Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

Рэнн с ироничной улыбкой успокаивает, что это всё гормоны и скоро мания «наседки» меня отпустит. А мне кажется, я и через сотню лет, и через две… никогда не перестану за неё переживать. Наверное, это и есть родительство…

Порой мне искренне кажется, что из меня выходит плохая мать. Думаю, это передалось мне генетически. Рэнн же, наоборот, он — прекрасный отец. Такой, что мне иногда кажется, будто Скайлер не первый его ребёнок и где-то в глубинках Тартаса у него ещё парочка имеется. То, как он с ней управляется, то, как в игровой форме приказывает ей, и Скай всё выполняет… Может, просто между ними двумя особенная связь? Связь двух существ одной расы. Не знаю. Но то, что Скайлер папина дочка, — это однозначно факт. Представляю, что будет, когда она подрастёт, и представляю, что ждёт её возлюбленного. Зная, какой Рэнн ревнивец, удачи тому смельчаку!

Дедушка Скайлер, хитрый лис, ленивый Вилан за минувший год не единожды пытался отречься от трона Тартаса в пользу сына. Пенсии ему, видите ли, захотелось. Но и Рэнна так просто не возьмёшь! Упирается. Не желает становиться Королём Тартаса раньше времени. Ведь тогда он ещё чаще станет пропадать в Терказаре, а мы ещё не насытились друг другом, если такое вообще возможно.

Мы двое очень болезненно переносим разлуку друг с другом. И эти его регулярные командировки в Терказар… А ведь это он пока всего лишь принц.

Уютными вечерами за камином мы не раз обсуждали этот вопрос и сошлись на том, что Рэнн станет полноправным Королём Тартаса лишь тогда, когда я смогу отречься от своего трона в пользу Скайлер и смогу наконец быть просто женой. Интересно, какой я могла бы быть женой, не будь я Королевой. Не знаю. Но Рэнн…

Бывают плохие мужья, бывают хорошие, а есть Рэнн. И я не представляю, каким мужем его можно назвать, ведь он до сих пор остаётся для меня самым непредсказуемым, несносным и одновременно надёжным мужчиной на свете. Весь этот год я любила его, изучала, постигала и пыталась отыскать дно на глубине его души. А его там нет! То ли потому, что душа безразмерно широкая, то ли потому, что она, родимая, постоянно в полёте. И, когда я рядом с ним, я тоже нахожусь в вечном полёте. Порой кажется, что в бездну, и мы вот-вот разобьёмся о каменистое дно. А порой парим под небесами, там, где забываешь собственное имя, сливаешься в одно целое и дышишь одними лёгкими на двоих. И я действительно счастлива в этом безумном хаосе под именем Рэнн Тррэг.

И, да! Я бросила наркотики окончательно! С момента, как забеременела Скайлер, ни разу не употребляла. Ведь смотреть наркотические грёзы, воспоминания, пусть и те, которые я выбираю лично, — это как в сотый раз перечитывать одну и ту же книгу. И пусть она о безудержном счастье и любви, но строки уже написаны и их не изменить. В грёзах я вынуждена проживать воспоминания по одному и тому же сценарию, без возможности что-либо поменять. В то время как жизнь вне грёз… жестокая, местами несправедливая, но такая непредсказуемая! Наяву у меня всегда, ежесекундно есть право выбора, есть возможность изменить что-то в лучшую сторону, есть возможность испытать что-то новое, неизведанное, то, чего нет ни в одних моих воспоминаниях.

Чёткое осознание данной истины ко мне пришло в момент, когда я впервые взяла на руки свою малышку, а Рэнн, находясь рядом и глядя на нас, счастливо-перепуганно улыбался. Это была неземная, самая настоящая, космическая эйфория! Безвылазно пребывая в наркотических грёзах, я бы никогда этого не испытала. В тот момент от этой мысли стало невероятно горько глубоко внутри. Именно поэтому теперь я не нуждаюсь в наркотических грёзах. Теперь я счастлива наяву. Да, может, не ежесекундно… Ежесекундно попросту невозможно, ведь я замужем за моим Рэнном. Но теперь я с уверенностью могу заявить, что обрела покой. Душевный, внутренний покой. Умиротворение при жизни.

Однако… «Они жили долго и счастливо», так обычно пишут во всех любовных романах по завершению? «Поженились и зажили душа в душу»? О-о-о… это точно не про нас с Рэнном! После свадьбы мы лишь развернули полномасштабные боевые действия нашей личной войны. Притирка — так, по-моему, это называется у других пар. Что ж, «притирались» мы громко, с ультиматумами и биением посуды, «притирались» так, что трясся весь дворец, а деликатные или, может, перепуганные слуги прятались по каморкам. Но после… как же мы мирились…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

(J2 feat. Keeley Bumford - Animal)

Рэнн. Он построил нам дом. Сам, своими руками, где-то в глуши непроходимых лесов Арнорда, там, где ещё не ступала нога эльфа. Эта деревянная хижина на опушке леса, на удивление, была оснащена всем необходимым для проживания. Она же стала нашим укромным местом, куда мы нагло сбегали, когда хотели побыть наедине и чтобы нас никто не нашёл. Эта хижина действительно стала нашим домом. Хотя, если учесть, чем мы там занимались большую часть времени, к слову дом можно смело приделывать приставку «траха».

Этот искуситель умел брать меня ещё до того, как ко мне прикоснётся, до того, как его губы накроют подрагивающие в предвкушении мои. Дьявол мастерски доводил меня до пика вожделения одними лишь словами. Он поразительно легко отыскивал в моём сознании скрытые потаённые кнопки и расчётливо жал на них… На те самые кнопки, при нажатии на которые тело без боя капитулирует и сдаётся, становится податливым, мягким и на всё готовым. А после Рэнн беспощадно пытал меня своей нежностью, утончённо дразнил меня долгими прелюдиями и этими искушёнными пытками нагло выдирал из меня хриплые откровенные признания ему. Те признания, которые я бы в жизни не осмелилась произнести вслух в здравом рассудке! Рэнн с маниакальным садизмом медленно и до отвращения осторожно доводил меня одними лишь пальцами до того состояния, в котором я начинала плакать от невыносимого желания разрядиться прямо на них.

«Терпи, Незабудка, терпи. И, если будешь послушной девочкой, я отдеру тебя так, что ты забудешь собственное имя. Я буду жадно любить тебя и иметь даже твою душу. Так что терпи…».

Рэнн однозначно меня наказывал. За что? Возможно, за его болезненные пытки в темнице, а возможно, и за то, что не взяла с собой на войну… Но самый родной мне мужчина жестоко истязал меня и приручал. Делал своей. Метил собой каждую клеточку моей кожи, и мне это нравилось. Ведь после любого кнута обязательно следовал и пряник. Кнут… Хм… И кнуты у нас тоже были. Мне нравилось всё, что он вытворял со мной, но я трусливо боялась в этом признаться.

«— Что… что ты делаешь? Прекрати немедленно!

— Прекратить? — Хищный оскал в сочетании с осевшим от вожделения голосом.

Непродолжительная пауза раздумий, и бойкий гул двух сердец на всю комнату. Обречённое:

— Продолжай…

— Рэнн…

— М-м-м… — промычал, не желая отрываться от моей груди. А я, задыхаясь от собственной дерзости и вседозволенности: — Ненавижу тебя! За то, кем становлюсь рядом с тобой!

— Тебе не нравится, что мы делаем? — спросил это таким саркастичным тоном, дьявол!

И ведь знает, что отвечу! Задыхаясь, всё же выговорила заплетающимся языком:

— Нравится. За это и ненавижу!

— Это не ненависть Амайя, это называется иначе…».

Конец.

Послесловие от автора

Дорогие читатели, я безумно рада, что вы прошли весь этот путь со мной, прожили эту историю вместе с нашими героями.

Когда-то давно меня вдохновила на написание этого романа моя близкая подруга. Спасибо тебе, Юлёк, за то, что поверила в меня (ну, или сделала вид, что веришь))).

Почти все персонажи этого романа имеют свои прототипы в моей повседневной жизни. Оттого они вышли у меня довольно реалистичными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все темы, поднятые в этой работе, — невероятно близки моему сердцу. А иначе я попросту не взялась бы писать о том, чего не знаю. Искренне считаю, что не имею на это права.

Этой работой я хотела показать вам, что ни один мир не идеален, даже фэнтези. У всех нас свои характеры и судьбы, жизненные препятствия, которые мы, стиснув зубы, должны преодолевать. А в ходе преодоления ещё и умудриться чему-то научиться. Думаю, моим героям это удалось.