Сын теней - Джульет Марильер

Мне понадобились неимоверные усилия, чтобы отговорить его мчаться на юг и искать мщения, как только он окреп настолько, что мог ехать верхом. Пришлось объяснить, какое соглашение я заключила, чтобы вызволить его и Альбатроса из Шии Ду. И что пообещала заплатить за их свободу молчанием.

— Обещания, данные такому человеку, ничего не значат, — процедил он. — За то, что он с тобой сделал, смерть — слишком легкое наказание. Если я с ним не разберусь, это сделают твой отец, или брат, как только обо всем узнают.

— Они не узнают, — заверила я. — Ни от меня, ни от тебя, ни от Альбатроса, и вообще ни от кого из твоих. Эту историю нельзя рассказывать до конца. Я дала Эамону слово, что мы будем молчать, и дала его не без причины. Он, может быть, и предатель, возможно, желания, страсть и жажда власти не дают ему отличить добро от зла. Но он сильный вождь, это все знают. Он богатый, влиятельный и умный. И у него пока еще нет наследников. Если Эамона не станет, разразится борьба за его владения, а это посеет вражду между союзниками. Шеймус Рыжебородый уже стар, а его наследник еще совсем малыш. Охотники забрать все себе слетятся отовсюду. И начнется кровавая бойня. Уж лучше пусть Эамон остается. Надо просто следить за ним. — Я не стала рассказывать ему о самых черных своих опасениях. Я ведь помнила и предостережения Дивного народа, и слова самого Киарана. Где-то за лесом существует некто, готовый на все, лишь бы мой сын не вырос. Некто, по собственным причинам, не желающий, чтобы пророчество исполнялось. Я видела, какими глазами Бран смотрел на своего сына — спящего или высоко сидящего на плечах у Крысы и с живым любопытством озирающего окрестности. Я видела, как суровые черты Брана освещаются любовью и изумлением, и я просто не могла рассказать ему всего.

— Эамону Черному нельзя доверять, — нахмурившись, заявил он. — В любой момент он запросто может обратиться против твоего брата, разве нет?

Я улыбнулась.

— Не думаю. Весной брат женится на сестре Эамона. Я позаботилась, чтобы это наверняка произошло. Кроме того, Эамон знает, что я за ним слежу. Моей ставкой в тех переговорах было наше с тобой молчание.

— Ясно, — медленно проговорил Бран. — Ты опасная женщина, Лиадан, очень тонкий стратег. Но меня все это бесит. Всю жизнь у меня будут чесаться руки придушить этого мерзавца. Если мы с ним когда-нибудь встретимся лицом к лицу, я не знаю, что с ним сделаю.

— Там, куда мы едем, ты будешь слишком занят, чтобы задумываться над этим хотя бы минуту, — ответила я.

— Так ты считаешь, что мы все же дадим ход этому плану?

— Ну, я же знаю, что ты не сможешь лишить ребят их мечты. — Он посмотрел на меня, и на его губах снова мелькнула слабая тень улыбки.

— Похоже, ты видишь меня насквозь. Достаточно мне было рассмотреть, как горят их глаза, послушать, какой надеждой полны их голоса, и я сразу понял, что выбор уже сделан. Но не мог же я сказать им это сразу! Они бы сочли меня слабаком. Кроме того, ожидание послужит отличной проверкой. Оно заставит их продумать все детали, выявить сильные и слабые стороны плана, поразмыслить над тем, как решать возможные проблемы…

— Знаю, — ответила я.

С ближайшим будущим все было ясно, до нашего отъезда остался один день. Стояло утро, старые березы под бледным небом окончательно сбросили листья. Было холодно и ясно. Если нам повезет, мы быстро доберемся до места, несмотря на малыша. Этот день предстояло посвятить последнему совещанию командиров групп, упаковке вещей и уничтожению всяких следов нашего здесь присутствия. Как только план начнет претворяться в жизнь, все изменится. Мужчинам придется привыкать к нормальным постелям, к женским лицам у своих очагов, к оседлой жизни. Прекратятся погони и вечные переезды. Для многих это будет тяжело… впрочем, не так уж и тяжело, если поразмыслить. Я вспомнила о женщине Эвана, о Бидди с ее двумя сыновьями. Возможно, она до сих пор ждет, что ее милый вернется к ней. По рассказам она казалась мне сильной и способной. Им понадобятся такие, как она. Думаю, позже я об этом упомяну.

Я села у озерца с Джонни на коленях и задумалась, бросая камешки в воду. Джонни нравилось, как они булькают, он тихо сидел и наблюдал. За моей спиной разгоралось обычное организованное утреннее оживление. Странно было сознавать, что завтра я навсегда уеду отсюда, а если и вернусь, то только как гостья. Что скоро я стану жить в родовом замке моего отца и растить сына среди бриттов. Я надеялась, что мама не сочтет это предательством. Я надеялась, что Дивный Народ ошибся относительно того, что это может за собой повлечь.

«Уезжайте немедленно».

Древний голос поразил меня. Я не ждала, что древние снова заговорят со мной — теперь, когда Бран спасен и наш путь ясен.

«Мы и так уезжаем, — мысленно ответила я. — Завтра утром. Мы не вернемся».

«Уезжайте немедленно. Сейчас же», — голос был глубоким, как всегда неторопливым, но теперь в нем звучало предостережение.

«Немедленно? Вы хотите сказать — прямо сейчас, сию минуту? Но почему?»

Наверное, глупо было спрашивать. В ту же секунду на меня накатил Дар, и я увидела юного воина в пылу битвы, и принимала его за Брана, пока не разглядела, что лицо у него чистое, ни одного рисунка, кроме тонких линий над бровью и вокруг одного глаза — легчайший намек на маску ворона. Он был ранен. Я видела, как он бледен, слышала его хриплое дыхание. Он сделал стремительный выпад, его противник яростно рванулся вперед, и по глазам юноши я сразу поняла: удар смертелен. Глаза у него были серые, спокойные, во взгляде не было страха. Я крепко сжала малыша на своих коленях, он протестующе закричал. Видение изменилось, я увидела, как плачет девушка, как все ее тело сотрясается от рыданий, а руки закрывают лицо, словно в бессильной попытке сдержать горе. У нее были огненные, вьющиеся волосы и молочно-белая кожа. Пока она выплакивала свое горе, вокруг разгорелся огонь, жадными языками поглощающий все вокруг, и у меня возникло странное впечатление, что чем громче она плачет, тем выше вздымается пламя. А потом видение внезапно исчезло.

«Уезжайте немедленно», — повторил голос и смолк.

От подобных предостережений отмахиваться нельзя. Я нашла Брана, и рассказала ему. Я не сказала всего, что видела, просто сообщила, что меня посещал Дар и что выезжать надо прямо сейчас. Годы подготовки не прошли даром. Солнце еще не начало клониться к закату, а мы уже покинули то место, разъехались в трех направлениях, тихо и организованно. Группа, в которой находилась я, направилась тайными тропами на север. Мы остановились, когда стемнело. Бран настаивал, что нам с ребенком необходимо поспать. Мы встали лагерем под защитой скал на склоне холма. Я покормила Джонни, Бран и Волк ушли в дозор. Крыса разжег костер и приготовил еду. Альбатрос занялся лошадьми, несмотря на руки он отстоял право на выполнение своей части работы.