Гроза над Миром - Венедикт Ли

Гус вдруг оставил попытки привести Андрея в чувство, и перемахнул на свое операторское место. Крестообразная тень с ревом пронеслась над ними, раздалась серия приглушенных хлопков, по воде запрыгали фонтанчики разрывов. Аркато приподняла голову. Воздушный охотник, вознесся вверх, закладывая мертвую петлю, с явным намерением вернуться. Он перевалил через верхнюю точку и на бреющем полете снова заходил в атаку, когда маленькое стальное суденышко плюнуло в него огнем. Полета снаряда Аркато не углядела, но самолет-охотник с драконами на крыльях развалился на части. Из крутящихся в воздухе обломков выпал черный комок, пролетел секунды в свободном падении и врезался в воду. По воде поплыла большая оранжевая кувшинка – вздувшаяся ткань парашюта, выброшенного силой удара из лопнувшей сумки.

– Всего-то делов, – прокомментировал свой подвиг Гус, воротясь к слегка ошеломленному молодому начальнику. – А со шпионами что делать будем?

– Он – майор эльберо, – с упреком возразил Хельм. – Ты ж смотрел документ.

– Хе… Он такой же майор, как я Хозяйка Острова. Номера с семеркой на офицерских карточках прошли аж десять лет назад. А этот тип слишком молод, чтобы тогда быть офицером, да в таком чине.

– Физиономист… – усмехнулся Хельм. – Внешность и возраст часто не совпадают. Кроме всего, я майора где-то видел, чтоб мне пива никогда не пить, если вру…

Гус покосился на Андрея, который давно пришел в себя и сейчас молча слушал их препирательства.

– А пусть вякнет что-нибудь. Спорю: у него такой же эгвальский акцент, как у этой швабры!

– Заткнитесь, юноши и слушайте меня! – Аркато саркастически улыбнулась. – Этого ряженого зовут Андрос Гелла – он мой пилот, шофер, денщик, называйте, как хотите. Единственная его задача – доставить меня на Остров. То, что он еще и бездарный актеришка, его, конечно, не украшает, хотя сам он думает иначе. А для меня его артистические ужимки – лишняя беда. Увы! Где мне, старой и бедной женщине нанять достойного спутника?

Хельм удивленно покачал головой.

– Вот теперь вы говорите, как коренная вагнокчанка. Или вы тоже актриса?

Он обратился к Андрею:

– Так вы изображали Арнольда Сагеля в той клеветнической ленте?!

Андрей иронически развел руками в знак согласия, а Аркато надтреснуто рассмеялась:

– В Эгваль «Ангела» скоро запретят, как апологию Хозяйки. А здесь – уже запретили, как клевету на нее же. Уморительная штука жизнь! Как тебе ситуация, Андрей?

Гелла миролюбиво ответил:

– Прежде, скажем спасибо смелым людям за наше спасенье, а потом станем дальше сочинять… Или расскажешь правду?

– Лучше б вы не врали, – сердито отозвался Гус, – а то – разговор короткий выйдет.

– Хорошо. Уважаемая госпожа так рвалась на Остров, потому что у нее есть важное сообщение для вашей правительницы. Какое? Спросите госпожу. Она уверяет, что половину жизни Хозяйка безнадежно ждет эту весть. Я же – Андрей Гелла, бездарный актер.

– Вам там играть было нечего – одно позирование, – ухмыльнулся лейтенант. – Фильм не запрещен, но стоит много времени и денег выкачать его из Сети.

Он протянул Андрею руку.

– Младший лейтенант эльберо – Николай Хельм. – А это – мой напарник, Гус…

– Тоже Николай, хе…

Андрею пришлось приложить усилие, чтобы достойно ответить на рукопожатие Гуса.

– Что скажешь, Гус? Как насчет незаконного ношенья мной военной формы и подделки документа?

– Никак. Ты, верно, дурак, раз не знаешь закона Хозяйки. Назвался груздем… Будешь отвечать не за присвоение чужих прерогатив, а за неисполнение обязанностей, которые сам на себя возложил. Рад знакомству, майор.

– Два богатыря и два задохлика, – подмигнула Аркато лейтенанту.

– Вы должны сказать, что за поручение у вас к Хозяйке. Если оно, в самом деле, такое важное, то она примет вас, хотя шансов на это практически нет.

– Мальчик мой, захочет ли Хозяйка, чтоб о деталях ее личной жизни знало слишком много людей, а? Я вот думаю: не исчезну ли сама без следа после долгожданной встречи? Простите, если мои слова показались вам очередной клеветой на ее высочество.

– Тогда зачем же летите, как мотылек на огонь?

– Ох-хо-хо, мальчик! Поверьте, нет дела, оставшегося мне в жизни, важнее этого. А мотыльком… меня называли когда-то. Давным-давно. И золотой рыбкой… один дурак звал. А теперь вы, Ник, доставите по назначению старую воблу.

Хельм в замешательстве теребил усики.

– Мы не можем появиться в Вагноке вот так запросто. Я доложу по команде…

– Ник! Короче та дорога, которую знаешь. Вам ничего не говорит имя – Северина Тома?

Подобрав под себя ноги, Хозяйка уселась в кресле в позе лотоса. Глаза ее медленно закрылись. Немного медитации. Тепло… Покой… Перед ее взором предстал Вагнок, не разрушенный войной, во всей своей красе.

Ты идешь по нему, счастливая, уверенная в себе. Твое творение, плод твоих замыслов. Великий город. Новые кварталы постепенно тают, исчезла набережная, и берег круто понижается туда, где впереди блестит Виола. Ты не задумываешься, как это вышло, что видишь пейзаж, давно скрытый под водой. Балансируешь на крутой тропинке, под конец решительно сбрасываешь туфли, чтобы легче идти. Вот он! На берегу, по колено в воде, темноволосый, нестриженый мальчишка, зажав коленями удочку, поправляет волосы грязной рукой… Жест такой знакомый, аж щемит сердце. У негодника твои привычки! Мы здесь с ума сходим, Пини извелась вся, а он… рыбачит! Леска туго натянулась, паренек ловко перехватил удочку, подсекая рыбу, и вот-вот обернется, заслышав твои шаги. Сейчас ты задашь ему трепку. Не сильную. Нашелся, слава Марии деве!..

Сердце толкается в груди и замирает в тревоге. Внезапно ты соображаешь, что ничего этого не может быть. Не может он остаться восьмилетним спустя полвека! Дети всегда становятся взрослыми, если только… только… Мальчик оборачивается и очень серьезно, (он всегда такой вдумчивый!) смотрит на тебя. Голос его звучит из далекого прошлого:

– Зачем ты убила меня, мама?

Ты хочешь ответить. Возразить. Недоразумение. Он ошибается! Ты никогда, никогда, никогда не желала ему зла! Но ничего не успеваешь сказать. Вода в реке вдруг подымается кипучей волной, подхватывает мальчика, и ты бросаешься за ним следом, туда, где над водой еще видна его голова. Но волны отбрасывают тебя прочь, ты напрасно тянешь к нему руки, напрасно кричишь: «Кир! Я здесь, Кир!»

Хозяйка очнулась с хриплым вскриком, и долго сидела, тупо глядя перед собой. Потом сунула босые ноги в шлепанцы и побрела к секретеру, по пути шарахнувшись, как от призрака, от своего отражения в зеркале. Отыскала снотворное, приняла двойную дозу и, запивая, держала край стакана прижатым к нижней губе, чтобы не стучал о зубы. Прошла в спальню, легла и крепко спала до позднего утра, вставши с чувством внутренней слепоты. Виденье ослабло – плата за употребление транквилизаторов.