Мемуары - Эмма Герштейн

Телеграмма, посланная в среду, достигнет меня в пятницу. Жду не только я, но и вся почтовая контора, ибо всем сие интересно. Пока я принимаю сочувствия окружающих и изучаю Сымацяня.[196]

Целую Ваши ручки и Вас — Leon

<8 апреля 1956 г>

Милая Эмма

большое Вам спасибо за разбор Татьяниной психологии.[197] Кажется — это так и есть. И за ясность, хотя она не полна. Неясно одно: это последнее заседание — заседание Прок-ры перед подачей в Верх. Суд или заседание оного для вынесения определения?[198] Разница тут не принципиальная, а в отношении срока, ибо в первом случае еще месяцы сидки.

А вообще Ваши письма отнюдь не расстроили меня, а, наоборот, успокоили. Конечно, я продолжаю томиться ожиданием; иначе быть не может. Однако, видя, что дело сдвинулось, я чувствую себя лучше и даже гораздо. Неопределенность всегда омерзительна.

А «Материалы сессии…» не трудитесь доставать. По Средней Азии у меня уже есть весь фактический материал (он очень скуден) по интересующему меня периоду. К тому же Сымацянь поглотил все мое внимание и надолго. Это книга очень умная, и быстро ее читать нельзя.

К сожалению, у меня опять не творческий период. На работе устаю, места для занятий нет, а это минимум условий, без которых нельзя. Вся моя работа была написана урывками, когда я просто не мог не писать. Затем — весенняя усталость. Зима всегда тяжела, а эта была осложнена болезнью, и в результате я вымотан. Просто удивительно, как сильно зависишь от температуры воздуха.

Прошу Вас — продолжайте писать хоть открытки.

Маму целую и приветствую. Целую Вас — Leon

10.IV.56 г.

Эммочка, перечтите Чехова и убедитесь, что роль доктора принадлежит Вам, а не мне. Но помимо этого, сне философский 2-х тысячелетний спор, лишь оформленный Чеховым в беллетристическую форму и отнюдь не решенный. Кроме того, взаимопонимание не исключает споров, иначе будет «цитатничество и начетничество». То, что Ваше письмо было интересно и в точку, доказывается тем, что я стал подробно отвечать, а не отписался чем попало.

Задержка ответа начинает мне казаться странной, но подождем еще неделю, и если опять не будет, значит дело под сукном. Это, кажется, единственный способ продолжать консервировать меня. Умоляю, продолжайте писать информоткрытки. С ними легче. За посылку спасибо, ибо я уже все подъел и буду рад подкреплению сил. А мама не пишет?! Ну ничего, верно, не может от беспокойства.

Целую ее и Вас — Leon

14.IV.—56.

Дорогая Эмма

Ваши открытка и письмо пришли одновременно. Последнее меня весьма порадовало. Но задержка продолжает меня изумлять. У нас произрастает оптимизм, но надежды не заменяют действительности. Я следую Вашему совету: читаю древнекитайскую историю и продумываю прочитанное. Авось найдет применение. Вполне понимаю чувства мамы и Ваши; ведь я-то притерпелся и научился ждать, а это вообще очень трудно.

Если будете присылать мне книги, то прошу по древнему периоду, т. е. до V в. н. э., а к средневековью у меня пропал вкус.

Передайте маме мои приветы и поцелуи. Благодарю Вас и целую

Leon

21.IV– 1956

Эмма — спасибо

в каждом письме благодарю и всегда есть за что. Во-первых, за присылку «корейской поэзии». Это много лучше Цюй Юаня, но во-первых проще, а во-вторых, мама научилась. Во-вторых, за приятное известие, что в моей судьбе, наконец, приняли участие те, кому это надлежало бы сделать давно. Ведь ни для кого не секрет, что моя беда — это только литературное наследство.[199] В-третьих, обещание скорого результата, хотя… Вы видели картину «Веселые звезды» с Тарапунькой[200]? Там, неудачливый конферансье сочиняет стихи о себе, но слова не влезают в строку и он их обрезает, так что получается так:

«Но чего-то не хвата… И никакого результа…»

Это смешно и, представьте, так меня сейчас дразнят, конечно по-дружески, сочувственно. В-четвертых, хорошо, что исследования об Ань Лушане[201] и Кюль Тегине[202] удались. Я надеюсь, что их можно будет привести в состояние аналогичное хуннскому, дабы получился монолит, а недоделки не так уж страшны. Важно то, что есть, а не то, что чего-то не хватает. Всегда чего-нибудь не достает в большой книге.

В-пятых — за заботу о моем животе. Действительно, у меня усилился аппетит и кончились деньги, т. что это последнее авиаписьмо, а в табачном аспекте я с махорки перехожу на «стрелу». Маме я написал в Город, надеюсь, ее там письмо застанет.

Мой большой привет милому С. С. С. Ему же просил кланяться Серг. Конст.[203]

Целую Вас, милая, и еще раз благодарю — Leon

P. S. Лимоны не посылайте — они очень кислые и портят вкус чая. Перец лучше. Это ответ на Ваш вопрос.

Л.

26.IV –56 г.

Милая Эмма

Спасибо за открытку. Я и сам уже расположился ждать до после праздника. Я взял себя в руки, переломил настроение и старательно делаю успехи на моем новом поприще. Качества я уже достигать, теперь нужно достичь быстроты в работе. Посылка еще, увы, не пришла, и я в очередной стадии пауперизации.

Просьба: позвоните С. С. и пусть он напишет Фед. Фед.[204], нашему с ним другу, по адресу: гор. Иваново. Гл. Почтамт. До востребования. Он будет очень рад.

В свободное от работы время я сплю, немного читаю и обдумываю историю Древнего Китая. Эта тема неисчерпаема. Если бы можно было начать жизнь сначала, я учил бы китайский, а не персидский язык

Целую Вас, дорогая. Спасибо. Leon

На авиа нет денег.

7.V.1956

Милая Эмма

Ваше письмо, посвященное живописи, пришло только третьего дня, но очень мне понравилось. Вероятно, Вы правы, но т. к. я не видел картин, то что я могу сказать? Сыма Цяня Вам читать, пожалуй, трудновато. Это самый трудный источник, сложнее вообще не бывает, а комментарий недостаточен. Я не понимаю: чем они думают. Какой читатель настолько знает историю древнего Китая, чтобы разобраться в калейдоскопе имен и географических названий. Я разобрался, но ведь я специалист. Но и у специалиста издание вызывает досаду: почему перевод не сделан полностью. Ведь этим нарушена композиция книги и искажен замысел автора. Удивительно бесцеремонное обращение с гением Сила Сыма Цяня в том, что он мыслит диалектически и в каждом факте видит две стороны. К сожалению, Думан[205] этому искусству не обучен. Предисловие написано примитивно.

То, что была пауза, не беда, но теперь-то уж должен быть конец. Не правда ли?