Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер

— Говорила ли она о том, что она намерена встретиться с вами?

— Нет.

— И что вы сказали ей?

— То же, что и говорила раньше: если она не вернет моего ребенка, она будет арестована за похищение.

— И что она сказала?

— Она заявила, что, по ее мнению, она знает, где он находится, и она может забрать его назад и что, когда я узнаю все обстоятельства дела, я соглашусь с ней. Она сказала, что ее предали и что она всегда стремилась действовать в интересах моего сына.

— Когда она сказала, что вернет вам ребенка?

— Тем вечером.

— Было ли указано точное время?

— Она сказала — приблизительно в десять часов.

— А сказала ли она, куда приведет ребенка?

— Да, к Элле Броктон, по адресу: двадцать три дробь двенадцать, Олив Крест Драйв.

— И что вы сделали?

— Я ушла из дома сразу же после телефонного разговора и направилась в дом госпожи Броктон. Я ждала там до полуночи. Потом я подумала, что, может быть, я неправильно поняла ее, так что я села в машину и поехала к ней на квартиру. Но там никого не было. К этому времени я уже сходила с ума. Я вернулась назад, к Элле Броктон, и опять ждала ее. Я была там до тех пор, пока не приехала полиция.

— И вы не знали, что Милдред Денвил намеревалась поехать к вам по адресу: шестьдесят семь дробь пятьдесят, бульвар Сан-Филиппе?

— Нет.

— Как зовут вашего сына? — спросил Драмм.

— Роберт Барстлер.

— Его отца звали Роберт Барстлер?

— Да.

— Его отец жив?

— Нет. Он погиб седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года.

— Жив ли кто-нибудь из родственников мужа?

— Его отец.

— Были ли какие-либо ссоры между вами и отцом вашего мужа в связи с вашим сыном?

Елена Барстлер сжала губы:

— Господин Джейсон Барстлер, дедушка ребенка, очень подло вел себя по отношению ко мне с того момента, как мы поженились с его сыном. Он считал, что я стремилась завладеть деньгами его сына. Он сделал все возможное, чтобы разбить нашу семью.

— Имеет ли это значение для дела? — спросил судья Винтерс, серьезно посмотрев на Драмма и бросив быстрый взгляд в сторону Мейсона.

— Я намерен связать это с другими вопросами, — сказал Драмм.

— Лучше будет, если вы свяжете это сейчас, чтобы у меня было понимание, к чему ведет этот поток доказательств.

— Позвольте спросить вас, — сказал Драмм, обращаясь к свидетельнице, — знаете ли вы, где работала последние три или четыре недели до двадцать шестого числа подзащитная?

Свидетельница тихим отчетливым голосом сказала:

— Она работала у господина Джейсона Барстлера.

— Спасибо, — сказал Драмм. — Ваши вопросы, адвокат.

Мейсон кивнул головой и спросил:

— Госпожа Барстлер, вы знакомы, конечно, с системой для сбора дождевой воды, которая находится у вашего дома на бульваре Сан-Филиппе?

— Конечно.

— Часто пользуетесь ей?

— Да. Я использую дождевую воду для стирки или мытья волос.

— Вы знаете емкость этой цистерны в галлонах?

— Нет, сэр, не знаю.

— Знаете ли вы, была ли она полной или почти пустой вечером двадцать шестого числа?

— Я не знаю, сколько в ней было воды.

— Вы не пытались определить, сколько в ней воды?

— Да нет. Я просто пользовалась этой водой.

— Вечером двадцать шестого числа, когда вы заметили, что собираются тучи и, видимо, скоро будет дождь, вы открывали кран в цистерне, с тем чтобы слить старую воду?

— Возражаю, — заявил Драмм. — Неправильная постановка вопроса. Вопрос не имеет никакого отношения к делу.

Судья Винтерс сказал:

— Если кран был открыт до того, как начался дождь, то вода, вытекая из цистерны, могла попасть в низину. Таким образом, это может иметь отношение к делу.

— Тем не менее вопрос задан неправильно, — заявил Драмм.

— Хорошо, — улыбнулся Мейсон. — Давайте по-другому. Насколько я помню, вы заявили, госпожа Барстлер, отвечая на вопросы обвинения, что ушли из дома около шести часов?

— Да, сразу после шести часов.

— И не возвращались домой до полуночи?

— Именно так. В это время меня нашла полиция. Кто-то испортил мою машину и сообщил полиции, где я нахожусь.

— A y вас не было желания