Путешественница - Диана Гэблдон

Джейми вздохнул и нежно поцеловал меня.

– Ну ладно. Не становиться же тебе клятвопреступницей. – Он выпрямился и с сомнением добавил: – А эта твоя… вакцинация и вправду работает?

– Еще как работает, – заверила я его.

– Может, мне все-таки стоит пойти с тобой?

– Тебе нельзя: ты ведь не был привит, а брюшной тиф – ужасно заразная штука.

– Ты сделала вывод о тифе только на основании слов капитана Леонарда, – заметил он, – и пока не можешь быть в этом уверена.

– Не могу, – признала я. – Но есть только один способ удостовериться.

На борт «Дельфина» меня подняли в подвесной боцманской люльке, жутко раскачивавшейся в воздухе над пенящимся морем. После неуклюжего приземления ощутив под ногами твердь, я подивилась тому, как прочна и солидна палуба военного корабля по сравнению с хлипким дощатым настилом «Артемиды», оставшимся далеко внизу. Я взирала на наше суденышко, как с Гибралтарской скалы.

Пока я переходила с корабля на корабль, ветер растрепал мои волосы. Я собрала их наверх и заколола как смогла, после чего потянулась за медицинским саквояжем, который дала подержать гардемарину.

– Лучше всего сразу покажите мне больных, – велела я.

Ветер был свежим, и я подумала, что обеим командам будет не так-то просто удерживать корабли борт к борту.

Под палубой было сумрачно, маленькие масляные лампы, мягко покачивавшиеся вместе с корпусом корабля, давали мало света, и ряды подвесных коек с лежащими на них людьми прятались в глубоких, лишь кое-где разрежавшихся тенях. Все это напоминало лежбище китов или еще каких-то морских животных, сбившихся в тесную стаю и покачивающихся на волнах.

Внизу стояла ужасающая вонь. Воздух поступал сюда с палубы через узкие вентиляционные отверстия, чего было явно недостаточно.

К смраду немытых матросских тел примешивалось отвратительное зловоние рвоты и кровавого поноса. Жидкие фекалии то здесь, то там пятнали палубу под гамаками, ибо некоторые больные были слишком слабы, чтобы дотянуться до какого-нибудь из немногих имеющихся в наличии горшков. Пока я осторожно продвигалась вперед, мои подошвы прилипали к полу и отрывались с противным, чмокающим звуком.

– Мне нужно больше свету! – бросила я приставленному ко мне в качестве сопровождающего унылому, перепуганному гардемарину.

Он прикрывал лицо шарфом с самым несчастным видом, однако повиновался – подняв фонарь, продвинулся ко мне, насколько мог среди гамаков.

Лежавший человек застонал и отвернулся, словно свет причинял ему боль. Он раскраснелся от жара, кожа на ощупь была горячей. Я задрала ему рубашку и осмотрела живот, раздутый и твердый. Когда я попыталась осторожно пальпировать, больной изогнулся, как червь, издавая жалобные стоны.

– Все в порядке, – успокаивающе сказала я. – Вам помогут, скоро вы почувствуете себя лучше. Только позвольте заглянуть вам в глаза. Да, вот так.

Я оттянула веко: зрачок на свету сузился, веки покраснели.

– Боже, уберите свет! – выкрикнул больной, отдергивая голову. – У меня от него голова раскалывается!

Итак, лихорадка, рвота, брюшные спазмы, головная боль.

– Знобит? – спросила я, махнув рукой гардемарину, чтобы убрал фонарь.

Ответом послужил утвердительный стон.

Даже в полутьме я видела, что многие люди на подвесных койках завернуты в одеяла, хотя здесь, внизу, было душно и жарко.

Если бы не головная боль, можно было бы подумать, что это обычный гастроэнтерит, но эта хворь не поражает столько людей сразу. Сомнений нет, это не отравление, а какая-то цепкая зараза. Не малярия, пришедшая в Европу с Карибских островов. Скорее всего, брюшной тиф, носителем которого является обыкновенная вошь. Эта болезнь стремительно распространяется при скоплении большого количества людей в тесном пространстве, что как раз и имело место. Да и симптомы на первый взгляд были схожими. С одним лишь отличием.

Первый осмотренный мною моряк не имел характерной сыпи на животе, второй тоже, но у третьего этот симптом обнаружился, так же как и розовые, в форме розеток пятна на липкой белой коже. Я крепко надавила на одно такое пятнышко, и оно исчезло, появившись снова, как только кровь прилила к коже. С трудом протиснувшись между гамаками, я вернулась к трапу, где меня дожидался капитан Леонард.

– Это брюшной тиф, – заявила я со всей уверенностью, какая только была возможна без микроскопа и анализа бактериального посева.

– О! – Судя по выражению осунувшегося лица, капитан был полон дурных предчувствий. – И как по-вашему, миссис Малькольм, можно с этим что-нибудь сделать?

– Да, можно, но это будет непросто. Больных необходимо вынести наверх, вымыть и уложить там, где они смогут дышать чистым воздухом. Кроме того – это уже вопрос выхаживания, – им необходимо жидкое питание. Очень много воды – кипяченой, это очень важно! – и обтирания, чтобы остановить лихорадку. Однако главное – воспрепятствовать дальнейшему распространению заразы. Тут потребуется кое-что сделать…

– Так сделайте, – прервал он меня. – Я прикажу выделить столько трудоспособных людей, сколько возможно, чтобы они выполняли все ваши распоряжения.

– Хорошо, – пробормотала я, неуверенно озираясь по сторонам. – Я начну и объясню вашим людям, что надо делать, но работа предстоит большая. А капитан Рейнс и мой муж торопятся.

– Миссис Малькольм, – с воодушевлением произнес капитан. – Я буду весьма признателен за любую помощь, какую вы сможете оказать. Нам необходимо как можно скорее попасть на Ямайку, но если поветрие охватит и оставшуюся часть команды, мы можем вообще туда не добраться.

Говорил он весьма серьезно, и я вдруг ощутила жалость к нему.

– Хорошо, – вздохнула я. – Для начала выделите мне дюжину матросов.

Взобравшись на шканцы, я подошла к борту и помахала Джейми, который стоял у руля «Артемиды», глядя наверх. Несмотря на расстояние, я хорошо видела его лицо: оно было встревоженным, но при виде меня на нем появилась широкая улыбка.

– Ты спускаешься? – крикнул он, сложив рупором ладони.

– Пока еще нет! – крикнула я в ответ. – Мне нужно два часа!

Показав два пальца для наглядности, я отступила от борта и увидела, как растаяла его улыбка.

Убедившись, что больных вынесли на корму, сняли грязную одежду и принялись мыть их морской водой, я отправилась на камбуз, чтобы проинструктировать кока и его помощников насчет гигиенических предосторожностей, и вдруг ощутила движение под ногами.

Кок, с которым я разговаривала, стремительно выбросил руку и закрыл на задвижку буфет позади себя. С той же привычной ловкостью он подхватил кастрюлю, свалившуюся с полки, сунул нанизанный на вертел окорок в нижний ящик и, развернувшись, накрыл крышкой кипятившийся над кухонным очагом котел.

Я воззрилась на него в удивлении. Мерфи проделывал у себя на камбузе такие же чудные пляски, но лишь перед тем, как «Артемида» должна была резко тронуться с места или изменить курс.

– Что… – начала было я и, не закончив вопроса, со всех ног кинулась на шканцы.

Огромная масса «Дельфина» пребывала в движении: паруса поймали ветер и под ногами ощущалась дрожь, пронизывавшая весь корпус до киля.

Выскочив на палубу, я увидела, что паруса «Дельфина» подняты и наполнены ветром. Он уходил, оставляя «Артемиду» позади. Капитан Леонард стоял рядом с рулевым, отдавая команды работавшим со снастями матросам.

– Что вы делаете? – закричала я. – Вы, чертов сопляк, что здесь происходит?

Капитан явно пребывал в смущении, но, посмотрев на меня, упрямо выставил челюсть.

– Мы должны сделать все возможное, чтобы в кратчайшие сроки прибыть на Ямайку. Я весьма сожалею, но…

– Никаких «но»! – яростно возразила я. – Остановитесь! Бросьте ваш чертов якорь! Вы не можете увезти меня с собой!

– Я сожалею, – повторил он угрюмо, – но это необходимо. Мы настоятельно нуждаемся в ваших услугах, миссис Малькольм. И не волнуйтесь вы так, – добавил капитан, стараясь говорить доверительно. Он даже потянулся, чтобы коснуться моего плеча, но не решился и уронил руку. – Я обещал вашему мужу, что флот обеспечит ваше пребывание на Ямайке до прибытия туда «Артемиды».

Увидев выражение моего лица, он отпрянул из опасения, что я могу ударить его, и на то были основания.

– Что значит «обещал моему мужу»? – процедила я сквозь зубы. – Уж не хотите ли вы сказать, что Дж… мистер Малькольм согласился на это похищение?

– Э… нет. – Похоже, капитану эти вопросы не нравились. Он достал из кармана грязный носовой платок и вытер лоб и затылок. – Боюсь, он был непреклонен.

– Непреклонен, да? Ну а как насчет меня? – Я топнула ногой по палубе, целя ему по пальцам, но он сумел отскочить. – Если вы, чертов похититель, полагаете, будто после этого можете рассчитывать на мою помощь, то подумайте как следует!

Капитан убрал свой носовой платок и вскинул подбородок.