Вспомнить всё (сборник) - Филип Дик

– Уолт Дэнджерфилд, – заговорил доктор в микрофон, – это Стокстилл, врач из Вест-Марина. Слышите меня? Ответьте!

Не дождавшись ответа, он повторил попытку.

– Ну, я пойду поищу Эди? – робко спросил фок.

– Да, конечно. – Стокстилл провел ладонью по лбу и как можно мягче произнес: – Веди себя осторожней, не факт, что сможешь еще раз переселиться…

– Поверьте, я больше не хочу переселяться. Меня и так все устраивает. Впервые принадлежу сам себе, – закончил фок с улыбкой.

– Уолт Дэнджерфилд, – доктор опять надавил на кнопку микрофона. – Слышите меня?

Тишина. Неужели все напрасно? Стоит ли тогда продолжать?

Фок носился по комнате, словно огромный, попавший в ловушку жук.

– А я могу теперь пойти в школу?

– Да, – буркнул Стокстилл.

– В принципе, я и так много чего знаю, потому что сидел с Эди на занятиях. Мистер Барнс – замечательный учитель. Хочу к нему в класс. Интересно, что скажет мама?

– Мама? – Стокстилл не сразу понял, что речь идет о Бонни Келлер. Действительно, любопытно взглянуть на ее реакцию. Настал час расплаты за многочисленные любовные похождения.

Он включил микрофон и снова обратился к Дэнджерфилду.

– Я бы хотел поговорить с твоей дочкой после занятий, – Барнс повернулся к Бонни. – По-моему, она обо всем знает.

– Откуда? – Бонни взволнованно села и принялась застегивать пуговки на блузке, параллельно думая, что Барнс не идет ни в какое с равнение с Эндрю Гиллом. Тот всегда занимался с ней любовью без утайки, специально выбирал места, где в любой момент кто-то мог пройти мимо. И всякий раз секс был раскованный, почти на грани, без соплей и сюсюканья…

А не послать ли их всех – Барнса, Джорджа и придурковатую доченьку – к черту, а самой вернуться к Эндрю? Начать официально жить с ним, вопреки законам общества. Какое-никакое, а развлечение.

– Если трахаться больше не будем, пошли в Форрестер-Холл. Хочу послушать вечерний эфир.

– С удовольствием, – отозвался Барнс, – а по пути поищем съедобные грибы.

– Это шутка? – скривилась Бонни.

– Нет, я серьезно.

– Откуда ты вообще такой взялся, мальчик? Неужели ты переехал сюда из Орегона только ради того, чтобы учить противных сопляков и бродить по лесам?

– Меня вполне устраивает, – пожал плечами Барнс. – Сроду так хорошо не жил, а главное – тебя встретил.

Бонни угрюмо встала с земли, сунула руки в карманы плаща и быстро зашагала по тропинке. Барнс семенил следом, пытаясь не отставать.

– Я намерен остаться в Вест-Марине. Здесь заканчивается мой путь. Что касается безобразного поведения твоей дочки… – нахохлился он.

– Нормальное у нее было поведение, – огрызнулась Бонни. – Просто у тебя совесть нечиста, вот и мерещится. Пошли скорее, иначе пропустим, как Дэнджерфилд философствует.

– Гляди, лисичка! – Барнс наклонился сорвать гриб. – Редкая вкуснятина. Значит, где-то есть еще. Надо проверить. Если повезет, вечером приготовлю вам с Джорджем рагу.

Вздохнув, Бонни закурила «Золотую марку» производства Эндрю Гилла и медленно побрела по дороге, мимо высоких дубов и заросших травой дюн.

Встреча состоится вчера

Солнце светило в окно, механический голос пронзительно вещал:

– Вставай, Лерер, подъем, подъем! Настало время показать, на что ты способен. Нильс Лерер важная птица, его имя у всех на устах! Большой человек, большой талант, большая работа… Ну как, проснулся?

– Угу. – Лерер сел в постели, прихлопнул крикливый будильник, кивнул молчаливым стенам. – Доброе утро, выспался на славу, чего и всем желаю.

Он встал с кровати и неохотно побрел к гардеробу за грязной одеждой, лениво перебирая в голове ворох накопившихся дел. Пора уже прижать к стенке Людвига Энга: сколько можно откладывать на вчера? Поставить, наконец, автора перед фактом: его книжка, изданная-переизданная, осталась во всем мире в одном-единственном экземпляре, и теперь Энг должен сделать то, что не сделает за него никто. Как он поведет себя? Некоторые создатели пытаются увильнуть от своих обязанностей. Впрочем, это уже проблема Агентства.

Сбросив пижамную куртку, Лерер натянул красную рубашку, мятую и засаленную. В поисках подходящих брюк пришлось покопаться в корзине с грязным бельем.

А вот и упаковка щетины.

«Прокатиться бы на трамвае через все Западные США, – думал он, шлепая в ванную, – вот был бы класс!» Умывшись, намылился клейкой пеной, вскрыл пакет и привычно налепил щетину на подбородок и щеки.

Теперь только фекум переварить, и можно на трамвай. Вставив трубку, Лерер втянул солидную мужскую порцию, просматривая спортивную колонку в «Сан-Франциско кроникл», удовлетворенно вздохнул и пошел на кухню, где расставил грязную посуду и принялся отрыгивать пищу: суп, бараньи котлеты, зеленый горошек, синий марсианский мох под яичным соусом, горячий кофе – то и дело оглядываясь на окно, не подсматривает ли кто. Упаковал продукты, рассовал по полкам буфета и холодильника… Восемь тридцать, до начала работы четверть часа. Бежать ни к чему, Второй отдел Национальной публичной библиотеки никуда не денется.

Чтобы пробиться в руководство Второго отдела, понадобились годы труда, зато теперь никакой рутины, не надо возиться с ликвидацией тысяч одинаковых копий. Строго говоря, искоренение вообще его не касается, этим занимаются мелкие библиотечные сошки, чей удел – черная работа. Тем не менее приходится лично убеждать разношерстных создателей, недовольных предписаниями Агентства и не желающих зачищать последний машинописный экземпляр, с которым непонятным образом связано их имя. Лишь в Агентстве знают, к примеру, почему именно Энг отвечает за книгу «КАК Я СОБРАЛ СВОББЛ У СЕБЯ В ГАРАЖЕ В СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ ИЗ ПРЕДМЕТОВ ДОМАШНЕГО ОБИХОДА».

Лерер досматривал газету, размышляя о важности своей работы. Когда Энг сделает свое дело, во всем мире не останется ни одного своббла, разве что мошенники из САМ припрячут парочку. Уже сейчас, хотя рукопись еще цела, трудно припомнить, зачем нужен своббл и на что похож. Маленький, большой? Квадратный, круглый? Хм… Лерер опустил газету, задумчиво потирая лоб. Когда машинописный текст превратится в стопку писчей бумаги, моток красящей ленты и пачку копирки, никто больше не сможет вспомнить ни книгу, ни механизм, который она описывала.

Хотя возиться Энгу не меньше чем до начала года – стирать текст строку за строкой, слово за словом. Последняя копия – это не куча печатных томов, с которыми все просто… зато в качестве компенсации за долгую кропотливую работу ему выпишут по-настоящему солидный счет – тысяч на двадцать пять посткредитов. Искоренив книгу о свобблах, Энг станет бедняком, так что задачка…