский район протянулся вдоль Волги на 65 километров, от Рынка на севере, до Малых Чапурников на юге. Район максимального напряжения — от Рынка до Центрального железнодорожного вокзала защищала 62-я армия генерала Чуйкова — тридцатикилометровый участок, защищаемый на 13 сентября 54 тысячами солдат с 900 пушками и минометами и 110 танками. В дивизиях осталось по 2000–3000 солдат, а три дивизии (87-я, 98-я, 196-я) имели наличный состав менее 800 человек.

После возвращения из Винницы Паулюс постарался достичь максимальной концентрации войск на сравнительно небольшом участке городского фронта. Против трех советских стрелковых дивизий, малых остатков еще четырех частей и двух танковых бригад он выдвинул одиннадцать своих дивизий, три из которых были танковыми. Перед армией Чуйкова стояли вдвое превосходящие его по численности силы немцев, вдвое превосходящие по артиллерийской мощи, в пять раз по танкам. Учтем, что со взятием Готом Красноармейска 62-я армия оказалась разъединенной с 64-й армией. Она стала своего рода очень узким островом двадцатикилометровой длины, расположенным вдоль полотна железной дороги Сталинград-Ростов, расположенного вдоль волжского берега.

В ночь перед предполагаемым немецким натиском Чуйков пересек Волгу из Бекетовки и встретился с командующим фронтом Еременко и членом военного совета фронта Хрущевым. Возвращался он к рассветной заре, хотя светло было всю ночь — Паулюс, готовясь к решающему наступлению, бомбил город. Небо было светлобурого цвета от поднявшейся к небесам кирпичной пыли. Один из немецких участников боев пишет домой, в Германию: «Трудно поверить, что после такого авиационного налета здесь живой осталась хотя бы мышь». О чем думал командарм? «Каждый, у кого нет военного опыта, подумал бы, что в горящем городе нет никого, все уничтожено и выжжено… Но я знал, что на этой стороне реки ведется битва, идет титаническая борьба».

13 сентября в половине седьмого утра две ударные группировки немцев обрушились на позиции 62-й армии Чуйкова. На левом — со стороны немцев — фланге 295-я германская пехотная дивизия атаковала Мамаев курган, в то время как на правом фланге 71-я и 76-я пехотные дивизии пошли на штурм Центрального железнодорожного вокзала. Командующий армией встретил наступающего врага на своем командном пункте — в простой пещере с земляными полами (и более чем простой кроватью в углу) на юго-восточном отроге Мамаева кургана. Всего лишь раз за день ему удалось связаться с Еременко, затем командный пункт армии замолк, связь с ним была прервана, курган был облит сталью и свинцом со всех сторон. Посыльные были обреченными людьми, они немедленно становились легкой живой мишенью.

Добычей немцев в этот день стала станция «Садовая», их успехом — выход в пригород Минин. На западной окраине города немцы захватили небольшой аэродром и бывшие армейские казармы. Немецкие танки заставили немногочисленные тридцатьчетверки возвратиться в «Баррикады» и на «Красный Октябрь». Но не больше и не далее. Никакого немецкого продвижения на севере. Заводы мрачно и сурово держали оборону. Остались на боевых позициях и сорок танков. В резерве у Чуйкова были девятнадцать прекрасных танков КВ, но у него не было в запасе пехоты.