Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

Латиф не разделял показной улыбки Расима и оставался невозмутимым. Премьер-министр точно хочет подкупить его, но в глубине души Латифа заинтересовало это предложение. Он уже восемнадцать лет служит копейщиком, из них десять командиром отряда. С тех пор как падишах заболел, никого из визирей не волновало повышение военнослужащих и продвижение по службе происходило тогда, когда кто-то уходил в отставку или просто прекращал службу. Теперь же ему выпал шанс выслужиться перед премьер-министром и получить долгожданное повышение.

С другой стороны, этот Расим подозрительный тип. Латиф был удивлён тем, что он вызвал его по внезапному срочному делу. Раньше премьер-министр не вызывал никого из военнослужащих. Кроме того, с недавних пор по городу ходят слухи, что Расим колдун, обучавшийся у ведьм. Хотя многим до этого нет дела, Латифа всегда настораживало всё, что связано с ведьмами. Его отец, некогда начальник дворцовой стражи, стал одним из немногих жертв Зелёной хвори в Расулабаде. Ахорун винит в этом ведьм, а для Латифа, что ведьмы, что колдуны, он не доверял ни тем, ни другим. И если в Зебистане большинство не верило в причастность ведьм к Зелёной хвори, у Латифа было своё мнение.

Он задумчиво посмотрел на Фозила и вновь опустил взгляд на кусок стебля, плавающего в его пиале. Обдумывая предложение Расима, особенно часть, сулившую выгоду его подопечным, которым так нужны деньги, Латиф нерешительно покивал.

— Даю на подготовку три дня, — сказал Расим, приняв это за согласие.

Латиф поднял глаза на Расима. Испытующий взгляд премьер-министра, вперенного на него, не ожидал возражений.

— Будет сделано, — твёрдо заверил Латиф и приставил руку к сердцу.

Расим кивнул с довольной улыбкой. Он дал Фозилу ещё пару поручений, связанных с делом, и отпустил обоих.

Как только эти двое ушли, Расим снова принялся изучать книгу. В примечаниях его привлекло название некоего события, имевшее место до Эпохи человека — «Великий конфликт». Что это?

Расим листал древнюю книгу в обратном порядке в поиске первых упоминаний этого события, пока не зазевался. Его клонило в сон. Он гладил своё лицо и шею, чтобы отогнать сон, и уставшими глазами снова перечитывал примечания. Он остановился на одном из них, из-за которого по его спине пробежал холодок.

«Из-за проступков своих алчных и скверных деяний принял он облик злобного чудовища с белыми угловатыми глазами и кривыми рогами, из которых сыплется песок. Под стать порочному нраву имя дали ему новое — Таоруз. Виновник всех бед людских и позора мастеров».

На Расима нахлынули дурные воспоминания и его бросило в дрожь. Он снова испытал тот первобытный страх, когда впервые увидел хозяина пустыни, а в его голове снова прозвучали злорадные слова, пропетые песчаным ветром:

Что за чудесный день?!

Встречайте моих гостей, милые мои,

Ибо нас ждёт пир, пусть и ничтожный,

Но на время мы голод свой утолим!

Как бы Расим ни старался забыть это подобие стихотворения, облик его хозяина часто преследовал Расима в кошмарах. И теперь перед его взором появились тянущиеся к спине его кричащего отца длинные когтистые пальцы… Расим резко закрыл книгу и отошёл от стола. Его дыхание стало тяжёлым, а сердце сильно колотилось в ужасе.

Расим повернулся к стене и подошёл к тёмной, глубокой нише и неуверенно протянул к ней руку. Он не осмеливался завести руку внутрь ниши. Он боялся, что, то, что спрятано внутри, схватит его за руку.

Расим опустил руку и его страх сменился скорбью. Горечью утраты. К глазам подступили слёзы.

— Я следую каждому твоему совету, отец, — сквозь сжатое горло тихо выговорил он. — Скоро я достигну своей цели. Мне так жаль, что ты этого не увидишь, — по его щеке потекла тонкая слеза. Расим гневно насупился и вызвал огонь в своей правой ладони, сжатой так, словно она сжимала невидимый шар. — Обещаю, — тихо и твёрдо произнёс Расим, — я не подведу тебя.

* * *

«После запрета были прекращены множество научно-исследовательских работ, включая раскопки древней библиотеки в Джоду, где предположительно находились книги, написанные в Эпоху мастеров».

Хранители знаний: «Истории Зебистана»

Завтрак был скудным. Ахдия приготовила овсяную кашу на козьем молоке и приправила вишнёвым вареньем. Однако даже это варенье не могло отбить отвратный запах, а коровьего молока на кухне уже давно не было. За последние несколько лет из-за нехватки урожая и продуктов люди забили и съели почти всех своих исхудавших коров. Молоко оставшихся продавали в пять раз дороже козьего, потому Расим не позволял Ахдие покупать «золотое» молоко и также запретил закупать его придворным кухаркам. Вот и приходилось довольствоваться тем, что есть — вонючей кашей и кукурузной лепёшкой. Даже пшеница стала редкой, несмотря на поставки Ахоруна. Земли, выжженные в борьбе с Чёрной напастью, ещё нескоро дадут урожай — таков был прогноз земледельцев. Крестьянам приходилось возделывать новые поля за пределами городской стены.

Поблагодарив Ахдию за завтрак и попрощавшись с ней, Расим прибыл во дворец. Озадаченный проблемами крестьян, Расим расхаживал по коридорам дворца и думал над решением. Может в тайне применить колдовство и ускорить урожай? Или сделать это в открытую, как колдуны и ведьмы в Чехре и Джоду? В столице и так уже ходят слухи, что он колдун. Своей магией ведьмы и колдуны не смогли избавиться от Чёрной напасти, зато пользуются ею, чтобы ускорить или удвоить урожай. Однако это сильно сказывается на вкусе продуктов — он кажется не настоящим и пресным. Еда из таких продуктов понравится разве что собакам в Расулабаде, а не его избалованным горожанам.

Нужно увеличить поставки из Ахоруна, заключил Расим. Это единственный выход помочь народу, пока он не достигнет своей цели. А после… всё будет хорошо.

Эта фраза въелась в него с тех пор, как он услышал её на базаре около года назад — мужчина, у которого не хватало денег на покупку белой халвы с фисташками, утешал своего пятилетнего сына этими словами. Увидев грустную мину мальчика, Расим вспомнил о своём детстве, когда и у его отца не было денег на покупку сладостей. Тогда на базаре Расим потрепал приунывшего мальчишку по голове и купил ему целый куб халвы, а его отцу дал тридцать серебряных монет.

— «Ты можешь оставаться голодным, но дети всегда должны быть сыты», — наказал он отцу мальчишки, тот низко поклонился и поблагодарил Расима. Благодарность мальчика выражала его широкая, счастливая улыбка. Такой улыбки никогда не было на лице Расиме, когда он сам был ребёнком. Зато он мог позволить себе улыбаться сейчас, что