Демократизация - Патрик Бернхаген

Теперь сравним результаты изменений по каждому параметру для всех стран. По большинству из четырех параметров – «Политическая стабильность», «Качество государственного регулирования», «Верховенство закона» и «Контроль над коррупцией» – большая часть стран испытали отрицательные изменения. Только по показателю «Эффективность государственного управления» в большинстве стран имели место изменения в положительную сторону. Со значительным перевесом, четыре к одному, ухудшения превышают улучшения. По параметру «Верховенство закона» во всех странах, кроме Южной Кореи, наблюдается отрицательная динамика. По параметру «Контроль над коррупцией» также в пяти странах из семи зафиксированы отрицательные изменения. Эти негативные изменения указывают на четкую траекторию движения в сторону нелиберальной демократии в последнее десятилетие.

Преобладание негативных показателей по шести параметрам указывает на то, что большая часть из семи демократий Восточной Азии не так эффективны, как другие страны, изученные Всемирным банком. В то же время уменьшение средних показателей по параметрам за последние 10 лет показывает, что большинству из этих демократий не удалось улучшить свою эффективность за указанный период. Если рассматривать эти данные в совокупности, очевидно, что торможение развития демократического управления является одной из ключевых характеристик качества демократизации в Восточной Азии[1046]. Относительно низкое качество демократического управления и понижательный тренд слабо связаны с моделями демократического транзита, формой правления или уровнем гражданского активизма, предшествовавшим транзиту. Отличительными характеристиками стран с лучшими показателями являются высокий уровень социально-экономического развития и более длительные периоды демократического правления, как показывают примеры Южной Кореи и Тайваня.

23.3. Ключевые положения

• Согласно проекту «Индикаторы государственного управления» Всемирного банка, измеряющим верховенство закона и контроль над коррупцией, большая часть новых демократий третьей волны в Восточной Азии являются нелиберальными или плохо функционирующими либеральными демократиями.

• Движение в сторону расширения и углубления ограниченной демократии до хорошо функционирующей либеральной демократии остановилось.

• Только Южная Корея и Тайвань на протяжении 10 лет сохраняют положительные значения показателей «Верховенство закона», «Контроль над коррупцией», «Качество государственного регулирования», «Право голоса и подотчетность», «Политическая стабильность» и «Эффективность государственного управления».

• Более высокий уровень социально-экономического развития и более длительный срок демократического правления в совокупности способствуют улучшению качества демократического управления.

Перспективы демократизации Китая и Сингапура

В современном мире Китай и Сингапур представляют собой два наиболее примечательных недемократических режима. Китай – самая большая и самая населенная автократия, успешным образом сочетающая капитализм с авторитарным правлением. Сингапур, в свою очередь, представляет собой самый богатый из авторитарных режимов. Несмотря на все выдающиеся социально-экономические достижения последних десятилетий, в этих странах не произошла демократизация. Каковы их шансы в ближайшей перспективе влиться в текущую волну демократизации?

На протяжении тысячелетий Китай был центром восточной цивилизации. Являясь родиной конфуцианства, он представляет собой ключевое государство этой цивилизации. В экономическом плане эта страна превзошла остальных «восточноазиатских тигров» и стала самой быстро развивающейся экономикой мира, тем самым избавив от крайней бедности почти половину своего населения. Сегодня более 90 % населения Китая умеют писать и читать. Китай успешно интегрировался в глобальную экономику. Как третья крупнейшая торговая держава, Китай держит более 1,4 трлн долл. в валютных резервах. Несмотря на эти структурные изменения, известные в научной литературе как факторы, способствующие демократизации, Китай остается крупнейшей и самой динамично развивающейся однопартийной диктатурой, опровергая давнишнюю теорию, увязывающую модернизацию и глобализацию с демократизацией.

Находясь в наивысшей точке восточноазиатской цивилизации и окруженный цепью недемократических режимов – от Мьянмы до Вьетнама и Северной Кореи, Китай в случае демократического транзита мог бы стать триггером подобных транзитов в странах Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. Ровно как продолжающийся подъем Китая как экономического и военного гиганта в условиях авторитарного правления может вдохновить недемократические режимы в азиатском и других регионах руководствоваться моделью капитализма без демократии[1047]. Как центр восточноазиатской цивилизации, локомотив в экономической и военной областях, Китай, без сомнения, играет ключевую роль в дальнейшей демократизации в регионе и в других частях мира[1048].

В 1988 г. Всекитайское собрание народных представителей приняло закон, предписывающий всем деревням проводить конкурентные выборы в деревенские комитеты, при этом все кандидаты должны выдвигаться самими жителями. С этого времени Китай апробирует конкурентные выборы на низовом уровне гражданской администрации, чтобы ввести так называемые четыре демократии: демократические выборы, демократический процесс принятия решений, демократическое управление и демократический контроль. Члены всех деревенских комитетов избираются напрямую самим населением; попытки проведения прямых выборов избирательно предпринимались в городах и на иных высоких уровнях гражданской администрации. В то же время собрания народных представителей становятся все более конкурентными и независимыми органами на разных уровнях, поскольку депутатам позволено отстаивать их собственные позиции по политическим и кадровым вопросам, отличные от точки зрения правящей партии[1049].

Все эти изменения могут содействовать построению электоральной демократии в Китае. Тем не менее справедливо будет отметить, что спустя два десятилетия экспериментов с выборами Китай по-прежнему остается на начальной стадии политической либерализации, не говоря уже о демократизации.

Исходя из того что Всекитайским собранием народных представителей 27 декабря 2007 г. было принято решение, откладывающее всеобщие выборы руководителя Гонконга и всего законодательного собрания как минимум на десять лет, представляется маловероятным, что президент Ху Цзиньтао и другие лидеры четвертого поколения в скором времени разрешат китайскому народу самому выбирать политических лидеров напрямую, путем свободных и конкурентных многопартийных выборов, за исключением сельского и городского уровней[1050]. Последовательно подавляя политическое несогласие и независимые объединения, эти лидеры, кажется, решили избежать участи Советского Союза. Но то, что их действительно беспокоит, – это скорее «политический порядок и технократическое правление, чем народное участие и трансформация режима»[1051]. Поэтому китайская однопартийная диктатура, зачастую именуемая «демократией с китайской спецификой», едва ли трансформируется в полноценную электоральную демократию, если только лидеры не столкнутся с возрастающей потребностью в демократизации со стороны населения.

Вне всякого сомнения, стремительный подъем китайской экономики способствовал развитию капиталистического или среднего класса, который, как известно, играл ключевую роль в развитии демократии на Западе. Это породило ожидания того, что китайские предприниматели или средний класс могли бы стать основным агентом демократических изменений режима[1052]. Вопреки этим ожиданиям, все возрастающее число этих предпринимателей кооптируются в процесс однопартийного правления и становятся «красными капиталистами». Даже у тех, кто не является членом партии, «почти отсутствует заинтересованность в изменении того статус-кво, который позволяет им процветать»[1053]. На сегодняшний день растущий класс китайских предпринимателей и средний класс в целом не смогли стать носителями демократических изменений[1054].

Другие социальные группы, возможно, более заинтересованы в демократизации страны, чем консервативные зажиточные слои? Чтобы ответить на этот вопрос, мы проанализировали первый этап опроса «Азиатского барометра», проведенного в Китае в 2003 г. В ходе опроса респондентов просили оценить режим по 10-балльной шкале, где 1 балл соответствует полноценной диктатуре, а 10 – полноценной демократии. Также их просили оценить по шкале от 1 до 4 удовлетворенность эффективностью существующего режима. Мы рассмотрели положительные ответы на оба эти вопроса, чтобы определить долю китайцев, поддерживающих существующий режим как эффективно функционирующую демократию. Мы проранжировали эту долю респондентов по пяти социально-экономическим показателям, основанным на образовании респондентов и доходе семьи. В табл. 23.4 представлены результаты этого анализа.