Стилист - Геннадий Борисович Марченко

толстой платформе и достаточно больших каблуках. Что, в общем-то, понятно: невысокому от природы Высоцкому не хотелосьвыглядеть карликом рядом с более рослой Мариной Влади.

— Всем привет! — устало улыбнулся присутствующим Владимир.

— Вот сюда, Володя, присаживайся, — суетилась хозяйка, суетясь с ещё одним букетом в руках.

— Держи, это тебе от нас с Мариной!

Высоцкий протянул хозяйке… упаковку болгарских духов «Сигнатюр». Вот это подстава! Ну да ладно, духи не колбаса, быстро не испортятся. Во всяком случае, месячишко простоят. Гостям тут же налили штрафную, и как Высоцкий ни отнекивался, мол, он сегодня за рулём, рюмку водки ему всё же пришлось опрокинуть.

— Что хоть за спектакль был? — спросил Мессерер.

— «Пугачёв».

— А-а, где ты Хлопушу играешь… Сильно играешь, скажу без ложной лести.

— У Володи вообще нет слабых работ, и играет, и песни поёт на разрыв аорты, — добавил Лазарь Моисеевич.

— Ну, ребята, прекращайте, — засмущался Высоцкий, хотя было видно, что ему приятно это слышать.

— А я слышал, у тебя проблемы с Любимовым? — поинтересовался Мессерер.

— Скорее, это у него со мной проблемы. Не нравится, что часто отлучаюсь на съёмки. Да и моё питие ему поперёк горла. То есть он не против, чтобы я выпивал в свободное от работы время, но когда выпивают другие и говорят, почему это Высоцкому можно, а нам нет — это выводит его из себя.

Когда Владимиру налили вторую рюмку, Высоцкий наотрез отказался, заявив, что одной рюмки для него более чем достаточно. Не хочет попасть в аварию или лишиться прав. Затем кто-то выразил сожаление, что в доме нет гитары.

— Могу вас и стихами порадовать, если, конечно, есть желание послушать, — предложил поэт.

— Конечно хотим! — раздалось со всех сторон.

— Ну что ж… Прочитаю я, пожалуй, под настроение «Памятник».

Начал он спокойно и размеренно:

Я при жизни был рослым и стройным, Не боялся ни слова, ни пулиИ в обычные рамки не лез. Но с тех пор как считаюсь покойным, Охромили меня и согнули, К пьедесталу прибив ахиллес…

Затем его голос начал набирать силу, а на шее вздулась вена.

Я немел, в покрывало упрятан — Все там будем! Я орал в то же время кастратомВ уши людям. Саван сдёрнули! Как я обужен — Нате смерьте! Неужели такой я вам нуженПосле смерти?!

Вот это энергетика! У меня аж мурашки табунами помчались по коже.

И паденье меня не согнуло, Не сломало, И торчат мои острые скулыИз металла! Не сумел я, как было угодно — Шито-крыто. Я, напротив, ушёл всенародноИз гранита.

Несколько секунд молчания, которые нарушили хлопки женщины из числа делегации Большого театра. К ней тут же присоединились остальные, я тоже аплодировал, не жалея ладоней. Всё-таки смотреть старые видеозаписи с Высоцким и видеть и слышать его вживую — как говорят в Одессе, две большие разницы. У меня даже подмышки вспотели, и я подумал, что не мешало бы заказать у фарцовщиков или в комиссионках поискать антиперспирант.

На часах между тем уже без четверти одиннадцать. Пора бы собираться, обещал своей беременной жене сильно у клиентки не задерживаться. Поднялся, начал было говорить прощальную фразу с пожеланием здоровья имениннице, и в этот момент уже изрядно подвыпивший Тарковский меня перебил:

— О, что ж это мы уходим? А на посошок? Олеся, ну-ка налей ему. И не в рюмку, а стакан. До краёв!

Режиссёра попробовали угомонить, но тот был непреклонен. Теперь он уже требовал и себе налитый до краёв стакан, чтобы посмотреть, кто из нас двоих слабак. Глядя в его налитые кровью глаза, на его воинственно топорщащиеся усы, я испытывал лишь сочувствие. Довели человека, в общем-то небесталанного, что Родина ему уже не мила, перекрывают кислород. И вероятно, не без моего участия. А чем ещё можно объяснить то, что не произошло, хотя по идее должно было случиться?

— Ладно, на посошок так на посошок, — кивнул я.

Нам с Тарковским налили по полному стакану водки. Андрей Арсеньевич поднял первый, состроил мне презрительную мину и одним махом, без передышки, влил в себя содержимое стакана. Вытер губы тыльной стороной ладони и с вызовом посмотрел на меня. Что ж, я сегодня почти не пил, напоследок можно и гульнуть. Не дыша, медленно влил в себя горючую жидкость, после чего выдохнул ртом, и только после этого позволил себе вдохнуть воздух через ноздри. В отличие от Тарковского, я всё же не удержался, закусил маринованным, приятно хрустевшим корнишоном.

— Будут ещё какие-то пожелания? — адресовал я вопрос режиссёру. — Если нет, то позвольте откланяться.

Я двинулся в сторону прихожей, а следом засобирался и Высоцкий, сославшись на усталость после спектакля. Получилось, что из подъезда мы выходили вместе, и оба в модных дублёнках. Неподалёку был припаркован «BMW» серо-голубого цвета.

— Тебе куда? — спросил Высоцкий, поигрывая в руке ключами от машины.

— В район метро «Смоленская».

— Садись, подкину.

На прогрев двигателя он потратил всего минуту, и когда машина тронулась, включил магнитолу. Салон заполнила музыка набирающего силу шведского квартета, в прошлом году выигравшего «Евровидение». Впрочем, это был не душераздирающий рок, так что мы вполне могли общаться, чем Высоцкий не преминул воспользоваться.

— Слушай, я так понял, ты парикмахер?

— Можно и так сказать, хотя причёска — всего лишь часть оказываемых мною услуг.

— Да, женское поголовье требует к себе особого отношения, — хмыкнул Владимир. — Я вон по Маринке вижу, сколько времени и денег она тратит на себя. Нет, так-то она и меня не забывает, всегда что-то из Франции привозит. Машину вон тоже дарила, «Рено», но эта «немка» — совсем другое дело! Я вообще-то из Германии две таких пригнал, только цвет разный. Потом выяснилось, что вторая числится в угоне. Ездить на ней вроде как нельзя, но я поступаю хитро — просто переставляю номера. Да и донором запчастей, если что, может послужить. Хотя вот думаю, может, продать её на фиг, вторую-то… Тебе не нужна?

— Я бы не отказался, да пока столько не накопил. Почём кстати?

— Брал новую за 14 с половиной тысяч марок, на спидометре 55 тысяч, отдам за двадцать тысяч рублей.

— Хм… Заманчиво, но пока не готов рассмотреть твоё предложение. В лучшем случае года через два.

— Может знакомые есть из солидных? Поспрашивай… А пока сам поезжу. Тем более машина — мечта! 5-ступенчатая коробка, движок два с половиной литра на 150 лошадей, на хорошей дороге летит 180, хотя можно и больше выжать. Бензина расходует 10 литров на сотню.

Он похлопал по баранке, а я подумал, что иметь дело с числящимися в угоне машинами — дело хлопотное. Могут