Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Двадцать седьмого ноября, на следующий день после Дня благодарения, президент позвонил мне домой на Северо-Запад, и у нас состоялся длительный разговор. Обама согласился на 30 000 солдат с «люфтом» в пределах 10 процентов применительно к техническому и обслуживающему персоналу, но отказался одобрить переброску 4500 технических специалистов, не участвующих в обеспечении развертывания подкреплений (этот запрос пролежал на моем столе два месяца). Президент пояснил, что иначе общая численность специалистов достигнет 37 000 человек, а это число будет нелегко «продавить» через Капитолий, да и само число слишком уж напоминает запрос Маккристала, чтобы общественное мнение сумело различить боевые и технические подразделения. «Я устал договариваться с военными», – прибавил Обама. Когда я попробовал настоять на своем, сказав, что нарочно откладывал эту заявку на несколько месяцев в ожидании его решения, а теперь мне придется искать необходимых специалистов «из-под полы», президент отрубил: Маккристал наверняка в состоянии найти нужных людей. «Дуг Лют говорит, что в Афганистане очень много охвостья [тыловых частей], зато мало зубов [боевых подразделений]». Обама попросил меня вернуться пораньше в Вашингтон для встречи с ним, а также пригласить Маллена, Картрайта и Петрэуса – нужно удостовериться, что возражения отсутствуют: «Если это не так, я вернусь к старой идее Маккристала – 10 000 человек, в основном инструкторы». Мы решили встретиться в воскресенье, в пять часов.

Готовясь к предстоящей встрече, в субботу утром я провел видеоконференцию с Малленом и Картрайтом и подробно их проинформировал. «Стэн должен понять, – сказал я, – что характер миссии изменился». Я озвучил угрозу президента вернуться к идее подкреплений из инструкторов. После видеоконференции у меня сложилось ощущение, что все будет хорошо, но я продолжал беспокоиться по поводу Маккристала – что он скажет в воскресенье?

В тот же день я пожаловался Джонсу, что меморандум ШНБ, представленный президенту, пытается конкретно определить численность подкреплений, в частности, не учитывает тот «люфт» в 10 процентов, который гарантировал мне президент. Я сказал, что надо внести исправления в текст соответственно пожеланиям президента, и Джонс согласился. Затем я упомянул о тех 4500 человек технического персонала, переброску которых президент не одобрил. Джонс сказал, что, по его мнению, президент просто забыл о них в ходе разговора с «приспешниками» в пятницу. «Эти ребята», прибавил Джонс, то есть Эмануэль, Аксельрод, Донилон и Макдоно, по-настоящему «увязли в политических интригах». А его, Джонса, фактически изолировали.

Позднее мне сообщили, что воскресная встреча с президентом переносится на девять тридцать утра. Придется лететь ночью, чтобы успеть добраться в Вашингтон с Западного побережья. Я заподозрил в этом происки ШНБ и попросил своих сотрудников: «Передайте им, пусть катятся к черту. Мы с президентом договорились на пять часов, к пяти я и приеду. Если совещание начнется в девять тридцать, что ж, обойдутся без министра обороны». Вскоре время встречи вернули на пять часов.

Встреча в воскресенье сильно отличалась от всех прочих заседаний в Овальном кабинете, на каких я когда-либо присутствовал. Участвовали Обама, Байден, Маллен, Картрайт, Петрэус, Эмануэль, Джонс и я. Обама сказал, что собрал нас в основном ради того, чтобы снова пройтись по решению и убедиться, что Маллен и Петрэус со всем согласны. Если эти двое выскажутся против, он вернется к идее Маккристала о выделении дополнительно 10 000 солдат, тем паче что в этом с ним солидарны большинство его гражданских советников. Затем президент предложил высказываться. Маллен и Петрэус произнесли ровно то, что Обама хотел услышать. Эмануэль – ничего удивительного – напомнил о политических конфликтах с Капитолийским холмом и об опасности «соглашательства» президента и военных. Джонс и Картрайт поддержали решение. Я, разумеется, был рад услышать, что мое предложение принимается.

Затем произошел обмен мнениями, накрепко засевший у меня в памяти. Джо Байден сказал, что выступал за иной подход и готов двигаться дальше, но военным «следовало бы воспринимать решение президента как приказ». Обама отреагировал мгновенно: «Я приказываю». Я был попросту шокирован. Никогда раньше мне не доводилось слышать, чтобы президент формулировал свое решение как прямой приказ. Как правило, американским военным это совершенно не требуется. На посту министра обороны я ни разу не отдавал приказов что-то сделать; насколько мне известно, то же самое можно сказать о любом командующем. Бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов Колин Пауэлл в своей книге «У меня получилось» пишет: «За свои тридцать пять лет службы я никогда никому не говорил: «Это приказ». И теперь, размышляя об этом, не могу вспомнить, чтобы от кого-либо слышал эти слова». Что ж, «прямой приказ» Обамы в ответ на ворчание Байдена показал, на мой взгляд, полное невежество обоих в вопросах американской военной культуры. Этот приказ был ненужным и обидным и продемонстрировал всю глубину недоверия Белого дома Обамы к военному руководству страны.

Президент объявил о переброске дополнительных подкреплений в Афганистан 1 декабря в Вест-Пойнте. Мы с Хиллари Клинтон, Малленом и Джонсом при этом присутствовали.

Подводя итоги, скажу, что этот масштабный спор по проблемам национальной безопасности был, на мой взгляд, во многом спровоцирован Белым домом и вопросами внутренней политики; ничего подобного за свою карьеру я не припоминаю. Политики в окружении президента стремились оповестить весь мир, что Пентагон при необходимости тут же «получит по рукам». Джонс поведал мне, что Дэвид Аксельрод подбрасывал прессе соответствующие комментарии. Думаю, Обама поступал правильно с точки зрения национальной безопасности, но все упиралось в политические расчеты и делалось именно под этим углом.

После выступления президента в Вест-Пойнте я записал для себя: «Мне действительно это надоело, я устал от политики переопределения национальных интересов, администрация Белого дома подменяет собой команду по национальной безопасности, а ШНБ (Донилон и Лют) достали своим микроменеджментом. Май 2010 года выглядит намного привлекательнее января 2011-го [срока, который я наметил для своей отставки]. Я сыт по горло». Я был изрядно расстроен тем, что значимый процесс бесконечно затянулся благодаря политиканам.

Впрочем, буду справедлив: национальные интересы тоже подминали под себя политику, ведь президентское решение противоречило рекомендациям всех его политических советников и почти наверняка было наименее популярным из вариантов, если исходить из политических составляющих.