Камчатские экспедиции - Витус Беринг

Они не имеют над собой никакой власти, но живут самовольно, каждый род особо. Оленей у них табуны превеликие, от коих имеют свое пропитание, сверх сего кормятся и дикими оленями, китами, моржами, белужиною и иными зверями. Лисиц и волков у них много, а соболей нет, для того что не находится там леса. Везде прилегли камни, хребты, великие гольцы и тундры.

Против Носа виден небольшой остров без леса, и на том острове живут люди иного рода, не их, чукотского, язык у них свой, и те люди чукчам подобны, только числом их не много. От Чукотского Носа до того острова перегребают в кожаных чукотских байдарах с утра до обеда. Соболей на том острове нет, а водятся только лисицы, волки да олени. От того острова за морем есть земля большая, которую с упомянутого острова в ясный день видеть можно.

На сию землю перегребают чукчи в байдарах в тихую погоду с оного острова одним днем, и на оной также живут люди, им, чукчам, подобные, только язык у них свой. Леса там великие, ельника, сосняка, листвяка и кедровника множество. Из той земли пали в море реки великие, а жители тамошние сидячие [оседлые], живут в острогах земляных и питаются дикими оленями, рыбою и китами.

Платье носят соболье, лисье и оленье. Соболей и лисиц на той земле превеликое множество. Людей на той земле много, например, будет их против чукчей числом вдвое или втрое. С сими людьми бывает у них частая война, а бой у оных людей лучной.

По сем следует и нечто баснословное, а именно: на помянутой земле будто есть люди, которые имеют хвосты, псовым подобные, говорят языком особым, часто между собой воюются, веры никакой не знают, платье носят такое же соболье, лисье и оленье и питаются морскими зверями и дикими оленями.

Да на той же земле якобы есть и такие люди, у коих ноги подобны вороновым, и кожа на ногах такая же, и зимою обуви никакой не носят, а язык у них особый. Но не можно ли чукчей в сем баснословии извинить, когда рассуждаем, что и европейские писатели, объявляя о незнаемых землях, сами впадали не в меньшую погрешность?

Еще предлагается и о расстоянии от устья реки Анадыря до Чукотского Носа, а именно: что чукчи от внутренней Анадырской губы ходят морем в байдарах подле берега в тихую погоду до конца Носа, где против оного лежит помянутый малый остров, недели по три и менее.

Потом объявляется одно обстоятельство, о котором бы, яко о не приличном к сему месту, можно было умолчать, ежели бы не показывало оно совсем отменного и всем политичным народам весьма противного у чукчей обыкновения. И хотя упоминается нечто о том у резидента Вебера[85] в книге, называемой «Переменившаяся Россия» в части 1 на странице 406, однако едва ль могло б оно принято быть за имоверное без дальнего подтверждения.

Что Марко Поло венецианин объявляет в книге 1 в главе 46 об обыкновении, коим жители земли Камульской гостей своих удовольствовать старались, да в книге 2 в главе 47 о земле Тибетской, что Витзен в «Описании Северо-Восточной Татарии» второго издания на страницах 334 и 335 из оного же автора и из иезуита Тригаутия повторяет, и что он же на странице 341 приводит и о земле Кашемирской, то ж самое примечается и у чукчей.

Когда приедет к ним человек приезжий их чукотского народа или иностранный, то при первом приеме представляют ему для увеселения жен и дочерей своих; ежели случится, что жена стара или дочь непригожа и за тем гостю не полюбятся, то хозяин, истребовав других у соседей, приводит к удовольствованию своего гостя, и тогда подносит ему женщина в чашке свежей урины, пред ним пущенной, которою должен он полоскать рот, а кто от сего отречется, того почитают они за неприятеля, буде же склонится к тому по их желанию, то признают его за великого друга.

О сем объявлено не только в Анадырском остроге от самих чукчей, которых объявление содержится в письменном известии, здесь сообщенном, но я слышал о том и от многих людей в Якутске, которые у чукчей бывали.

Не нахожу я за потребно, чтоб рассматривать здесь, в чем вышепоказанные известия между собой разнствуют.

Несходство примечается только в таких обстоятельствах, которые не следуют к самому делу, а самое дело состоит в том, что обе части света, Азия и Америка, между собой не соединяются, но одна от другой разделяется нешироким проливом, и что на сем проливе один или больше островов находится, кои сообщению одной части с другою способствуют, так что азиатские жители от древних времен ведали об американских, а американцы об азиатах.

Другие о сих странах известия хотя не утверждены так, как вышеприведенные на письменных доказательствах, однако они за тем не меньше примечания достойны. Я прошу мне поверить, что я слышал оные в Якутске от людей достоверных.

Что объявлял вышепоказанным образом Никифор Малгин о бородатых людях, живущих на острове на Пенжинском море, коих почитал я за курилов, то же подтверждается от жителей Анадырского острога и о матерой земле, находящейся против Чукотского Носа, а именно: будто на сей земле живут люди, которые не только по бородам и по платью, но и по рукоделию своему с русскими имеют сходство.

Чукчи получают оттуда чаши и другую такую же посуду, которая с русской работой почти ничем не разнствует. Некоторые находятся в том мнении, что оные люди подлинно произошли от русских, которых прадеды в прежние морские путешествия по претерпении на море несчастья занесены к оной земле погодою и там остались.

Сказывают, что около 1715 года жил на Камчатке человек иностранный, который по причине камчатских мелких кедровых орехов и низких кустов, на коих растут те орехи, объявлял о себе, что он родился в такой земле, где растут кедровые дерева высокие, и на них орехи гораздо крупнее камчатских, а сия-де земля лежит от Камчатки на восток.

В ней-де есть большие реки, которые впали в Камчатское море. Жителям-де имя «тонтолы»; они обыкновениями схожи с камчадалами и употребляют к водяному ходу такие же кожаные суда, или байдары, как камчадалы. Назад-де тому много лет приехал он с земляками своими на таком судне на Карагинский остров, где товарищи его от тамошних жителей убиты, а он, оставшись один, ушел на Камчатку.

На Карагинском острове, лежащем против устья реки Караги, примечены у тамошних жителей большие бревна еловые и сосновые, которые употреблены на подпоры и в стены в их зимних земляных юртах, а такого леса нет ни на Камчатке, ни на островах, близ земли сей лежащих. Жители сами сказывали, что такой лес иногда приносит к их острову восточным ветром, который они перенимают и употребляют на свои потребы.

На Камчатке от давних лет усмотрено, что зимою сильным ветром в 2 или в 3 дня пригоняет к камчатским берегам лед, и прилетают ежегодно с востока птицы, кои, побыв несколько времени на берегах камчатских, улетают оттуда назад в ту же сторону. По сему должно заключить, что находящаяся против Чукотского Носа матерая земля протянулась и на юг мимо Камчатки.