Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева

Сразу за поворотом в тупике, которым заканчивался правый коридор, в ожидании курсантов стояли Громов и Остриков. Ян, увидев встревоженное и побледневшее лицо брата, принял озабоченный вид. Остриков также не оставил это без внимания, но в отличии от Яна, новым положением дел был только рад.

– Максимилиан, вы выглядите нездоровым. – громко заметил он. – Полагаю, прежде чем спуститься в лаборатории, вам нужно показаться врачу.

– В этом нет нужды. Я здоров!

– Ян Александрович, я вынужден буду настаивать. Любая, даже незначительная инфекция может оказаться губительной для заключенных.

– В данном случае, вы правы! – недовольно подтвердил Громов. – Максимилиан, вам известны правила! Любое подозрение на заболевание лишает вас права посещать лабораторию. Следующее посещение не ранее, чем через три дня. И консультация врача обязательно.

– Да. – удрученно кивнул Макс. – Я понял вас.

– А теперь объясни мне, что это было?

Позже Ян вызвал его в свой кабинет и потребовал объяснений.

– Почему ты не сказал, что Авдеева снимают с должности?

– Что бы это изменило? – приподнял он брови. – К тому же, это было его решение.

– А про Еву что-нибудь слышал? Это правда, что она перестала посещать занятия?

– Она учится удаленно. На этом, опять же, настоял Владимир Сергеевич, в целях безопасности.

Макс уставился в пол.

«Выходит, Арман не врал? Во всяком случае, в его словах была часть истины! А как же остальное? Неужели Ева хочет быть с Леру?»

– Максимилиан! – ласково позвал брат, Макс да же не заметил, как он подошел. – Я знаю, как это тяжело, но ты же сам этого хотел. Уже поздно менять планы. Соберись! Еще одно усилие и я отпущу тебя. Ты вернешься на Землю к обычной жизни! Вот, смотри! – протянул он бумагу.

– Ты подписал бумаги? – рассмотрел документ Макс. – Теперь я полностью дееспособен?

– Да. Я подумал, это лучший выход! Совет не сможет назначить тебе нового опекуна или ограничить в передвижении. – улыбнулся он. – Не помню, говорил ли я тебе, у меня есть дом у моря. Ни Ратников, ни кто другой о нем не знают. Возьмешь с собой Еву…

– Планы менять поздно, говоришь? – вернул бумагу юноша. – Я не подведу! Раз втянул тебя в это, значит, буду с тобой до конца, и не важно, каким он будет!

Скоро Арман на публику рассказывал о надоедливой и до смерти влюбленной в него девушке по имени Ева, красочно описывая сложившийся при этом любовный треугольник с участием Максимилиана. А Макс, сжав зубы, улыбался в ответ. Заставив себя замуровать тот кусочек души, которым безраздельно владела рыжеволосая красавица, он ждал своего часа. Сейчас ему предстояло куда более важное дело, нежели удовлетворение глупых амбиций. И неделю спустя его усилия окупились.

В помещении лаборатории царили сумерки и прохлада. Запах медицинских препаратов, пощипывал нос. Там на четырех столах лежали увешанные многочисленными датчиками человеческие тела. Все они были погружены в глубокий, граничащий со смертью сон.

– На предыдущем занятии мы начали ознакомление с анатомическим строением пришельцев… – начал Заур Темирович.

– Они такие же, как мы! – выдохнул Макс.

– Да. Отличия наших ДНК настолько малы, что их можно считать незначительными. Мы могли являться разновидностью одного вида.

– Они приходили в себя? Говорили откуда они? В чем причина нашего сходства?

– Максимилиан, вы задаете много вопросов! – окоротил его Осипов. – Эти существа не способны вести диалог. Их развитие куда ниже нашего. Это и делает их страшными врагами, так как нормы морали им неведомы. Вы бы знали это, если не пропустили мою лекцию на прошлой неделе!

Очередной урок был посвящен умению пришельцев манипулировать людьми. Несмотря на то что, по мнению специалистов, они были менее развиты и подчинялись лишь присущим животным инстинктам, их способность вводить в транс людей, была хорошо развита, что и делало их опасными противниками. Им не были знакомы ни жалость, ни сострадание. Начальник лаборатории не раз сравнивал их с саранчой, сжирающей все на своем пути. Убеждал, что и на планеты Земля и Марс они прибыли с той же целью. Чтобы уничтожить жизнь на них!

«Но я общался с ними! Они не бездушные потребители! Они живые, чувствующие существа!» – был уверен Макс.

Пару раз Макс мельком поднимал глаза на Гольца. Тот имел совершенно отстраненный вид, а невидящий взгляд застыл на педагоге. Казалось, он боялся даже взглянуть на лежащие здесь тела. Макс же пристально разглядывал черты их лиц. Они были кроткими и умиротворенными. Но вот он взглянул на последнего, лежащего в самом дальнем конце комнаты пришельца. Сердце встревоженно застучало. Он столько раз видел его. Его руки. Тонкие длинные пальцы. Этот высокий и худой силуэт. Столько лет он снился ему.

Проглотив тяжелый ком на горле он, словно зачарованный, приблизился к телу. Вот она, рука, та, что так часто тянулась к нему во сне. Легкое, чуть хрипящее дыхание прервало его раздумья. Пришелец больше не спал. Неизвестно как, но он сумел перебороть действие препаратов и раскрыл глаза такие синие и глубокие, но не отражающие образ, пристально глядящего на него юношу.

Макс обернулся. Никто не смотрел в их сторону. А мужчина протянул руку. Юноша не раздумывая сжал его на удивление теплую ладонь. Странное чувство, будто электрический разряд прошел через все тело, заставив подняться дыбом волосы. Яркий и красочный сон пронесся в его подсознании. Картинки и эмоции сменяли друг друга так быстро, что он еле успевал задерживать на них свое внимание, и видения эти причиняли боль. Не физическую. Это был крик души. Слезы покатились по щекам.

Он не знал сколько времени так простоял, но вот, ладонь беспомощно повисла в его руке. Макс повалился на колени.

– Максимилиан, что с вами? – подоспел Осипов. – На вас лица нет!

Взглянув на пришельца и осторожно, чтобы никто не заметил, Заур Темирович расцепил их руки и помог юноше подняться.

– Вы переволновались, такое случается. Думаю, на сегодня достаточно! – отпустил он курсантов.

Ошибка в теории Дарвина

– Как вам только в голову пришло приближаться к ним во время занятия? – отчитывал его Осипов. – Мало того, что это могло повлечь за собой суровое наказание, вплоть до военного трибунала, так ведь сама попытка общения с ними может быть опасна!

– Они неопасны! – настойчиво, хоть и слабым голосом, произнес Максимилиан.

Ян и Алексей Федорович уже полчаса пытались привести его в чувства, но лицо юноши по-прежнему оставалось бледным с почти зеленым оттенком. Заур Темирович, тем временем, мерил кабинет нервными шагами.

– Мне самому сообщить Ратникову о смерти заключенного? – в негодовании повернулся он к Яну.

– Полагаю, как руководитель это