Поединок 18 - Эдуард Хруцкий

Что привело старшего сына на путь преступлений, нам неизвестно. Зато история Кристофера незамысловата и понятна. Сыграли свою роль и дурной пример брата, и еще несколько факторов. В школе он не научился читать и писать. Отец потратил много часов, чтобы помочь сыну, но и ему пришлось капитулировать перед особенностью младшего сына, которую он назвал слепотой к слову.

Ровесники постоянно дразнили Кристофера за его безграмотность. Так у него сформировался комплекс неполноценности, который он изживал по-своему. Одной из возможностей были гангстерские фильмы. Здесь он мог воображать себя лихим парнем с револьвером. Никто не спрашивал убийцу, умеет ли он читать и писать. Кристофер одурманивался кинофильмами, и преступник с лающим «кольтом» стал идолом его жизни.

Но ему все-таки хотелось, чтобы иллюзии превратились в реальность. И тут он открыл в себе любовь к огнестрельному оружию. Английский закон 1937 года запрещал иметь огнестрельное оружие без специального разрешения, но возможностей достать пистолет нелегальным путем было сколько угодна. На черном рынке оружие продавалось по относительно низким ценам, и Кристофер пользовался этим. Еще школьником он не раз доставал себе револьверы, приносил их в школу и хвастался перед одноклассниками. Однажды хвастовство обошлось ему в тридцать шиллингов штрафа за незаконное хранение оружия.

Кристофер Крэг пытался, и это говорит в его пользу, найти профессиональное применение для своего пристрастия к оружию. Он хотел выучиться на оружейника. Но низкий уровень знаний был неодолимым препятствием.

Такие же умонастроения обуревали и второго юношу, который вместе с Крэгом был на крыше магазина. Дереку Бентли исполнилось девятнадцать лет, но он отстал в развитии еще больше, чем Крэг. В детстве он пережил немецкие воздушные налеты, а однажды его засыпало в подвале. После этих психических травм у него начались эпилептические припадки, мучившие его время от времени. В школе он, как-и Кристофер Крэг, не осилил чтения и письма. Четырнадцати лет Бентли в первый раз совершил кражу в магазине и получил двадцать месяцев заключения в исправительной колонии для подростков. Выйдя из колонии, он устроился мусорщиком и грузчиком мебели, зарабатывая таким образом на скудную жизнь. К службе в армии он был признан негодным. Судьба свела Бентли с младшим по возрасту, но более сильным по характеру Крэгом. Скоро он оказался в полном подчинении у приятеля.

Вечером 2 ноября Кристофер был в кино. Американский фильм показывал в изобилии крупным планом схватки между преступниками и полицейскими. Посмотрев фильм, Крэг сходил домой за револьвером, и кастетом и отправился на дело. Он уговорился встретиться с Бентли. На автобусе они доехали до Кроудона, и Бентли получил в качестве оружия кастет. Универсальный магазин присмотрел Крэг:

– Возьмем эту лавочку. Унесем, сколько можем.

Они попытались проникнуть внутрь через крышу, но им помешали полицейские. Кристофер вел себя так, как сотни раз видел в кино. Констебль Майлс поплатился жизнью за кинематографические фантазии юнцов.

Тайна таблетки

Крэгу и Бентли предъявили обвинение в совместном совершении убийства полицейского. Процесс продолжался четыре дня, с 9 по 12 декабря 1952 года, под председательством старшего судьи лорда Годдарда. Обвинение представлял Кристмас Хэмфри, тот самый, кто три года назад потребовал осуждения невиновного Тимоти Ивенса.

– Концепция обвинения в том, – выступил Хэмфри, – что Крэг с заранее обдуманным намерением убил полицейского, что он гордился содеянным и сожалел лишь о том, что убил только одного. Бентли подстрекал Крэга начать стрельбу. Находясь уже в руках полиции, он оказывал убийце моральную поддержку. По английскому закону и, что то же самое, по закону здравого смысла, он участник убийства.

Со здравым, смыслом тут не все просто. Убийство безоружного полицейского было, бесспорно, преступлением, за которое следовало отвечать. И все же во время предварительного следствия, а также в ходе процесса, а еще более в формулировке приговоров были моменты, не согласуемые со здравым смыслом. Кое-что прозвучало уже в первых словах обвинителя.

Дерек Бентли, умственно ограниченный человек, якобы подстрекал Крэга, которому сам безропотно подчинялся, к убийству. Полиция и правосудие явно стремились создать прецедент, который производил бы устрашающее впечатление, поскольку заметно возросла молодежная преступность. Для этого нужен был молодой преступник, полностью ответственный за свои действия перед законом. Девятнадцатилетний Бентли годился для этого, шестнадцатилетний Крэг – нет. Кроме того, если имело место подстрекательство к убийству, то нужно было доказать, что Крэг заранее намеревался лишить полицейского жизни. В ином случае события можно было трактовать как несчастное стечение обстоятельств, повлекшее за собой трагическую смерть.

Нелепое фанфаронство Крэга на крыше магазина и слова, сказанные им после падения на землю, как будто опровергали преднамеренное убийство. Во время лечения Крэга в больнице следственной тюрьмы сотрудники Скотланд-Ярда добивались от него нужного признания и преуспели в этом.

– Я целился в голову, – сказал Кристофер, – полицейский свалился как мешок. Во мне было столько ненависти к тем, кто засадил моего брата, что я хотел обязательно убить кого-то из них.

Когда при слушании дела было прочитано признание Крэга, он заявил, что не помнит такого заявления со своей стороны. Выяснилось, что в больнице перед допросом ему давали пентотал. Этот препарат, как объясняется в одном полицейском отчете, называют сывороткой правды. В отчете упоминалось, что обработка арестованных перед допросом этим – средством отнюдь не является редкостью. «Пентотал применяют, чтобы человек становился раскованнее и говорил откровеннее, чем обычно».

В ходе процесса Скотланд-Ярду не было поставлено в упрек, что он использовал «сыворотку правды». Обвинитель Хэмфри отмел все сомнения словами:

– До того как получить хоть одну таблетку, вы говорили: «Надеюсь, я перестрелял всю банду». Таким образом, вы признали преднамеренность своих действий.

Допрашиваемый о событиях 2 ноября Крэг отрицал, что убил полицейского намеренно. На вопрос председателя суда, с какой целью был произведен первый выстрел, обвиняемый ответил:

– Стрелял в пол, ни в кого не целился.

– Но попали в сержанта, стоявшего перед вами. Как объясните этот факт?

– Не знаю. Может быть, пуля попала рикошетом. Или дрогнула рука. За трубой мне было плохо видно.

– Зачем вы вообще стреляли?

– Я хотел отпугнуть полицейских, чтобы они меня не схватили.

– На каком расстоянии находился от вас констебль Майлс, когда вы убили его?

– Я не видел. Было темно. Я заметил только, что полицейский движется в мою сторону.

– У вас было намерение застрелить полицейского?

– Никогда у меня не было такого намерения. Я только хотел избежать ареста. Потому я стрелял во все стороны.

– Здесь упоминалось, что вы угрожали полицейским. Зачем?

– Я хотел пригрозить им, чтобы они не подходили близко.

– Что вы думали о себе, когда стояли с револьвером на крыше?

Крэг на несколько секунд задумался.

– Что это похоже на кинофильм, – ответил он тихо.

На другие вопросы он отвечал быстро и громко.

В заключение Крэга спросили о роли Бентли в событиях.

– Дерек Бентлн все время что-нибудь кричал вам. Как влияли его слова на ваши действия?

– Первый его выкрик я не расслышал. Полицейские тоже ведь кричали со всех сторон. Но дерековские глупости меня не интересовали.

– Отчего?

– Дерек не мужчина. Он трус. Он бегал за мной, как собачонка, и я брал его иногда с собой в кино.

– Вы заранее договорились об ограблении 2 ноября?

– Нет, сэр. Я случайно встретил Дерека, и мы пошли на дело.

После Крэга пришла очередь Бентли отвечать на вопросы.

– Расскажите о событиях после вашего прихода к магазину, – потребовал лорд Годдард.

– Крис перелез через изгородь, и я за ним. – Бентли отвечал надтреснутым, спотыкающимся голосом. Он казался робким, даже испуганным и часто заикался.

– Вы договорились об ограблении заранее?

– Нет, сэр. Крис в автобусе сказал мне о магазине. Я давно хотел попробовать и делал все, как велел Крис.

– А что он велел?

– Чтобы я не беспокоился и лез за ним. А потом я делал то же, что и он.

– Вас схватили сразу. Вы пробовали вырваться?

– Сначала я вырвался. Но потом уже не сопротивлялся.

– У вас в кармане был кастет. Вы использовали его?

– Я даже не вспомнил о нем. Когда меня скрутили, я очень пожалел, что ввязался.

– Вы кричали приятелю, чтобы он задал полицейским. Что вы имели в виду?