Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

— Ах, оставьте, — на глаза от ее ядовитого ворчания навернулись слезы. — Я и так себе места не нахожу от волнения. Шитье хоть как-то меня отвлекает.

— А мне вот любопытно, за кого ты так волнуешься? За мужа или за любовника?

Я вспыхнула, в изумлении приоткрыв рот.

— Что вы такое говорите?!

— В отличие от тебя — то, что думаю, дорогая. Я ведь вижу, как ты смотришь на Диего, а как — на этого…

— Да как вы можете! — в сердцах воскликнула я. — Вы же сами меня заставили…

— …зачать дитя, а не влюбляться в него по уши, будто кошка в поре. Бегаешь к нему каждый день! Постыдилась бы! Неужели ты не понимаешь, что этим ранишь своего мужа? Который души в тебе не чает, готов выполнить любое твое желание! Вот, поехал к дьяволу на рога, рискуя жизнью, вместо того чтобы просто откупиться от этой дрянной вымогательницы… А все ради того, чтобы не трогать твоих драгоценных рабов и не выслушивать потом твои бесконечные истерики!

— Я не собираюсь это обсуждать, — отрезала я и поднялась, едва не выронив шитье.

— Куда это ты собралась? — недобро прищурилась свекровь.

— Не вашего ума дело.

Ноги сами понесли меня из сада прямиком на тренировочную площадку. Все еще кипя от негодования, я некоторое время наблюдала за тренировочными боями, которыми, в отсутствие Джая, руководил Хаб-Ариф. Бойцы, особенно ученики, явно желали продемонстрировать мне свои умения наилучшим образом.

Все, кроме угрюмого рослого горца по прозвищу Жало, который норовил остаться в стороне от схваток, но время от времени бросал на меня такие мрачные взгляды, что у меня мурашки бегали по коже.

— Приведите в контору Зверя, — велела я аркебузиру и поднялась, поправляя примятые юбки. — Я желаю с ним поговорить.

— Как пожелаете, госпожа.

Вскоре Хаб-Ариф, закованный по всем правилам, как прежде Джай, стоял напротив меня в небольшой прохладной конторе.

— Вы желали меня видеть, госпожа?

— Да, я… хотела спросить, — облизнув ставшие горькими губы, неуверенно начала я. — Скажи, хорошо ли вас здесь кормят? Не слишком ли вы устаете на тренировках? Не обижают ли вас стражи?

— Все хорошо, госпожа, — опешив от ряда неожиданных вопросов, поспешил заверить Хаб-Ариф. — Мы всем довольны.

— А что насчет того человека… ну, которого называют Жалом? Как его настоящее имя?

— Он не признался, госпожа, — качнул головой Хаб-Ариф.

— Мне кажется, его что-то гложет.

— Не может смириться с рабской судьбой.

Его ответ меня искренне удивил.

— Разве у прежнего хозяина ему жилось лучше?

— Не в этом дело, — осторожно произнес Хаб-Ариф. — За победу в том поединке, ну… когда я выиграл его для вас… его прежний хозяин обещал ему свободу. Но он проиграл, и теперь винит в своей неудаче всех подряд, в том числе меня, Вепря и… вас, госпожа.

— Меня? Но разве я… он ведь мог сказать мне об этом!

— Зачем? — искренне удивился Хаб-Ариф. — Свободы ему все равно не видать, а он…

— Он — что? Договаривай!

— Он страдает от того, что его разлучили с женой и детьми, — признается Хаб-Ариф, виновато глядя мне в глаза.

— Вот как? — я растерянно моргнула. — А они живы? Свободны или в рабстве?

— Я ничего не знаю, госпожа. Он не делится с нами. Все время молчит…

— Хорошо, — киваю я и вдруг понимаю, что должна попытаться сделать хотя бы для одного человека что-то хорошее. — Приведи его ко мне. Прямо сейчас.

На песчаном берегу небольшой внутренней лагуны, к которому пристала шлюпка, нас встречают вооруженные узкими облегченными клинками и арбалетами оборванные пираты. Стараюсь найти среди заросших густыми бородами лиц хоть одно знакомое, но тщетно.

— Ты кто таков? — слышится вместо приветствия.

— Друг вашего командора, — отвечаю без запинки.

— Зачем пожаловал?

— Поговорить.

— Все друзья командора приезжают только по приглашению, — упрямо бросает пират. — А он, насколько мне известно, никого в гости не звал.

— А все же передай ему, что старый друг приехал повидаться.

— У этого друга есть имя? — интересуется бородач.

— Скажи командору: пусть вспомнит день, когда он потерял свой глаз. Больше ничего не говори, он поймет.

Бородач враждебно перетаптывается на песке, не спуская с меня взведенного арбалета, но все же кивает одному из дружков, и тот бежит вглубь выложенного из камня форпоста, прилегающего к скалистой гряде. Там, внутри, как мне известно, находится целый выдолбленный в скалах лабиринт из коридоров и жилых помещений — настоящий пиратский рай. В ожидании ответа от посыльного бородатый пират оглядывает меня с головы до ног. Сопровождавшие меня матросы жмутся где-то позади, наверняка не спуская рук с кривых кинжалов и пик.

— Давно ты здесь? — спрашиваю бородача не без любопытства.

— Твое какое дело? — он презрительно сплевывает себе под ноги.

— Кажется, я не видал тебя, когда был здесь в последний раз.

— А я с рабами не якшаюсь, — гордо вскидывает голову пират. — Я свободный человек.

Помимо воли его укол попадает в цель, и я чувствую, как внутри меня закипает глухая ненависть. Даже грязный пират, висельник, исторгнутый обществом, считает себя выше меня, потому что на моей шее болтается рабский ошейник.

Разговаривать со мной он, очевидно, не намерен, опускать арбалет — тоже. А мне с ним ругаться сейчас не с руки — пусть себе выплескивает презрение. Но в глубине души обещаю себе когда-нибудь еще с ним встретиться и научить его уважению.

Пока же мы оба молчим, ожидая ответа от командора.

Запыхавшийся посыльный вскоре прибегает обратно.

— Командор велит проводить господина к нему. Не причиняя вреда, — косится он на бородача. — А этим велел ждать на берегу.

— Разоружать? — небрежно интересуется бородач.

— Не обязательно, — шмыгает носом посыльный. — Велел пока подать им рому и моллюсков.

Едким смешком бородач выражает всю степень недовольства решением командора, но делать нечего. Гримасничая и кривляясь, будто лакей перед королем, он жестом велит мне следовать за ним.

Вскоре, минуя длинную сеть коридоров, больше напоминающих крысиные ходы, прорубленные прямо в скале, мы попадаем в помещение, точь-в-точь повторяющее обстановкой капитанскую каюту. Здесь есть даже высокие и узкие окна-бойницы, прорубленные в каменной глыбе.

У дальней стены стоит стол, а за столом, развалясь в широком кожаном кресле, вольготно сидит сам Одноглазый Демон. В отличие от разбойников, встречавших меня на берегу, он выглядит вполне прилично: богатый камзол из кусочков кожи и дорогой шерсти, добротные бриджи, блестящий кожаный сапог на здоровой ноге. Его лицо гладко выбрито, длинные вьющиеся волосы, уже тронутые сединой — на удивление чистые и опрятные — стянуты сзади лентой, а единственный ярко-синий глаз, устремленный на меня, сияет искренней радостью.

— Какая неожиданная встреча, лейтенант Хатфорд! — широкая улыбка озаряет лицо Одноглазого.