Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева

– Нет! – Макс попытался оттолкнуть брата с опасной зоны, но его тут же скрутили солдаты. – Нет! Стойте!

– Максимилиан! – перевел взгляд на юношу Ратников. – Вы боитесь за жизнь брата?

– Что за глупый вопрос? – дерзко воскликнул тот, и один из солдат ощутимо заломил руку в наказание за его неучтивый ответ. – Мой брат – это все что у меня есть!

– А как же Родина, честь, долг, о которых мы недавно говорили?

– Без тех, кого любишь, все это потеряет значение!

– Тогда, вам следует умереть первым!

Ян опустил на брата полный муки взгляд. Он просил его не вмешиваться, но Макс, как всегда, не сумел сдержать эмоций.

– Аркадий Романович, если моя смерть может принести этому миру большую пользу, нежели жизнь, я готов отдать ее! – выкрикнул Ян, стоило Ратникову перевести оружие на Макса. – Но в чем повинен мой брат? Он всего только мальчишка!

– Вы, Ян, похоже забыли основополагающие принципы службы в разведке?

– Никаких привязанностей! – процитировал тот. – Вы правы, я нарушил это правило! Вина на мне!

– А кто стал ее причиной? – не сводил он прицела с головы юноши.

– Моя некомпетентность! Я готов понести наказание.

– Вот за что я так не люблю эти семейные узы! Потому что, когда один из братьев совершает ошибку, прощаться приходится сразу с обоими! – Ратников перевел пистолет на Острикова и выстрелил. – Подумайте об этом на досуге! – убрал он оружие обратно в ящик.

Макс, успевший уже несколько раз попрощаться с жизнью, ошарашенно уставился на тело. Пуля прошла точно между глаз, а на лице чиновника до сих пор красовалась выражение триумфа. Юношу охватило странное, тревожное чувство. Он ненавидел этого человека и, все же, жалел. А еще он чувствовал ужас от того, как просто и главное, за что тот был убит.

– Сегодня вы оба помилованы! Возвращайтесь к вашим обязанностям! И не забывайте о сегодняшнем уроке!

Балет

Постепенно жизнь возвращалось в привычное русло. Даже несмотря на жестокую расправу, что была им продемонстрирована, ни один, ни другой, от первоначальных планов не отказались. Тем более, оба они понимали, что Ратников вряд ли позволит хоть одному из них уйти.

Викернес, как мог, поддерживал братьев. Вместе они пытались разработать новый план действий по приостановлению военной операции и нормализации социальной политики, но Совет, напротив, торопился привести все свои замыслы в реальность.

Все чаще поступали печальные известия. Задушенные налогами и поборами люди нищали, а большие города все сильнее стремились отгородить себя от простолюдинов, которым в дальнейшем была уготована роль рабов. Невзирая на все усилия правоохранительной системы, тут и там вспыхивали восстания, но все они, с дозволения Совета, безжалостно подавлялись.

Макс все сильнее впадал в отчаяние. Порой, когда он оставался наедине со своими мыслями, он больше не чувствовал той прежней уверенности в себе.

– Ты еще не собрался? – заглянул в его комнату Ян.

Это был один из тех редких вечеров, когда курсантам было позволено посетить родные дома и близких. Ведь, с тех пор, как они совершили посадку на родной планете, контроль над курсантами группы «Возмездия» ужесточился. Их полностью отгородили от внешнего мира. Даже общение с близкими родственниками теперь было строго ограничено, чтобы ничто не могло отвлечь их от поставленной цели.

– Прости, я немного задумался и потерял счет времени. – вяло улыбнулся Макс. – Я быстро!

В этот вечер братья должны были посетить театр. Как и было запланировано Викернес встречал их в холе.

– Добрый вечер, Ян! Максимилиан! – светло улыбнулся Викар, пожимая им руки. – Как добрались!

– С ветерком! – улыбнулся Макс, вспоминая очередную гонку по городским улицам.

– Кажется, первый звонок уже был? – взглянул на часы Ян.

– Да! – кивнул Викернес. – Нам лучше занять места.

Но юноша не сдвинулся с места.

– Максимилиан? – удивленно обернулся Ян.

Взгляд. Он чувствовал на себе чей-то взгляд. Все было не так, как на стоянке, когда на них было совершено покушение. Почему-то юноша точно знал, что опасаться ему нечего, а потому не стал тревожить спутников.

По дороге мужчины переговаривались между собой, обсуждая политику, погоду, опять политику. Иногда они делали остановки, чтобы поздороваться с кем-то, и тогда Макс кивал и улыбался, пожимая руки людям, чьих имен так и не запомнил, и продолжал бегать взглядом по окружающим. Но все было бессмысленно, ничего необычного юноше рассмотреть не удалось.

Скоро он занял свое место в ложе, наблюдая, как балерины под классическую музыку выписывали пируэты на сцене, и от этого монотонного действия слипались глаза. Вечер, казалось, растягивался на часы. И Макс был несказанно рад, когда музыка стихла, и в зале зажегся свет.

– Что ж, господа, – первым поднялся Викар, – предлагаю немного размять ноги и посетить ресторан, пока будет длиться перерыв.

– Перерыв! Так, это еще не конец? – растерялся Макс.

– Конец?! Нет! – рассмеялся тот. – Закончилось первое действие! Надо признаться, в твоем возрасте я тоже подобные мероприятия не слишком любил!

Делегация неспешно проследовала в зал ресторана, для удобства высокопоставленных господ, расположенного в центре холла. Этажом ниже менее обеспеченный класс населения толпился у прилавка с бутербродами и горячим чаем. Наблюдая за этим, Макс думал о том, что даже в театре, призванном дарить людям искусство, царили все те же уничижающие законы, лишний раз подчеркивающие неравенство общества.

– Прошу прощения! – поднялся он из-за стола. – Мне нужно пройтись!

– Макс, – ухватил его за руку Ян, – с тобой все в порядке?

– Да. Просто хочу на воздух. Возвращайтесь без меня, я присоединюсь чуть позже. – пообещал юноша.

Максимилиан прошел вдоль коридора и вышел на широкий балкон. Тяжелые мысли вновь поглотили его. Он уперся локтями в широкий парапет и опустил голову на ладони. Ему было нехорошо.

– Макс! – вышел вслед за ним Ян. – Я же вижу, с тобой что-то происходит. Поделись со мной.

– Я не знаю, как это объяснить. – покачал головой юноша. – Ян, я все думаю о том, что будет потом? Какого результата мы ждем от этого противостояния?

– А чего ты сам ждешь? – прошел он вперед, пристально вглядываясь в лицо брата.

– Я всегда хотел положить конец отчаянию, бедности, насилию, всей той несправедливости, что творится на улицах города. Но если вдуматься, все это допустили сами мы! – взглянул он брату в глаза. – Ратников, каким бы сильным он ни был, никогда не справился бы со столь сложной задачей, если бы его не поддержали сами люди. Именно мы допустили подобное разделение на классы, как делили его на протяжении столетий ранее. Никто не хотел бороться за «нас», каждый переживал лишь за «себя», пытаясь урвать кусок побольше. Идя по головам, не