Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

Есть люди в Париже, о которых мне надо позаботиться, есть кое-какие вещи у меня под замком, которые я хочу им отдать. Так что не лги мне, понял?

— Я не буду тебе лгать, — произнес Кендрик, когда самолет уже начал снижаться над Денвером.

Крэйтон Гринелл был тощим человечком среднего роста с вечно серым лицом, которое выдающимся можно было назвать только из-за выдающихся вперед острых черт. Здороваясь с кем-нибудь, в первый раз или в пятидесятый, будь то официант или председатель правления, сорокавосьмилетний адвокат, специализировавшийся на международном праве, приветствовал любого застенчивой улыбкой, в которой светилась теплота. Теплота и скромность легко принимались за чистую монету до тех пор, пока вы не заглядывали Гринеллу в глаза. Не то чтобы они были холодными, нет, однако не были они и особо дружелюбными; это были глаза подобравшегося, настороженного кота.

— Ардис, моя дорогая Ардис, — пробормотал адвокат, вступая в фойе и прижимая к себе вдову, чуть похлопывая ее по плечу, как похлопывают горячо любимую тетушку, потерявшую супруга. — Что я могу сказать? Что тут вообще можно сказать? Такая потеря для нас всех, но прежде всего, конечно, для вас.

— Это случилось так внезапно, Крэй. Слишком внезапно.

— Конечно, конечно, но и вы и он избавлены от терзаний долгой, мучительной болезни. Коль скоро конец неизбежен, так уж лучше пусть он будет быстрым, не так ли?

— Я полагаю, вы правы. Спасибо, что напомнили мне об этом.

— Не за что, — выпустив ее из объятий, Гринелл взглянул на Сандстрома, который стоял посреди просторной гостиной. — Эрик, как я рад тебя видеть, — торжественно произнес он, шагая через фойе, чтобы пожать руку ученому. — Мне кажется, очень правильно, что мы оба побудем с Ардис в такое время. Кстати, мои люди сейчас внизу, в холле.

— Чертова стерва! — произнес Сандстром свистящим шепотом, пока скорбящая вдова закрывала дверь.

— Выпить хочешь, Крэй? — пропела она, обращаясь к Гринеллу.

— Нет, спасибо.

— А я, пожалуй, выпью, — заявила Ардис, направляясь к бару.

— Я думаю, вам следует, — согласился адвокат. — Могу ли я чем-нибудь помочь? Я имею в виду какие-нибудь юридические проблемы или организационные — все, что пожелаете.

— Мне кажется, что вы и так займетесь всем этим, то есть юридическими проблемами. Конечно, у Энди-детки повсюду были адвокаты, но, насколько я знаю, вы были самым главным и доверенным.

— Это так, и мы все уже связались друг с другом за сегодня. Нью-Йорк, Вашингтон, Лондон, Париж, Марсель, Осло, Стокгольм, Берн, Цюрих, Берлин — и я все лично держу под контролем.

Вдова застыла на месте, не донеся графин до бокала и не сводя глаз с Гринелла.

— Когда я сказала «повсюду», я не имела в виду настолько повсюду.

— У него были очень обширные интересы.

— Цюрих? — прошептала Ардис так, словно губы ее против воли, механически повторили название этого города.

— Это в Швейцарии! — грубо оборвал ее Сандстром. — И кончайте разводить эту блевотину.

— Эрик, ну что ты…

— Нечего мне говорить «ну что ты», Крэй. Этот мерзопакостный полудурок сделал это. Он связался с палестинцами и заплатил им через Цюрих… Помнишь Цюрих, золотце?.. Я тебе говорил уже об этом в Балтиморе, Крэй. Он это сделал.

— У меня пока нет подтверждений в отношении нападений в Фейрфаксе и Колорадо, — спокойно заметил Гринелл.

— Потому что их никогда и не было! — выкрикнула вдова. Правая рука ее тряслась, когда она наливала себе вина из тяжелого хрустального графина.

— Я этого не говорил, Ардис, — мягко возразил адвокат. — Я просто сказал, что у меня нет подтверждений. Тем не менее, у меня есть более позднее сообщение. Звонил, конечно же, какой-то пьянчужка, которому хорошо заплатили и передали трубку, когда нужный номер был уже набран. Таким способом они исключили возможность установить источник сообщения. Слова, которые пьянчужка явно повторял с чужого голоса, слишком знакомы нам. Он сказал: «Они идут по следу денег».

— О Боже! — воскликнула вдова.

— Итак, теперь у нас два кризиса, — продолжил Гринелл, подходя к беломраморному телефону на столике, стоявшем у стены. — Наш жалкий, вечно путающийся под ногами государственный секретарь находится на пути к Кипру, чтобы подписать соглашение, которое может сломать хребет оборонной промышленности, а один из нас связан теперь с палестинскими террористами… Видит Бог, как я жалею, что не был посвящен во все и не знаю, каким образом Эндрю удалось это проделать. Но мы можем еще более усугубить ситуацию, если не предпримем решительных действий, — сказал он и набрал номер под взглядами вдовы и ученого. — Подтверждаем замену варианта 6 на вариант 12; Средиземноморье, — проговорил в трубку адвокат. — И будьте добры, подготовьте команду медиков.

35

Варак бросился за угол, к служебному входу, и на грузовом лифте поднялся к себе на этаж. Он поспешил в свой номер, отпер дверь и кинулся к хитроумному записывающему устройству, висевшему на стене, удивляясь, как много пленки оно успело отмотать за это время. Должно быть, дело в телефонных разговорах Ардис Ванфландерен. Чех щелкнул переключателем, позволявшим одновременно записывать и прослушивать разговор, надел наушники и уселся поудобнее.

«Она ушла отсюда часа полтора назад». — «Она? Кто?» — «Женщина по имени Рашад, эксперт по борьбе с терроризмом. Она прибыла сюда со смешанной командой…»

Чех взглянул на катушку использованной магнитофонной ленты. Разговор, записанный на ней, длился по меньшей мере двадцать пять минут! Что могла делать в Сан-Диего бывшая офицер разведки из Египта, Милош не мог понять. Она ушла из Управления, он это проверил. В негласном, однако вполне официальном заявлении из Каира и Вашингтона говорилось, что она «пошла на сделку с противником». Он решил, что речь идет об оманской операции, и абсолютно поверил в ее уход. Она должна была исчезнуть, но не исчезла! Варак принялся слушать дальше разговор, происходивший в номерах Ванфландеренов. Говорил Сандстром:

«Он сделал это, разве не так, Ардис? Этот одержимый манией величия денежный мешок не смог вынести мысли о том, что кучка „филантропов-неудачников“ может заменить его человека другим, который вполне способен перерезать трубку питания, из которой он высасывал свои миллионы».

Затем голос Ардис: «Восемьсот миллионов, вот что он сказал, восемьсот миллионов только ему, биллионы для вас всех… Я ни о чем даже не подозревала!»

Варак был ошеломлен. Он допустил две огромные ошибки! Первая касалась скрытой деятельности Рашад, и как ни трудно ему было признать эту ошибку, с ней он мог смириться — в конце концов, она была опытным разведчиком. С другой он смириться не мог! Фальшивый сценарий, который он представил Инвер Брассу, оказался правдой. Ему никогда