Сын теней - Джульет Марильер

«Выходи, воин! Тебя ждет новое задание, миссия длинною в жизнь, ее опасностям нет числа, награда за нее неизмерима. Выходи, докажи, что ты смел. Покажи нам истинную силу духа, как ты уже сделал однажды, много лет назад. Ведь сила ребенка и сила мужчины — одно. Ведь ребенок и мужчина — одно».

Зов умолк и шелест прекратился. Воцарилась глубокая тишина. Ждущая. От меня чего-то ожидали, чего-то большего, я это чувствовала. Бран лежал все так же неподвижно. С виду ничего не изменилось, разве что из глаз его мне на лицо медленно текли слезы, и я вместе с ним горевала о добрых людях, чья жизнь оборвалась так рано… горевала о несбывшемся. Я что-то должна была сделать, но я устала, так устала, что мне казалось, я могу заснуть навсегда, окруженная теплом мужа и сына… глубоким, невинным младенческим сном… но нет, я не должна этому поддаваться. Уже почти рассвело, а я еще не добралась до него, пока еще нет. Стояла полная тишина, только в моем мозгу кто-то тихо шептал: «Сделай это». Но что? Что?!! Раз уж его не разбудил этот древний, трубный глас, то что могу сказать и сделать я? Я предприняла все, что могла, а он даже не пошевелился. Отец сказал, что в моих устах все звучит очень просто. Но на самом деле все вовсе не просто, я в жизни не делала ничего сложнее… и все же, возможно, ответ и впрямь очень прост?

«Иди сюда, Джонни». Я мысленно протянула руку к ребенку, скорчившемуся в тесном, темном пространстве. Он не смотрел на меня, он закрывал глаза руками, словно закрываясь от света, мог стать невидимым. «Возьми меня за руку, Джонни. Здесь десять ступенек, видишь? Погоди-ка, а ты умеешь считать до десяти? Умеешь? Тогда мы будем подниматься и одновременно считать ступеньки. А когда мы дойдем до последней, ночь закончится. Возьми меня за руку, Джонни. Протяни руку чуть дальше. Да. Да, вот так. Молодчина. Теперь считай. Один, два, три… четыре, пять… отлично… шесть, семь… осталось совсем немного… у тебя все получится… девять…. десять… Молодец, любимый!»

Моему голосу вторили глубокие, звучные голоса древних: «Хорошо. Хорошо». Потом усталость внезапно затопила меня с головой. Я впала в глубокое забытье и видела прекрасный сон, будто я лежу рядом с Браном, чувствую у себя на щеке его соленые слезы, а он потягивается, обнимает меня, касается губами моего виска и наконец-то приходит в себя. Во сне я обвила его шею руками, почувствовала, как его тело рядом с моим наливается силой, и сказала, что люблю его, а он ответил — да, я знаю.

Я внезапно проснулась, и оказалось, что уже совсем светло. Не как бывает на заре, а позже, гораздо позже, поздним солнечным утром. Как я могла позволить себе уснуть? Как я могла?! Я протянула руку и коснулась спящего сына, свернувшегося калачиком под своим одеяльцем. Я что, не просыпаясь, покормила его и провалилась обратно? Как я могла? Я пошарила дальше. Бран исчез. У меня пересохло в горле, сердце словно сжала ледяная рука. Он не мог просто так проснуться и встать. После стольких дней без воды и пищи это невозможно, он слишком ослаб. А это значит… это значит только одно… Я села и запоздало вспомнила, что на мне ничего нет. Я потянулась к краю тюфяка, где я вчера бросила платье. У меня дрожали руки. Я не могла найти ни платья, ни сорочки. Только старую рубаху, длиной мне по колено. Я натянула ее через голову и вылетела из-под навеса. У раздутого костра сидело трое: Альбатрос, Змей и мой отец. Они одновременно повернулись ко мне.

— Где… что?.. — только и смогла вымолвить я.

Отец быстро понял, что со мной творится, встал, взял меня за руки и успокаивающе заговорил:

— Все хорошо, Лиадан. Дыши глубже. Он проснулся. Он в здравом уме. Дочка, ты бледная, как привидение. Присядь ненадолго.

— Я… я… где?..

— Недалеко, он под присмотром. Садись вот сюда. — Альбатрос мотнул головой в сторону дальнего конца пруда, далеко от пещеры.

— Он не позволил тебя будить, — извиняющимся тоном вставил Змей. — Как мы и думали, наш командир не в самом радужном настроении. Но жив. У тебя все получилось.

— Он просто встал и ушел?! — я никак не могла в это поверить. Он же был на краю могилы. Я, без сомнения, сплю и вижу сон. Очень жестокий сон. — Да ему же нельзя вставать! Как вы могли позволить ему?..

— А он не спрашивал. Он нам чуть головы не поотрывал. Но он вволю напился, и кроме того, как я уже говорил, за ним присматривают. Ему сейчас стоит побыть одному.

— Соблазнительный костюмчик, — заметил Альбатрос, оглядывая меня с головы до ног.

Я покраснела.

— Где моя одежда?

— Ее приводят в порядок. Мы найдем для тебя что-нибудь чистое. Тебе нужно во что-то одеться.

— Я должна идти. Должна.

— Может, не сейчас, — попробовал возразить Альбатрос. — Он оставил четкие указания. Он хочет побыть один. Может, позже.

Отец откашлялся.

— Я немного поговорил с ним, Лиадан. Я все ему рассказал, как ты и просила. Возможно, тебе стоит последовать совету этих людей и дать ему некоторое время.

— Мне так не кажется, — ответила я и пошла прочь, мимо берез. Как была, босая, в рубахе с чужого плеча. Вниз с холма, к серверному концу пруда, где когда-то давно упало большое дерево. Теперь его мощный ствол порос мхом, а трещины и щели давали приют мириадам крохотных существ.

Думаю, я до конца не верила им, пока не увидела его своими глазами. Он сидел на камнях за деревом спиной ко мне с непередаваемым, лишь ему присущим упрямым разворотом плеч. На нем была его старая одежда неопределенного цвета, но теперь она висела на нем мешком. Он смотрел вниз, без устали крутя в руках серебряную подвеску. Как же мне хотелось помчаться к нему, обнять руками за шею, чтобы удостовериться, что он не плод моего воображения, а живой человек. Но я двигалась осторожно, бесшумно ступая босыми ногами. И все же мой любимый был лучшим в своем деле. Он заговорил, не оборачиваясь, и я замерла в десяти шагах от него. Голос у него был напряженный и невыразительный.

— Твой отец уезжает сегодня утром. Ты должна собраться и уехать с ним вместе. Так для тебя будет лучше. Лучше для ребенка. Здесь тебе делать нечего.

Мне понадобилась вся сила моей воли, чтобы не разреветься, чтобы не дать ему возможности вновь сказать мне, что женщины плачут, когда им это выгодно, исключительно чтобы получить желаемое. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не подойти, не врезать ему по физиономии и не заявить, что мне, возможно, и не требуется его благодарность, но я все же не заслужила, чтобы меня этак походя отправляли прочь, как ненужную больше служанку. Я многому научилась с момента нашей встречи. Я поняла, что к сторожкой, сложной добыче нужно приближаться медленно и терпеливо.

— Помнится, ты как-то сказал мне, — заговорила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно, — … сказал, что не станешь мне лгать. Мой отец, случайно, не упоминал об обещании, которое как-то дал мне?