Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд. - Сергей Николаевич Зеленин

Тот, мгновенно вспотев – хоть выжимай, взмолился:

- Товарищ Сталин! Заводские конструкторы спроектировали два варианта бортовых фрикционов, новый сухой воздухофильтр, замок на коробку перемены передач и ряд других агрегатов… Но пока не смогли устранить эти дефекты, появившиеся вместе с танком.

- Кто или что мешает заводу устранить эти «врождённые» дефекты?

У того испуганно забегали глазки:

- Нам дают совершенно нереальные планы!

- Вы имеете в виду так называемое «Сталинское задание»?

По первоначальному плану в 1940-м году Кировский завод должен был изготовить всего 50 танков «КВ», отработать их конструкцию и лишь с 1941 года перейти на их крупносерийный выпуск. Однако в июне 1940-го года появляется постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), согласно которому годовое задание увеличивалось до 230 «КВ», из них 130 с 76-мм пушкой и 100 со 152-мм гаубицей. Не в теме каким боком сюда пристёгнут мой усатый Реципиент, но в документах того времени данное решение именовалось именно «Сталинским заданием».

Директор жертвенным ягнёнком, еле слышно проблеял:

- Даааа…

Не стал кошмарить: человек и предприятие в целом - явно заложники вышестоящей парторганизации, заставившей их дать повышенные обязательства.

Успокаивающе киваю на портрет на стене:

- Харашо. После генеральных испытаний мы все вместе подумаем, как и дефекты устранить и задание самого товарища Сталина выполнить.

Тем временем, температура воды и масла в системе охлаждения «КВ» - дошла до критических 107-ми и 112-ти градусов соответственно… Затем, начался увеличиваться расход масла, его давление резко упало, появилось выбивание газов и масла через суфлер мотора и он начал постепенно сбавлять обороты.

Наконец, сквозь треск послышалось:

- Двигатель заглох!

Естественно, первым было предположение:

- Медным тазом накрылся?

Спустя какое-то время, из радиоприёмника прохрипело:

- Нет, топливо в баках закончилось.

Искренне удивившись:

- И сколько же сегодня прошёл танк?

Начальник полигона полковник Романов отвечает:

- Девяносто шесть километров, товарищ Сталин.

Ну, что ж… Вполне соответствует официальным ТТХ. Плюс-минус «лапоть», конечно.

Чисто из любопытства спрашиваю:

- А какой был пробег у этой машины до этого?

- Восемьдесят километров военпредовского пробега на заводе и два контрольных пробегов по двадцать километров, уже здесь. При этом потребовалось провести две переборки бортовых фрикционов.

«Мда… И сказать то нечего – а что тут скажешь?».

Пару минут подумав, объявляю волевое решение:

- Если экипаж танка «КВ» сумеет отремонтировать танк в соответствии с существующими нормативами, дозаправить его и пусть продолжит испытания отстрелом и обстрелом.

Спустя пару часов, после общего пробега в двести с небольшим километров по зимней грунтовке, закончилось дизтопливо и у «Т-34». Примерно в это же время силами экипажа и бригады ремонтников был отремонтирован и «КВ».

***

После обеда заметно потеплело, стихло, ближе к вечеру пошёл слабый ливневый снег.

Видимость из окон КНП была не ахти и, чтоб не пропустить завершающий этап испытаний, я и наиболее причастные к ним лица - перебрались на наскоро сделанную из дерева, невысокую (метров пять-шесть), но довольно-таки вместительную вышку. Здесь имелось артиллерийская стереотруба для меня и Начальника полигона, а на имевшимся столике лежали морские бинокли…

Короче, всё условия!

Всё-таки - молодец полковник Романов, надо бы его до генерал-майора повысить.

Вслед за нами, на свежий воздух высыпал и весь состав субботнего совещания в Кремле и, вскоре у подножия вышки образовалась изрядная толпа военного люда.

Эх, трибуны не догадался приказать соорудить!

Но обстрел танков им и отсюда будет хорошо видно: всего лишь каких-то несчастных триста метров.

На стрельбище «Т-34» ворвался первым и резко остановился, качнувшись. Торчащий из башни по пояс Морозов отсемафорил красным флажком что готов к стрельбам и скрылся в танке закрыв за собой люк.

Я посмотрел на Романова и кивнул:

- Начинайте.

Тот дал отмашку красным флажком и, откуда-то сбоку прозвучала длинная пулемётная очередь. В сгущавшихся сумраках, в стереотрубу было отчётливо видно, как бронебойно-трассирующие пули вонзаются в башню танка и не в силах пробить броню, высекая красноватые искры - рикошетят в разные стороны.

Только ради этого зрелища, стоило всё это устроить!

Как будто получив под ср… Под корму хорошенький пендель, тридцатьчетвёрка рывком тронулась с места и, проехав пару десятков метров - «клюнув носом» резко остановилась. Несколько секунд покачавшись, слепошаро повела стволом вправо, целилась как будто вечность и наконец…

Выстрел!

Первый мной за две жизни услышанный выстрел из настоящей пушки, вызвал в душе какое-то детское ликование. Но внутренний голос всё опошлил:

«Ты ещё в штанишке написай! Мля… И кого только в Сталины не берут…».

И я тут же пришёл в себя.

Смотрящий в бинокль Федоренко угрюмо обронил:

- Мимо. Метров пятьдесят недолёт.

Снисходительно утешаю:

- Первый блин комом.

Немного проехав вперёд, танк остановился, покачался, выстрелил и снова мимо.

Федоренко сквозь зубы:

- Перелёт. Не может нащупать расстояние. Вот если бы стоя на месте…

По условиям, с остановки можно было делать только один выстрел. По вполне понятным соображениям:

- Стоя на месте, его бы уже давно сожгли в реальном бою. Противник тоже имеет привычку пристреливаться, не забывайте.

После пятого промаха, я недоумённо предположил:

- Пушка с кривым стволом или наводчик с косоглазием? Не подскажите, товарищ директор, ваш Морозов регулярно медосмотры проходит?

Директор Харьковского завода промычал в ответ:

- Эээ… Не интересовался, извините.

Бурчу недовольно:

- Надо интересоваться персоналом. А то в следующий раз какого-нибудь психа со справкой из психушки главным конструктором назначите. Он вам такого наконструирует…

Федоренко, шепнул на ушко:

- Мы привыкли стрелять по плоским мишеням, тов…

Ну, это я товарищам инженерам подосрал по вредности характера: мишени, представляли не привычные для танкистов-хроноаборигенов щиты - а объёмные макеты танков, пушек и долговременных огневых сооружений (ДОСов) и располагались от трёхсот до шестисот метрах от трассы движения танков.

Ворчу:

- «Привыкли» они, видишь ли… А если бы я бы приказал ещё и окрасить мишени в белый свет?

Молчит…

- Завяжите узелок на память, Федоренко: впредь учить танкистов стрелять только по объёмным мишеням и только изготовленным в натуральную величину.

- Завязал, тов…

Наконец, бывший за командира-наводчика Главный конструктор Морозов приноровился к созданному своими же руками уё… Хм, гкхм… Детищу. Сперва он дал длинную очередь из пулемёта и только пристрелявшись - выстрелил из орудия.

- Прямое попадание!

Обернувшись ко мне, Федоренко ликуя:

- Всё-таки, на этих танках можно воевать, если с умом!

Охотно соглашаюсь:

- Вижу. Не забудьте занести этот приём в Боевой устав танковых войск.