Сложенный веер - Сильва Плэт

— Обещаете? — даже не оборачиваясь, Тон чувствует, сколько проглоченных слез в этом слове.

— Я лорд Дилайны. Я не обещаю.

— Да, извините. Я вовсе забыл, — шорох одежды, голос доносится чуть снизу. — Лорд Рейн Дар-Акила к Вашим услугам.

Тон понимает, что выиграл. Что этот ненормальный, честно и безнадежно служивший ситийцам, пол своей жизни проживший по принципу «чем хуже, тем лучше», а теперь покаянно стоящий перед ним на коленях, сделает все, чтобы наследник Дилайны благополучно добрался до своего королевства вместе со всеми своими лордами. Что, интересно, так на них действует, на аккалабов? Тембр нашего голоса запечатлен в их душе на генетическом уровне как источник приказов, которым нельзя не повиноваться? Или мы просто умеем подбирать такие цепляющие их за сердце слова? Чувствую себя заклинателем змей, право слово.

Но земляне меня испортили. Точнее, землянки. Не могу просто так взять и воспользоваться. Хочется дать что-то взамен. Я ж… типа Бэтмен. Что бы ему предложить?

— А лорду Корвусу? — спрашивает Рейн голосом мертвого человека.

— Что лорду Корвусу?

— Кристалл. На память. И… я сам бы хотел повесить, если будет дозволено.

Вот такой переход мне по нраву. Даже ситийские солдафоны не испортили того изящества, с которым он стоит на коленях и наклоняет голову. Достойно выглядит, ничего не скажешь. Нет, категорически не знаю, что в нас находят лорды Аккалабата. Мы в них находим эстетическое наслаждение. Хотя они, конечно, мужланы и второй сорт.

— Нет, — Тон, словно в раздумье, выпячивает нижнюю губу, осуждающе качает головой. — Категорически нет.

И добавляет через паузу, с удовольствием наблюдая, как вздрагивает и опускается еще ниже черноволосый затылок:

— Он будет в ярости.

— Он умер, — еле слышно, одними губами, глаза не поднимая от пола.

— Что ж с ним стряслось? Укусила ядовитая лошадь? — деловито осведомляется Тон и легонько напрягает колени. Без браслетов сопротивляться аккалабатскому дару, у которого запущено внутреннее время, бессмысленно, поэтому Тон позволяет Рейну опрокинуть себя на пол и сжать горло железными пальцами.

— Убью, сука…

Сопротивляться лорду Дилайны, у которого активированы браслеты, бесполезно. Поэтому спустя десять секунд картина противоположная. Тон с удовольствием придушивает Рейна до полубессознательного состояния и отодвигает ногой в сторону. Недовольно крутя головой, присаживается к бортовому коммуникатору:

— Какой у вас код внешней связи? Я не военный канал имею в виду, а просто трепаться… — спокойно поясняет он.

— S93-865M, — хрипит Рейн. С трудом подползает к приборной панели, прижимает палец к ячейке допуска. Коммуникатор оживает.

Тон, шевеля губами, считывает ситийские строчки, бегущие по экрану, быстро нажимает на клавиши. Спрашивает у Рейна, тяжело сопящего где-то в районе его колена:

— Ты госпожу Вероник Хетчлинг знаешь? Единственный на Делихоне меланохламис. Вообще единственный говорящий меланохламис.

Сопение прекращается. Прекращаются вообще все звуки в районе колена.

— Я задал тебе вопрос.

— Я… у меня с ней связаны неприятные воспоминания.

— Конкретнее.

Очевидно, Рейну все же удается взять себя в руки, потому что он вновь начинает дышать и ответ дает вполне членораздельный:

— Для нее устраивали большой бой за дуэм. Призом был я.

— Тшш… Помолчи-ка. Добрый день, госпожа Вероник. Вас беспокоит десантник Антон Брусилов, помните, лет пятнадцать назад я… — начинает Тон елейным голосом.

— Помню я. У нас три часа ночи. Что надо? И запомни, даже когда ты станешь «Ваше Величество», в это время звонить нам…

— Мне нужно поговорить с Вашим мужем. Точнее, — торопливо добавляет Тон, потому что направление, в котором ему сейчас посоветуют двигаться, яснее ясного написано на лице у госпожи Хетчлинг, — мне нужно кое-что ему показать. Кое-кого. Чтобы решить, что с этим делать.

— Ууууу… — мадам Хетчлинг грозит в монитор кулаком и, подбирая полы несообразного домашнего халата, удаляется в глубину комнаты.

— Кортоооо! Коооорто! — вопит она. — Ты хотел видеть этого ненормального? Вот он сам к тебе лезет в коммуникатор! В три часа ночи! Совесть совсем потерял! Сует конопушки свои где не попадя!

— Вранье, — ни к кому собственно не обращаясь, вздыхает Тон. — Я рыжий, но у меня нет ни одной конопушки. Я лорд Дилайны.

— Жутко рад Вас видеть, милорд, — улыбается он выступившей из темноты по ту сторону экрана фигуре.

Рейн, все это время тихо прислушивавшийся к разговору, подпрыгивает на полметра от пола из сидячего положения и набивает себе о консоль здоровенную шишку. Он предпринимает невероятные усилия, чтобы заглянуть в монитор, самому оставшись незамеченным, но Тон нажимает ладонью ему на макушку и шепчет: «Подожди. Посиди еще».

— Ты похож на свои фото, малыш, — лорд Корвус в таком же нелепом халате, как у жены, располагается перед коммуникатором. — Как тебя занесло на ситийский военный корабль?

— Я тут с ними немножко воюю, — в последний раз Тон говорил с лордом Корвусом в восьмилетнем возрасте, и это сказывается. — И это не корабль, а станция слежения. Но не суть важно. И поблагодарить Вас за все я тоже успею. Сейчас есть более насущное дело. Вылезай, Рейн.

Следующие пять минут Тон проводит, пытаясь вытащить из-под консоли лорда Аккалабата Рейна Дар-Акилу (он же полковник ситийской элитной дивизии Эрейнхада-Ногт-да), который с по-мальчишески испуганным выражением лица вжимается в стену и, отчаянно отбиваясь, лепечет:

— Я не хочу, чтобы он меня видел! Я не могу!

Лорд Корвус, со своей стороны, силится заглянуть за экран коммуникатора, чтобы понять, что такое хочет ему продемонстрировать будущий властелин Дилайны, а когда понимает… бессильно опускается на стул, делает несколько рубленых жестов руками, как будто произносит речь на трибуне, пытаясь убедить многотысячную толпу народа, и решительно говорит:

— Нет.

— Почему нет? — интересуется Тон. — Мне нужно знать, можно ли ему доверять. И вообще, мне показалось, он офигенно соскучился.

— Рейн, он может тебе доверять? — глухо спрашивает в пространство лорд Корвус.

Тон заглядывает под консоль. Рейн истерично кивает, размазывая руками слезы. Притягивает за рукав Тона, шепчет:

— Спроси, спросите у него, сможем ли мы увидеться и поговорить после всего? После того как вы возьмете Дилайну?

Тон обреченно вздыхает, разгибается:

— Он спрашивает…

— Я слышал. Передай ему… — лорд Корвус останавливается, резко откидывается на спинку стула, прижимается и трется об нее плечами, будто у него чешется спина. — Да. Пусть он только поможет тебе. Я слишком много на тебя поставил, Тон. Пусть он поможет.