Демократия (сборник) - Видал Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В прозекторской что-то шумело, как электрическая пила».
«Совершенно верно».
«Что это было?»
«Это была электрическая пила. — Билли Диллон перетасовал карты и снял колоду. — Не бери в голову».
Инез ничего не сказала.
«Не пытайся предугадать события. Здесь уже ничего не изменишь, принимай вещи такими, какие они есть. Попробуй хоть раз думать, как Джесси. Я сказал Джесси, что в Жанет стреляли, что Жанет в коме, мы не знаем, что будет, и ты знаешь, что на это говорит мне Джесси? Джесси говорит: „Думаю, что бы ни случилось, это ее карма“».
Инез ничего не сказала.
«Ее… карма… — Билли Диллон принялся раскладывать новый „солитер“. — Такое вот мнение у „Королевского краба“. Эй, Инез, не плачь. Попробуй немного поспать».
«Не пей столько», — сказал Билли Диллон около трех утра. Немного позже, когда к ним поднялась стюардесса и села рядом, он сказал ей: «Мне хотелось бы, дорогая, чтобы ты поняла меня с одного раза: компания нам не нужна». Когда стало светать и самолет начал снижаться, Билли Диллон потянулся через стол, взял Инез за руку и не отпускал. В Амагансетте Инез сказала Билли Диллону, что лететь с ней нет никакой необходимости, однако для Билли Диллона лететь вместе с Инез стало чем-то вроде части привычного механизма контроля за ситуацией для Гарри, и он держал руку Инез всю дорогу до приземления, которое произошло в 5.37 утра по гавайскому времени 26 марта 1975 года на летной полосе, омытой мягким теплым дождем.
6Я была приучена не доверять версиям других людей, однако приходится обходиться тем, что есть.
Проведем тригонометрическую съемку.
Сделаем поправку на искажения.
Взвесим наклонности, предрасположенности, особые обстоятельства, которые изменяют спектр, в котором каждый из наблюдателей видит ситуацию.
Учтем, какой фильтр стоит на объективе. Скажем так. Нижеследующее дано исключительно через фильтр Билли Диллона.
Билли Диллон запомнил, как Дик Зиглер постоянно повторял: «Вот сука». На Дике Зиглере все еще был помятый хлопчатобумажный костюм, в котором он прилетел с Гуама; он сидел на полу в комнате Дуайта и Руфи Кристиан, размазывая креветочную пасту по всему крекеру, даже по краям.
Билли Диллону особенно запомнился этот крекер. Билли Диллон не мог припомнить за всю свою жизнь, чтобы крекеру оказывали подобное внимание.
«Настоящая сука. Все эти дела… Она была в полном порядке, когда я улетал на Гуам».
«А почему, собственно, ей было не быть в полном порядке?» — спросила Инез.
Дик Зиглер не поднял головы.
«В пятницу она собиралась в Сан-Франциско. Повидать ребят. Крис и Тимми как раз возвращались из школы, она все рассчитала».
«Я говорю, что это не затяжная болезнь, — сказала Инез. — Огнестрельная рана».
«Инез, — сказал Дуайт Кристиан. — Тебе не кажется, что это покрепче любого мартини, который ты достаешь в Нью-Йорке».
«У этого заболевания нет симптомов», — сказала Инез.
«Инез», — сказал Билли Диллон.
«Я добавляю одну каплю глицерина, — сказал Дуайт Кристиан. — Старый восточный трюк».
«Она уже заказала места для ужина, — сказал Дик Зиглер. — На три персоны. В ресторане Трейдера».
«У тебя тоже аппетит не пропадает», — сказала Инез.
«Инез», — повторил Билли Диллон.
«Я только сейчас тебя услыхала», — сказала Инез.
«В чем проблема?» — спросил Дик Зиглер.
«Это насчет Уэнделла Омуры», — сказала Инез.
«Руфи все это контролирует. — Похоже было, что Дуайта Кристина охватил организаторский зуд. — Цветы в похоронное бюро. Кое-что для дома. Глубочайшие соболезнования. Трагический инцидент, безупречная служба. И тому подобное. Так, Руфи?»
«Милли готовит свое блюдо из крабов. — Руфи принялась намазывать крекер креветочной пастой. — Она пришлет его домой».
«Я не совсем то имела в виду», — сказала Инез.
«Я почти не знал этого парня, — сказал Дик Зиглер. — Лично».
«Кто-то должен был его знать, — сказала Инез. — Лично».
Дуайт Кристиан откашлялся.
«А что, Инез, Эдлай все еще остается большим поклонником бейсбола?»
Инез посмотрела на Билли Диллона.
Билли Диллон встал.
«Мне кажется, Инез имела в виду…»
«Джесси все так же помешана на лошадях?» — спросила Руфи Кристиан.
«Помешана на лошадях, — повторил Билли Диллон. — Да. Все так же. Можно и так сказать. Итак. Если я правильно понял Инез — Инез, поправляй меня, если я буду говорить что-то не то, — Инез пока еще не вполне ясно…»
Билли Диллон потерял нить рассуждений.
Теперь Руфи выкладывала из рассыпавшихся крекеров хризантему.
«Это — деликатная область», — сказал наконец Билли Диллон.
Инез поставила свой бокал:
«Инез пока еще не совсем ясно, что делал Уэнделл Омура на террасе дома Жанет и Дика в семь утра, — сказала она. — Это во-первых. Во-вторых…»
«Скажи Джесси, что у нас на ранчо есть новая аравийская лошадь, — сказал Дуайт Кристиан. — Вороная с синим отливом кобыла, горячая, просто огонь».
«…во-вторых, Инез пока еще не совсем ясно, что делал папа на террасе дома Жанет и Дика с, „Магнумом“».
«Твоего отца не видели с „Магнумом“ на террасе, — сказал Дик Зиглер. — Его видели выходящим из дома. Давайте придерживаться тех фактов, которые известны».
«Дик, — сказала Инез. — Он сказал, что был на террасе. Он сказал, что стрелял из „Магнума“. Ты это знаешь».
Наступила тишина.
«Билли, тебе следовало бы показать Инез ранчо, — произнесла Руфи Кристиан, не поднимая головы. — Скажи Милли, чтобы собрала вам с собой обед, побродите там весь день».
«В-третьих, — сказала Инез, — хотя это и не столь важно, Инез пока еще не совсем ясно, что папа делал в Ассоциации молодых христиан».
«Если вы объедете вокруг с наветренной стороны, вы сможете увидеть новую затею Дика, — сказала Руфи Кристиан. — „Морское ранчо“? „Морская гора“? Ну, как он там его называет?»
«Он называет это „Морской лужайкой“, — сказал Дуайт Кристиан. — Уже в самом названии видится изъян».
«Чертово болото — вот и все».
«Давайте о чем-нибудь другом», — сказал Дик Зиглер.
«Когда-то точно таким же был центр Гонолулу, Дуайт. Вот и все».
«„Морская лужайка“. Вот уж действительно, в названии выражена суть. Отличное пастбище для креветок».
«Это же превосходная земля, Дуайт. И ты это знаешь».
«Превосходное болото. Прошу прощения. Превосходное священное болото. Получается, что Дик купил себе старинное кладбище кахунов. На любые работы там наложено строжайшее табу».
«Плевал я на это табу. Табу появилось после того, как ты начал шуры-муры с Уэнделлом Омурой».
«Кстати, об Уэнделле Омуре», — сказала Инез.
«Если вы проедете с наветренной стороны, вы также сможете остановиться в Ланикаи. — Руфи Кристиан казалась рассеянной, сосредоточенной исключительно на своей хризантеме из крекера. — Сделай так, чтобы Билли почувствовал, как мы здесь на самом деле живем».
«Мне кажется, как раз сейчас он чувствует», — сказала Инез.
Дуайт Кристиан вытащил дольку лимона из своего мартини и принялся ее изучать.
Дик Зиглер рассматривал потолок.
«Давайте начнем с того, что условимся: папа был на террасе», — сказала Инез.
«Инез, — сказал Дуайт Кристиан. — У меня на жалованье тридцать два юриста. В этом доме. Если бы я захотел послушать разглагольствования законника, я бы вызвал одного из них. Предложил бы ему выпивку. А кстати…»
Дуайт Кристиан протянул свой бокал.
«Мысль Дуайта, как я ее вижу, заключена в следующем, — сказала Руфи Кристиан. Она наполнила бокал Дуайта Кристиана из шейкера, стоявшего на столе, поднесла к губам и сделала недовольную гримасу. — Зачем выставлять напоказ семейное белье?»
«Именно, — сказал Дуайт Кристиан. — Зачем, черт побери, делать упор только на отрицательном?»
«Плевал я на это табу», — сказал Дик Зиглер.
Поскольку фильтр Билли Диллона настроен на комическую сторону вещей, у его памяти широкий диапазон. Несколько месяцев спустя он говорил, что этот его первый вечер в Гонолулу дал ему новый «угол зрения» на технику разрешения кризисных ситуаций в американских деловых кругах. «Они занимаются этим с крекером в зубах, — сказал он. — Старый восточный трюк. Его знают все акулы». В своем же отчете о том вечере и последовавших четырех днях Билли Диллон ни разу не упомянул Джека Ловетта, что было его собственным трюком.
