Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

— Возможно. Я не лекарь.

Да, лекарь нам бы здесь не помешал…

— Давно началось?

Помолчала, отрешённо глядя на свой подол, но ответила:

— Когда ты ушёл на охоту.

— Дашь глянуть?

Зря я это спросил. Ой, зря… У неё и без того нервы были на пределе. К тому же слыхал, что после родов такое бывает. А Амайя как заорёт на меня:

— Да что ты там поймёшь? Ты ведь не…

— Не лекарь? Знаю! — накричал в ответ, дабы прекратить её начинающуюся истерику.

И, действительно, от внешних повреждений не умрёт, а против внутренних я бессилен. Тут умелые руки хирурга нужны. Права она.

Протянул ей кусок зажаренного вонючего мяса.

— Ешь. Скайлер накормишь, и вылетаем. Срочно.

Надо бы мне поласковей с ней, ведь она не виновата в сложившейся ситуации… А, даже если и виновата, какая, к хую, сейчас разница? Нам надо выбираться. Срочно!

Несмотря на жёсткость мяса и откровенную его вонь, моя умничка намертво вгрызлась в ошмёток и отчаянно жевала. Предложила и мне, но я отказался. Им сейчас нужнее. А после отказа, всё ещё тяжело жуя неподдающееся мясо, затравленно спросила:

— Арнорд находится за Тартасом. И, если я чудом дотяну хотя бы до Тартаса, нас там примут?

— Дотянешь, и примут! Помнишь, ты ведь обещала меня пережить! — Так и не подняла взгляда со своей залитой кровью юбки. Попытка поднять боевой дух не удалась. — На границе, у Врат Ангела, по-прежнему твоё эльфийское войско в полном составе.

Перевела удивлённый взгляд на меня. И с чего бы? Я ведь уже говорил ей, что эльфы не вернулись в Арнорд.

— Но почему они не вернулись домой?

— А вот это, моя родная, очень интересная история, и, пока ты ешь, я тебе её поведаю, а после сразу в путь.

Я рассказал ей всё. Как и обещал. И про предательство Дорласа, и про смерть в конюшне престарелого дядюшки. А также про то — кто и зачем выпустил меня. Рассказал и почему Кирион не решился исполнить её волю, стать Королём.

Амайя, погружённая в себя, внимательно слушала меня, снаружи будто вовсе не возмущённая, будто ожидала подобного предательства. Но внутри… Я-то точно знал, какого масштаба взрыв ярости внутри неё, злости на предателей, бешенства от безысходности. И непомерная боль. В глазах Ами отражалась та самая тёмная боль за родину. Ведь она… до сих пор Амайя всё ради этого грёбаного Арнорда: терпела Бурхата, меня казнила; на войну решилась; и что в итоге?.. Дорлас?

С виду оцепеневшая Амайя казалась холодным застывшим изваянием. Будто эти новости добили её окончательно и она сдалась, померкла внутренне и вот-вот перестанет дышать.

Я присел рядом и перенял Скайлер к себе на руки, а, взглянув в небесные очи, в которых разливалась самая настоящая лава, охуел. Смертоносный огонь мести. В этот момент я даже посочувствовал честолюбивому ублюдку Дорласу. Зря он так с моей девочкой. Арнорд — её, и она это докажет.

Выслушав всю историю до конца, а также задав пару вопросов, Амайя наконец вышла из транса, воспряла духом и даже похвалила своего бывшего за мудрое решение бежать из страны. Вездесущий Кирион! Я её практически в одиночку из ада достал, а он кинул её страну на произвол судьбы и молодец? Ну что за ебанина?

Как только Амайя доела, мы завернули Скай в практически все мои вещи, оставив на мне только трусы, и тронулись в путь. Полёт оказался тот ещё. Я, раздетый и полуобмороженный от холодины, беспрерывно вопящая от голода Скай и Амайя, по-прежнему истекающая кровью, да так, что рука, удерживающая Ами под коленями, намокла и примёрзла прямо к ткани её юбки.

Оттого нам всё же приходилось делать короткие привалы, чтобы я отогрелся и отдохнул, а Амайя вновь попробовала накормить вопящую малышку. Так как мы оба понимали, что недалеко улетим с такой-то голосистой сиреной, пусть и под покровом ночи.

На третьем привале долгожданное молоко пришло, Скай, накинулась на мамину грудь, а Ами тихо заплакала в облегчении. Кровавое пятно на её подоле всё ширилось, и любимая уже некоторое время пребывала на грани полуобморочного состояния. И всё бы ничего, если бы не ещё одна проблема. Нам оставалось ещё около половины пути, а Скайлер потихоньку замерзала. Даже в огромном свертке шкур и моего тряпья. Холод на высоте — совершенно иной холод. Он пронизывает изнутри, и со временем ты начинаешь вдыхать воздух, напоминающий жидкий азот. По приземлении я отогревал нас всех всполохами своего огня, но как только мы поднимались на высоту…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В этот раз мы с Амайей спорили без слов. Убивали друг друга испытующими взглядами, но не произносили тех самых слов. Мы молчали так громко, что я — слабак — в очередной раз сдался. Позволил ей стянуть с себя кофту и майку, а затем и окровавленную юбку.

Когда она, решительно глядя на меня, молча раздевалась, я готов был убить её за это решение! Ведь так шансы Амайи добраться до Тартаса живой сократятся практически до нуля. А после перевёл встревоженный взгляд на дочь у меня на руках и принял её выбор. Ведь каждый из нас на этом ёбаном свете должен иметь выбор!

Амайя, оставшаяся в одном белье, крепче укутала Скай в свои вещи, и мы вновь полетели.

Далее полёт проходит практически без привалов, ведь теперь с сытой и спящей малышкой летелось куда быстрее, но меня не покидала удушающая тревога за Амайю.

В какой-то момент, уже на подлёте к границе Тараса, я заметил, что Амайя ослабила хватку рук на моей шее и потеряла сознание. Ведь просто сознание? Ведь не замёрзла, истёкшая кровью, насмерть? Не знаю!

Я в бессилии громко матюкнулся на все небеса! Приземляться сейчас куда опасней, чем лететь дальше. Время! Всё это ёбаное время! Всё решает оно. Каждая секунда. И я принял решение. Прижав их обеих к себе покрепче, продолжил лететь. Лететь так быстро, как никогда не летал! И мне — демону, находящемуся всего в нескольких шагах от сумасшествия — показалось, что крылья за моей спиной задымились, а после и вовсе воспламенились. И как тут не рехнуться? Оглянулся, и, нет, не показалось. Так и есть! Ахуеть просто! Я действительно порхал охваченными огнём крыльями, но они оттого лишь быстрее понесли нас к Вратам Ангела. Как оказалось позже, это была очередная магическая способность, щедро подаренная мне «любимым» папенькой при рождении. Способность, в которой я ещё долго буду разбираться. Но, как мне показалось, это что-то сродни магического реактивного ускорения, как в человеческом мире.

Приземление мне удалось на славу. Подозреваю, что с Амайей на руках только так. Мы почти что рухнули в каньоне Врат Ангела, оставив за собой непродолжительный огненный след. К нам сразу подбежали патрульные эльфы и демоны, а я, уставший и в полубредовом состоянии, сидя на в кровь разодранных коленях, всё продолжал прижимать к себе бессознательную Ами и плачущую малышку. Я, словно обезумев и в конец потеряв доверие ко всем существам на свете, упрямо не позволял незнакомцам к ним прикасаться.

Спустя пару минут в лучах пробивающегося рассвета завиднелась со всех ног бегущая к нам Айлин. Всполошённая женщина подбежала и, сбивчиво что-то тараторя, с ужасом в глазах проверила пульс дочери, а после забрала Скай к себе на руки. Лина с любопытством посмотрела на кроху, а потом — с тревогой на бледные, измазанные в крови ноги Амайи и погладила дочь по впалой щеке.

В это же время к нам подбежали Дэйн с Офелией и унесли Амайю в неизвестном мне направлении. А я так и остался, окружённый незнакомыми патрульными, закрыв глаза, сидеть на холодной сырой почве и крепко сжимать в кулаках горстки родной земли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Спустя какое-то время, когда я вновь открыл глаза, передо мной находилась только Айлин. Женщина склонилась ко мне на одно колено и аккуратно приобняла со словами «Спасибо, что вернул моих дочь и внучку».

Отстранился и решительно ответил:

— Не за что. Так как ни дочь, ни внучку я тебе не отдам. Они мои.

Амайя

Темнота. Тишина. Холод собственного тела. Кто-то с не менее холодными руками бесцеремонно раздвинул мои ноги, и по телу вновь пробежалась режущая на части волна боли.