100 великих загадок Африки - Николай Непомнящий

В наше время для хадзапи мир не открыт, как для охотников и собирателей каменного века. Напротив, их мир уменьшается. Раньше огромные пространства саванны принадлежали им. Теперь эта территория понемногу заполняется племенами масаи, татого и ираку, пасущими свой скот на земле хадзапи. Для пришельцев саванна – земля под паром, которой никто не пользуется, а народ хадзапи – сборище лодырей, не способных ее толком применить.

Часть древнего народа поддалась на уговоры и поселилась в деревнях, которые, начиная с 1970-х гг., из самых гуманных побуждений строило танзанийское правительство вместе с миссионерами. Успех акции оказался более чем скромным. Поля урожая почти не приносили. Скотоводство тоже оказалось хадзапи не по силам. В поселках они подружились с бутылкой. Вернее, с полиэтиленовыми пакетами, которые они заполняют дешевым джином и осушают в один присест. Пустыми пакетиками, как струпьями, покрыта земля вокруг убогих забегаловок.

Люди степей смотрят на своих одомашненных собратьев и говорят: нет уж, спасибо. Собачья жизнь, как говорит старый охотник Мароба, усевшись вечером у костра.

По материалам журнала «Штерн»

Долгая дорога к вазимба

Мальгашские легенды неизменно утверждают: «Когда наши предки пришли сюда, здесь жили маленькие люди. Они были необычайно сильны и свирепы. Наши предки вели с ними упорную борьбу и победили и с тех пор стали жить там, где мы живем, а карлики, спасаясь, скрылись в непроходимой чаще».

Такую легенду рассказывают по всему Мадагаскару. А кое-где – на юге острова и на центральном плато – по убеждению местных жителей-мальгашей – карлики здравствуют и поныне, утверждает немецкая исследовательница Африки Лота Гернбек.

На юге острова карликов называют «коколампи» (или «ангалампи»), а на плато – «вазимба». Эти существа, говорят мальгаши, с головы до ног покрыты волосами и не уступают в проворстве зверям. Они умны, как люди, и необычайно сильны. По ночам они кричат в лесу. Крики их похожи на детский плач.

Когда крестьяне спят, они пробираются в деревенские хижины и крадут рис. Эти существа наделены сверхъестественными способностями: они могут насылать болезни и даже смерть на своих преследователей. Не дай Бог обидеть их! Если житель плато заболевает, мальгаши говорят: «Наверно, он плюнул на могилу вазимба, и вазимба наслали на него болезнь».

Пещеры в земле вазимба

Короче говоря, во всех этих рассказах мальгашей много путаницы, неправдоподобного вымысла, невероятных подробностей. Проверить их достоверность можно лишь одним способом: попытаться найти таинственных карликов, либо убедиться, что их не существует.

– Свои поиски я решила начать с юго-восточной части острова, – рассказывает Лотта. – Я приехала в город Мананжари (порт на восточном побережье) в полночь, но уже на следующее утро весь городок, непостижимым образом узнав о моих намерениях, только и говорил, что о моем путешествии к пигмеям.

Меня узнавали на улицах: «Вон та вазаха (на мальгашском языке – европеец. – Н.Н.), которая хочет поймать ангалампи!» Люди останавливали меня улицах и щедро делились советами.

Один местный учитель уверял меня:

– Постройте в лесу хижину и поживите в ней несколько дней. В первую ночь положите перед хижиной немного риса. Запах вареного риса приманит ангалампи. Вот увидите: они придут и возьмут рис. На вторую ночь проделайте то же самое, а на третью поставьте рис на пол хижины и откройте дверь. Когда ангалампи войдут и набросятся на пищу, вы их легко поймаете. Вам они, возможно, ничего не сделают, потому что вы вазаха. Вообще же они убивают всех, кто выслеживает их.

– Ангалампи могут все, – говорили мне другие, – они сверхъестественные существа! Стоит им захотеть, и завтра утром перед вашими дверями будет стоять автомобиль.

– Ангалампи живут в пещерах вблизи водопадов, – наперебой объясняли советчики. – Поезжайте к деревне Ампасинамбо. Туда добраться не очень трудно. От Ампасинамбо километров тридцать пять до другой деревни – Аниворона, рядом с водопадом. Около этого водопада есть пещера, где живут ангалампи. Но до Анивороны дорога очень трудная.

– Однажды я встретил у нас на ярмарке женщину, которая была не выше метра ростом, – рассказал мне начальник полиции.

– Откуда она родом?

– Она пришла из лесу и снова скрылась в лесу. Потом кто-то рассказывал мне, будто он лет пять назад поймал в лесу маленького мужчину, который вскоре умер.

Советчиков было более чем достаточно. Но мне нужен был проводник, а ни один из доброхотов не брался довести меня до места.

И вот как-то вечером в гостиницу пришел человек, который сказал, что готов провести меня к водопаду. Внешность проводника особого восторга не вызывала: мне он показался слишком щуплым, чтобы выдержать трудности. К счастью, я обманулась: он оказался не только выносливым проводником, но и прекрасным товарищем.

Мы вышли в поход утром. Моросил противный мелкий дождь, и узкие тропинки стали предательски скользкими. Через глубокие овраги приходилось перебираться по тонким стволам деревьев, разуваясь, чтобы не сорваться. Тонкий ствол прогибался.

– Не смотрите вниз, смотрите на конец ствола, – учил меня проводник.

Лишь к вечеру мы вошли в первую деревню.

Я спросила жителей о лесных людях.

– Сейчас их больше нет, – отвечали мне. – Раньше было несколько человек. Они жили под открытым небом, ходили непричесанные, не обрабатывали полей; ночами они приходили в деревню и воровали рис и маниоку.

Так говорили все, кроме одного старика. Он уверял, что ангалампи до сих пор живут в лесу.

– Эти маленькие люди собирают мед лесных пчел, дикие фрукты, охотятся на кабанов. По ночам они подходят к деревне и крадут рис и маниоку на полях. Я много раз видел следы ангалампи на влажной земле, но за ними лучше не гнаться: они убивают преследователя или насылают на него болезнь.

Ничего нового по сравнению с тем, что уже рассказывали мне в Мананжари. Что ж, может быть, в других деревнях расскажут больше.

Утро следующего дня мы снова встретили в пути. По дорогам нам попадалось немало деревень, не обозначенных на карте. Население этих деревень было низкорослым. Еще раньше я нанесла на свою одежду метки и теперь, как бы случайно остановившись рядом с «объектом», с которого я хотела «снять мерку», незаметно определяла его рост. Так вот – рост местных обитателей колебался от ста тридцати восьми до ста пятидесяти сантиметров. Телосложением они походили на детей; женщины производили впечатление двенадцатилетних девочек, столь же невысоки и хрупки были мужчины; лишь морщинистые лица и дряблая кожа говорили об их истинном возрасте.