Осенний Лис - Дмитрий Скирюк

же стенкалнить его водой прозрачною и чистою

а после занить окна а быть горящей лишь одно

свече из воску. Добавь туда крови немного соли мал

щепоть и см ы сосновой. Кр лучше взять ребячию

али бабы носях, а гово ри том потребно так:

ода ключева ебе об и глаз те

скау

— Вот черт… — пробормотал Реслав и закусил губу. Перевернул страницу и снова повторил: — Вот же черт…

Остальное было уничтожено огнем.

В то утро Реслав отправился к колодцу самолично. Вообще, конечно, по воду ходить — работа не для мужика, но что тут поделаешь, когда жена вот-вот должна родить? Не таскать же ей ведра! А в конце лета не так уж и много работы.

Над землей стлался туман. Небо посветлело, близился восход. Замшелый сруб колодца на углу двора был холоден и влажен. Реслав рассеянно столкнул с поребрика ведро и потянул за веревку. Журавель заскрипел, нагибаясь, в глубине колодца глухо плюхнуло. Реслав наполнил до краев одно из принесенных ведер, вытянул еще одно и вдруг замер, удивленный.

Отражения в воде не было.

«Сплю», — решил Реслав, зачерпнул горсть воды и плеснул себе в глаза. Утер лицо полой рубахи и снова заглянул в ведро.

Ничего не изменилось. Сквозь прозрачную воду прекрасно виднелось дно и стенки ведра, но больше — ничего. Реслав качнул ведро и задумался: не лучше ли вылить от греха подальше? Наклонился над вторым ведром — вода, как вода. И отражение на месте.

— Ну и дела…

Реслав поскреб в затылке и уже собрался вылить воду вон, да вновь остановился. Всмотрелся вглубь ведра и похолодел.

Отраженье появилось. Только отражала вода почему-то не Реслава, а совершенно чужое лицо. Человек что-то говорил — губы его беззвучно шевелились. Реслав склонился ниже, постепенно узнавая знакомое скуластое лицо, белеющий шрамом висок и рыжую копну взъерошенных волос.

— Жуга… — оторопело выдохнул Реслав. Протер глаза и снова заглянул в ведро. — Чтоб мне сдохнуть — Жуга!

Откуда шло виденье? Где он находился? Судя по всему, Жуга не слышал Реслава и не видел — говорил он с кем-то другим. О чем он говорил, Реслав не мог понять, хоть порою казалось, что еще чуток, и шевеленье губ оформится в слова, по ходу дела обретая смысл, но — нет, не обрело. А через несколько минут поверхность воды вдруг подернулась рябью, рыжий лик ведуна растаял, и из темной глубины ведра на Реслава уставилось немного ошалелое отражение его собственной бородатой физиономии.

В хату Реслав вернулся непривычно задумчивый, вылил воду в бочку и уселся у окна, подперев голову рукой.

— Ты куда запропастился? — осведомилась Ганна. — Или случилось чего?

Просыпалась теперь Ганна поздно, да и полежать в постели предпочитала подольше. Живот ее округлился, взгляд синих глаз сделался мечтателен, рассеян и немножечко тревожен. Заметно отросшие волосы свои она держала в роспуске, рубашки носила свободные, и от этого всего заметно похорошела.

— Все хорошо, — сказал Реслав, улыбнувшись. — Просто — ведра заодно помыл.

В другое время Ганка непременно уловила бы фальшивые нотки в его голосе, но сейчас, подобно многим женщинам в тягости, она немного отупела. Мысли ее сейчас способны были течь лишь в одном направлении, что Реслава вполне устраивало: рассказывать о странном водяном видении ему совсем не хотелось.

За завтраком Реслав все больше молчал, а после с головой залез в сундук, выволок оттуда старую книгу мага Рохобора, прихваченную год назад вместе с прочим барахлом из замка пана Пелевешича, перелистал ее, но ничего, что могло бы объяснить произошедшее, найти там не сумел.

Вот разве заговор воды…

Он бросил беглый взгляд на Ганну. Палец у нее был перевязан — ранила вчера, покуда наполняла самовар. Кровь вполне могла попасть в ведро. Да и соль со стола тоже. Реслав вздохнул и в сомнении покачал головой: а как же наговор? Нет, не то. Все — не то.

К полудню заявился Довбуш. Посидели с пивом, а попутно сговорились съездить в город на другой неделе. Когда ж старик направился домой, Реслав засобирался тоже: «Провожу».

— Ты вот что, Довбуш, — начал он, едва лишь вышли со двора. — Такое дело у меня, что надо бы из дому мне на время уйти.

— Уйти? — немного удивленно хмыкнул тот. — Надолго ли? Зачем?

— Надолго, нет — не знаю. А вот зачем, не сразу и расскажешь. Ты Жугу-то помнишь еще?

— Как не помнить! А чего вдруг ты о нем? Неужто объявился?

Реслав поскреб в затылке.

— Вроде, как и не поймешь, — сказал он. — Видел я его сегодня. Где и как — не спрашивай, это я и сам толком не уразумел, но только кажется мне, что неладно что-то с ним… Пойду искать.

— Найдешь ли?

— Попытаюсь.

Довбуш помедлил с ответом, затянулся трубкой и выпустил дым.

— Что, Ганке не сказал?

— Не сказал, — признал Реслав. — Забоялся. Не хочу напоминать, что было. В тягости она, так мало ли чего… Скажи ей, мол, что в город я уехал на недельку, ладно?

Довбуш не отвечал.

— Пойми ты, — продолжал увещевать его Реслав, — друг он мне! Надо мне сыскать его, Довбуш, во — как надо, а не то не будет мне покоя! Ну?

— А хватит ли недели? — оборвал его старик. Реслав кивнул. — Ну что же… — Довбуш затянулся, — будь по-твоему. А я уж за дочкой пригляжу, чай, мне не привыкать. Эх, молодость… Так значит жив он?

Реслав в ответ развел руками:

— Я не знаю.

— Ладно. Поутру приду, чтоб зря не беспокоилась. Дождешься?

— Ну.

Реслав сложил в котомку хлеба, сыру, чистую рубашку, прихватил из сундука свою старую тетрадь, и ранним утром, пока жена еще спала, ушел из дома. Довбуш проводил его до околицы села.

— Я скоро, — обещал ему Реслав. — Ты уж не серчай.

Старик помолчал. Пожевал губами. Поднял взгляд.

— Найди его, — сказал он. — Обязательно найди.

Поначалу шаг его был ровен и уверен, но едва лишь спящая деревня скрылась за поворотом, Реслава начали одолевать воспоминания.

Почти что год прошел со времени, когда они втроем — Реслав, Балаж и горец со странным именем Жуга вот также вот отправились искать пропавшую девчонку. Реслав вздохнул. Он редко вспоминал все это время о пропавшем друге, все как-то было недосуг, и потому сейчас чувствовал себя немного виноватым перед ним. Сперва, по возвращении сыграли свадьбу, дальше надо было обучаться как-то жить вдвоем (а норов у девчонки оказался тот еще!), но как-то все образовалось, стерпелось-слюбилось, и сейчас Ганна ждала ребенка. Реславу хотелось мальчика, и Ганна в общем-то, разделяла его желание, но… а, бог их, женщин разберет. Реславу было несколько неловко от того, что он ушел сейчас, не предупредив ее. Но Довбуш как-никак был рядом, да и до срока оставалось минимум еще месяца полтора. Главной заботой сейчас было совсем другое.