Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд. - Сергей Николаевич Зеленин

было тащить из люка раненного танкиста. Что с Вами?

Тот, еле слышно:

- Это Котин…

- Что «Котин»?

- Он ранен…

Пригляделся в стереотрубу: действительно - это Главный конструктор Кировского завода Котин, которого наконец-то вытащили из танка. Он держится руками за лицо, а из-под ладоней бежит кровь.

Озадаченно чешу подбородок:

- Он же сам говорил мне – причём в присутствии свидетелей, что его танк непробиваем для трёхдюймовых снарядов?

Ещё раз внимательно посмотрев в стереотрубу на танк, искренне недоумеваю:

- Да и нет видимых следов пробития…

Федоренко:

- Окалина.

- Что «окалина»? При чём тут «окалина»? Мы, с вами что? На металлургическом предприятии находимся?!

- Думаю, от удара снаряда об броню, с внутренней стороны отскочила окалина и ранила Котина в лицо.

Возмущаюсь:

- Извините, Начальник Главного танкового управления: танки воюют с 1915-го года. Мало того, советские танкисты участвовали в вооружённых конфликтах - начиная с КВЖД и заканчивая Финляндией. И, что? Не могли придумать какой-нибудь пустяковой защиты от такой сущей ерунды – как окалина?! Да уже на царских «Остинах-Путиловцах» - броню изнутри обтягивали толстым войлоком.

Обратившись к руководству Кировского завода:

- Вы, мать вашу, неспособны - не только выдумать что-то своё, но и воспользоваться чужим опытом.

Те переглянувшись:

- Мы – не конструкторы, товарищ Сталин.

Ору им в лица:

- Но и не посторонние на заводе!

 

***

Пока туда-сюда, пока медики оказывали помощь Котину – у которого оказалось серьёзное ранение левого глаза, а потом увезли его в госпиталь… Пока увели с площадки «КВ», стих вызванный чрезвычайным происшествием ажиотаж и народ вернулся к подножья вышки КНП… Совсем стемнело и пришлось зажечь предусмотренные на этот случай прожекторы.

В их свете, стоящий на площадке возле мачты«Т-34» - выглядел особенно потрясно: обтекаемый весь такой, стремительный на вид, изящный как породистый арабский жеребец…

Налюбоваться на него не могу!

- Так Вы говорите, Федоренко, что этот танк уже проходил испытательные стрельбы?

- Так точно, тов…! Нашей «сорокопяткой» и шведским длинноствольным «Бофорсом» калибром 37 миллиметров.

Глядя в упор на директора Харьковского завода Максарева и главного инженера Махонина:

- И не одной новой – не предусмотренной конструкцией «дырки»?

Те, не скрывая гордость:

- Ни одной, товарищ Сталин! Лишь произошло заклинивание башни, повреждение наблюдательных приборов, трещины сварных соединениях, разрушение болтов и некоторые другие – более мелкие повреждения.

Начальник полигона полковник Романов добавил:

- Танк «А-34», при мне даже поджигали бутылкой с зажигательной смесью, но он не загорелся. Это ещё раз говорит об преимуществе дизельного двигателя перед бензиновым.

Облегчённо вздохнув:

- Ну, тогда нам бояться нечего: здесь нет шведских длинноствольных «Бофорсов», лишь только наши – с «тупоголовыми» снарядами, сплошь бракованными. Вот только прикажите по радио Морозову и его команде обмотать чем-нибудь лица от отлетающей окалины, а руки держать в карманах.

От подстрахуя ещё никто не умирал!

А вот без него – сколько угодно.

 

Когда всё было готово, посмотрев на часы – было «19.07.», прильнул к окулярам стереотрубы и скомандовал:

- Начинайте.

Романов взмахнул красным флагом и для чего-то громко крикнул, как будто его могли услышать артиллеристы - находящееся как бы ни за километр, отсюда:

- Огонь!

Спустя буквально пару секунд, как крыловские Моськи на слона, с двух направлений – с фронта и левого борта, затявкали малокалиберные противотанковые пушчонки. Хотя пускаемые ими снаряды были и боевые и, по моему разумению должны были взрываться - даже не пробивая брони, но взрывов почему-то было совсем немного. Цветные трассеры, летящие откуда-то из темноты и после удара о броню - рикошетившие вверх или рассыпающиеся крупными искрами на броне…

Это было прекрасно!

Любуясь, не забываю шевелить мозгами:

«Надо будет фильм снять и пустить в прокат в Америке. Там такого шоу ещё не видели и миллионы просмотров гарантированы. Глядишь и, предстоящий «большой шоппинг» окупится…».

 

И вдруг мощный взрыв!

Успел заметить: после яркой вспышки, танк окутал густой чёрный дым.

Почти все на вышке попадали, я был почти мгновенно сбит с ног «прикреплёнными» и накрыт бронированными щитами.

Спустя какое-то время, я был поставлен на ноги и даже обтряхнут:

- Извините, товарищ Сталин… Служба!

- Я понимаю.

Косынкин, встревоженно заглядывает мне в глаза:

- С вами всё в порядке, Иосиф Виссарионович?

- А что мне сделается?

Поправляя косо нахлобученную шапку-ушанку:

- Объявляю благодарность, товарищи бойцы!

- Служим Советскому Союзу!

 

Народ на вышке тоже поднялся на ноги и, смущённо приводил себя в порядок, стараясь не глядеть друг на друга.

Обращаюсь с вопросом «в никуда», переводя взгляд от одного к другому:

- Что это было? Почему он взорвался? Ведь нечему там было взрываться – остатки боезапаса должны были быть выгружены…

Народ на вышке и сам с дичайшем «афуе», только глаза таращат да плечами пожимают.

Конкретно к Начальнику полигона:

- Были выгружены снаряды?

Тот, бледный, с трясущейся непокрытой головой:

- Все до одного.

- Тогда почему он взорвался?

- Не знаю, товарищ Сталин.

Из толпы, кто-то предположил:

- Взрывчатка была заложена в танк заранее. Это – диверсия!

Вокруг возмущённо зашумело:

- Бери выше – терракт! Враги хотели товарища Сталина взорвать!

Генерал Косынкин:

- Неправда! Все танки были предварительно осмотрены снаружи и внутри моими сотрудниками. После этого, к ним никого кроме экипажей не подпускали.

 

Посмотрев на горящий не ярким – тусклым чадным пламенем танк, говорю:

- Пойдёмте и посмотрим на него поближе, товарищи. Может, что и выясним.

Косынкин заартачился:

- Это может быть опасным, товарищ Сталин!

- Ничего… По теории вероятности, снаряд в одну и тоже воронку дважды не попадает. А танки по два раза не взрываются: это закон физики.

Спустились вниз с вышки и неспешно направились в сторону «костра», куда уже неслась «скорая помощь», пожарная машина и бежала толпа с огнетушителями в руках.

 

***

Ещё издалека «Т-34» омерзительно вонял жженной резиной. Топлива в нём почти не было, поэтому горела изоляция проводки и электроприборов, резиновые коврики «чемоданов» под снаряды, бандажи катков и…

…И тела экипажа.

Огонь скоро удалось погасить, танк залить водой так, что он даже чадить перестал. Но и до этого было видно, что наклонная броневая плита левого подкрылка76 - была вырвана по линии сварных швов и отброшена далеко в сторону. На полу уцелевшего броневого корпуса были хорошо видны «чемоданы» под снаряды – целы-целёхоньки, что исключает взрыв остатков боекомплекта и, тела экипажа в обгоревшей -