Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин

Или умело прикидывался. Светлана остановила их властным движением руки. Голос ее был все таким же царственным, но чуткие уши царедворцев уловили горькую нотку:

– Разве царские дочери не предназначены уже по рождению в жертву? Мы лишь веревки, которыми крепятся племена и тцарства. И разве меня уже не приносили в жертву?.. По крайней мере, тот, кому я буду отдана, в самом деле докажет, что он силен и умел! Если сумеет отыскать Додона, то и тцарство сможет удержать в кулаке… буде славный Додон исчезнет опять!

Волк лизнул ее обнаженные ступни, вздохнул и лег удобнее, накрыв пузом ее розовые пальчики. Светлана рассеянно почесала у него за ухом. Волк блаженно оскалил пасть, Кажан и Голик вздрогнули и отступили на шаг. Только они видели, что глаза волка быстро застилает багровая пелена ярости.

Голик сказал с лицемерным сочувствием:

– Я понимаю… И сейчас ты сама выбираешь. Еще не зная, кто им будет, ты выбираешь все же лучшего.

Кажан переступил с ноги на ногу, взгляд его стал настороженным. В странно белесых глазах появилось расчетливое выражение. Взгляд, который бросил на Светлану, был уже взглядом собственника.

– Тцаревна, – сказал он, – позволь мне откланяться. Чем раньше примусь за поиски, тем больше надежды на успех.

Голик дернулся:

– Ты отбываешь тоже? А кому охранять двор?

– В этом нет необходимости. Все враги ушли в стан. К детинцу боятся и приблизиться. А здесь слуг хватит. К тому же меня не будет от силы недельку.

Светлана покачала головой. Как будто не Рогдай охраняет двор и детинец, как может. А эти двое только шептались с врагами. В интересах ли Куявии, как говорят, что сомнительно, но теперь уже не узнать.

Голик сказал ядовито:

– Да и потом, если не найдешь, возвращаться не стоит, верно? Сюда явится другой тцар. А воеводы и советники у него свои.

Кажан вспыхнул, с размаху хлопнул ладонью по раззолоченной рукояти меча. Светлана вскинула руки:

– Прекратите!.. Здесь в самом деле ничего не случится. Со мной останется верный Рогдай. А я сейчас же разошлю бирючей по всей стране. Нашедший тцаря Додона будет считаться спасителем. Понятно, он получит намного больше, чем только меня. А его ребенок станет наследником.

Кажан коротко поклонился и вышел, а Голик помедлил, глядя в глаза тцаревне. Но сказать не решился, хотя что-то вертелось на языке. Поклонился в пояс, вышел, пятясь, не желая осквернять светлую тцаревну зрелищем своего объемного зада.

Мрак прижался щекой к ногам Светланы, боялся поднять голову. Его мелко трясло, он задыхался от нежности и сострадания. Снова она приносит себя в жертву! Она, которая создана для счастья, обречена на постоянные муки и невзгоды!

Но кто бы ни отыскал ее отца, если даже сумеет, она счастлива не будет. А разве это не самое главное?

Он встал, посмотрел ей в глаза. Она рассеянно потрепала его по голове, почесала за ушами. Она часто чесала его за ушами, часто трепала по шерсти, гладила по голове. Но ласкала волка, не человека. Возможно, волку этого было бы достаточно.

– Что тебе, мой лохматый? – спросила она в ласковой рассеянности. – Я знаю, что, если бы пошел ты… да-да, ты нашел бы наверняка.

«Ты опять права, – ответил он мысленно. – Я нашел бы его, как пастушьи собаки находят потерянную овцу. Еще и потому быстрее, что я слушал самых разных людей. Ты бы удивилась, если бы знала, что о нем говорят! Наверное, не только бы удивилась».

Яна тихонько, как тень, скользила по комнате, вытирала пыль, собирала белье. Осторожно поглядывала на печальную тцаревну. Не выдержала, спросила почти шепотом:

– Как это было, тцаревна?

Светлана вздрогнула, словно пробуждаясь от тяжелого сна:

– Ты о чем?

– Тцаревна, я же вижу, что ты сейчас зришь… У тебя такой взгляд становится, когда вспоминаешь то страшное, что было тогда… Ну, когда тебя отдали в невесты богу Маржелю. Это было… очень страшно?

Тяжелый вздох поднял и опустил высокую грудь золотоволосой красавицы.

– Страшно… и потрясающе. Я увидела огромный блистающий мир, где не могли бы жить люди. Детинцы были величественны, захватывало дух, вместо земли – звенящий хрусталь, ворота детинца украшены драгоценными камнями с человеческие головы… Но меня взяли огромные руки и положили на жертвенный камень. Он был не похож на обычный камень, как у наших волхвов, это был скорее хрустальный гроб… Я смутно видела движения, слышала голоса и пение… Потом все исчезло. Но затем были шум, крики, звон оружия, свирепые голоса!.. Кто-то сбросил крышку моего гроба. Я была еще в полусне, я слышала только хриплое дыхание моего спасителя, даже ощутила аромат его пота…

Голос Светланы прервался. Яна спросила тихонько, с жадным любопытством:

– Он даже не поцеловал?

Голос юной тцаревны прозвучал неожиданно сердито:

– Нет. Я не знаю почему. Или настолько плохо выглядела?

Яна спросила:

– А дальше? Что было дальше?

– Не знаю. Герой явно победил того, кому меня принесли в жертву. Иначе как бы я обрела свободу? И вернулась?

– Бога войны? – переспросила служанка потрясенно. – Победил самого Маржеля?

Светлана не отвечала, смотрела в дальнюю стену. Яна в молчании собрала белье в узел. Глаза ее были пугливые, как у лесного зверька, и такие же любопытные. Сказала заискивающе:

– Прости, что тревожу, но беспокойно мне! У тебя все чаще появляется этот отсутствующий взгляд. Так было в первые дни, когда вернулась… Но с того дня прошло больше месяца!

Светлана засмеялась с горечью в голосе:

– Наверное, я схожу с ума от одиночества! Но у меня такое ощущение… что услышала тот самый аромат… Или голос. Или что-то, что напомнило о том герое. Я понимаю, глупо, но все чаще чудится, что спаситель где-то близко. Вчера вообще пришла в голову дикая мысль, какие бывают только на грани яви и сна, когда мысли смешиваются, когда уже не отличаешь безумную от просто глупой… Словом, мне померещилось, что этот герой явился и незримо охраняет меня… Я понимаю, что это от страха и одиночества, но разве каждая женщина не мечтает о сильном и надежном мужчине? Даже если она тцаревна?

Смутившись – уже со служанкой откровенничает, – кивнула на дверь. Яна бесшумно исчезла. Светлана с нежным чувством перебирала шерсть волка. От этого лесного зверя идет странное успокоение, веет надежностью и защищенностью.

Послышался топот маленьких ног. Кузя вошла, набычившись, смотрела исподлобья. Уши ее были розовые и чистые. Показала Светлане чистые ладошки:

– Вот!.. Теперь можно поиграть с Мраком?

– Поиграй, – ответила Светлана со вздохом. – Только он тоже что-то загрустил. Собакам и волкам передается все, что с нами делается.