Великий магистр - Елена Грушковская

Благодаря цвету крыльев я получила младшего магистра раньше, чем это могло бы случиться, имей я обычную их расцветку, и надо сказать, произошло это не без содействия Оскара. Думаю, он искренне верил в меня, и эта вера ещё больше разжигала во мне… амбиции. Не уверена, что подобрала нужное слово, впрочем, пусть будет так. Да, это были амбиции, куда ж мы без них!.. Но старина Оскар не виноват в том, что со мной случилось — он хотел как лучше. Пусть я скажу банальность, но вы сами знаете, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями…

И вот он настал — день, когда я получила повышение. Как и на обряде посвящения, присутствовали все младшие и старшие магистры. Одного из старших звали Октавиан. Как, вы и его знаете? Ну, ваша осведомленность просто поразительна. Да, тот самый Октавиан, который впоследствии возглавил «Истинный Орден» и принёс всем много неприятностей. В моей многострадальной памяти всплывает его облик: совершенно лысый, среднего роста, широкоплеч и мощен, с сутуловатой спиной и волчьей посадкой головы. Чёрные брови и пронзительные, холодные серые глаза. Двигался он мягко и бесшумно, как большой, хитрый и опасный зверь, зато голосом обладал поистине бархатным и сладким. Это был хищник старой закалки, сейчас таких уже не осталось — если не считать Оскара, конечно.

Октавиан не сводил с меня гипнотического взгляда с самого первого момента, когда я вошла в церемониальный зал. У меня было такое чувство, будто меня держат за шкирку, как щенка, и я ничего не могла с этим поделать. Высвободиться из этого «захвата» было невозможно, не помогал даже ободряющий взгляд Оскара.

С меня сняли чёрный плащ сестры, а вместо него на плечи мне опустился серый плащ младшего магистра. Октавиан поднёс мне кинжал, которым были вооружены на церемониях все младшие, а я должна была, встав на колени, принять его. То ли меня слегка переклинило от волнения — всё же не каждый день меня производят в младшие магистры! — то ли это так подействовал взгляд Октавиана, но встать на колени я забыла. Казалось бы, пустяк, но старшие магистры нахмурились, и только лицо Оскара осталось непроницаемым. Я поняла, что оплошала, но было слишком поздно: я уже взяла кинжал из холеных рук Октавиана, ногтям на которых позавидовала бы любая аристократка. Впрочем, никто меня не попрекнул и словом, все сделали вид, что ничего не произошло.

Когда церемония закончилась, Октавиан отпустил всех младших магистров, а меня попросил остаться. Вижу, вы улыбаетесь… Вспомнили фильм, кажется? Да, сходство есть… Октавиан даже сказал похожие слова:

— Все могут быть свободны. А ты, — он снова «взял меня за шкирку» взглядом, — останься, пожалуйста, ещё на минутку. Мне нужно сказать тебе пару слов.

Тут мне не мог помочь даже Оскар. Он только шепнул мне:

— Ни в коем случае не соглашайся здесь переночевать.

Все ушли, и я осталась с Октавианом наедине.

Погружённую в сумрак комнату освещал только огонь в камине, отражаясь в глазах Октавиана, но ничуть не делая их теплее. Сесть мне не предлагали. Старший магистр стоял, заложив руки за спину и задумчиво глядя на пламя, но я, поверите ли, отчётливо ощущала его пальцы у себя на загривке. Он «держал за шкирку», даже не глядя.

— Итак, ты хочешь стать Великой Госпожой.

Видимо, он прочёл мои мысли, не иначе. Слегка ошарашенная его прямолинейностью, я только хлебнула ртом воздух. Он, заметив это, чуть приподнял уголки рта в подобии холодной улыбки.

— Да, я сразу перешёл к делу. К чему околичности? Цвет твоих крыльев говорит сам за себя, и тебе, несомненно, уже известно, что он означает.

— Да, ваше превосходительство, — пробормотала я.

— И ты, конечно же, вообразила себя избранной, — заметил Октавиан с тенью насмешки, поворачивая ко мне лицо. При этом движении на его гладкой голове заиграли блики света.

Набравшись наглости, я спросила:

— А разве это не так?

И тут же мне захотелось зажмуриться и втянуть голову в плечи, но нельзя было показывать этому старому волку, что я боюсь. Он, как бы в раздумьях тронув себя за подбородок, позволил себе улыбнуться шире и продемонстрировать хищный оскал.

— Сказать по правде, я уважаю амбициозных и целеустремлённых личностей, — сказал он. — Но в данном случае… Ты уверена, что твои амбиции оправданны?

— Не совсем понимаю, ваше превосходительство, — ответила я.

Пляшущее отражение огня в его глазах, казалось, вспыхнуло ярче.

— А что, если ты не избранная? — бросил он мне в лицо. Словно пощёчину дал.

— То есть — как? — Я так обалдела, что даже забыла о приличиях, «ваших превосходительствах» и тому подобном.

— А так. — Октавиан обошёл меня кругом, разглядывая, будто я была скаковой лошадью, к которой он приценивался. — Что, если цвет твоих крыльев — просто ошибка, и задатков, чтобы стать Великой Госпожой, у тебя нет?

Стоять под его оценивающим взглядом было не слишком-то приятно. Будто я — рабыня на невольничьем рынке.

— Я не знаю, как такое может быть, ваше превосходительство, — сказала я.

— А это можно проверить, — ответил Октавиан. — Ты примешь напиток с добавлением крови Первого, и если после этого ты останешься жива, а твои крылья сохранят свой белоснежный цвет, это будет означать, что ты — избранная. Так проверяют всех кандидатов в Великие Магистры. Это так называемая первая проверка, содержание крови Первого в испытательном напитке невелико. Второй раз наследник пьёт кровь Первого при посвящении в Великие Магистры — уже почти в чистом виде, чтобы прикоснуться к силе нашей Великой Госпожи Леледы. Ты согласна пройти испытание?

Меня будто кто-то погладил ледяной рукой по спине. Это было оно, дыхание судьбы, коснувшееся меня в первый раз, но тогда я ещё не понимала этого. Впрочем, что мне оставалось делать? И я ответила:

— Да, я согласна.

Октавиан улыбнулся… Знать бы мне тогда, что значила эта торжествующая, довольная улыбка.

— Прекрасно, моя дорогая, — раскинулся его голос бархатными складками, и я утонула в них. — Не будем откладывать испытание и проведём его завтра же. А пока позволь предложить тебе ночлег. К твоим услугам лучшая спальня для гостей в замке!

Кажется, Оскар говорил, чтобы я не соглашалась оставаться на ночь.

— Спасибо, ваше превосходительство, — пробормотала я. — Но я не смею…

Палец Октавиана лёг на мои губы.

— И речи быть не может. Наследница орденского трона должна провести ночь перед испытанием со всем возможным удобством. Погляди только, какое ненастье за окном!..

Действительно, шёл дождь со снегом. Ночёвка в какой-нибудь заброшенной медвежьей берлоге представилась мне не слишком приятной перспективой, хоть непогода была мне и не страшна. Но постель с шёлковым бельём лучше берлоги, подумала я. Или эту мысль мне внушил Октавиан? Не знаю.