Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

— Обычай моего народа, — объяснил он. — Ароматические травы, которые мы сжигаем таким образом и вдыхаем дым. Это доставляет удовольствие.

Для Корума дым пахнул не особенно приятно, но он принял объяснение сиды, хотя не воспользовался его предложением подышать дымом из чашечки.

— Ты спрашивал, — неторопливо сказал Гованон, прикрыв свои огромные миндалевидные глаза, — почему фой миоре боятся этого острова и почему тут исчезают мабдены. Ну, ни к тому, ни к другому я не имею никакого отношения, хотя рад, что фой миоре избегают меня. Давным-давно, во время первого вторжения фой миоре, когда нас призвали на помощь нашим вадхагским братьям и их друзьям, мы с огромным трудом преодолели стену между реальностями. В конечном итоге мы это сделали, но нанесли большой ущерб миру в собственной плоскости, в результате чего огромная часть нашей земли вместе с нами попала в ваше измерение. К счастью, она оказалась в относительно незаселенной части королевства Ливм-ан-Эш. Тем не менее, она сохранила свою индивидуальность — то есть принесла с собой сны сидов, а не мабденов, вадхагов или фой миоре. Хотя, как ты, конечно, успеешь заметить, вадхаги, будучи близкими родственниками сидов, могли без больших трудностей адаптироваться к ним. С другой стороны, мабдены и фой миоре вообще не могли тут выжить. Стоило им ступить на берег, как они начинали сходить с ума. Они попадали в мир своих ночных кошмаров. Их страхи многократно умножались, становились для них совершенно реальными, и они погибали от собственных снов.

— Нечто подобное и мне пришло в голову, — сказал Корум. — Когда сегодня утром я заснул, то почувствовал, что это может случиться.

— Верно. Далее вадхаги порой испытывают то, что выпадает на долю смертных мабденов на Ги-Бресейле. Я пытался скрыть очертания острова туманными покровами, которые способен производить, но сквозь туман всегда можно пробиться. В результате мабдены находили остров и страдали на нем.

— Откуда пришли сами фой миоре? Ты упоминал холодные места.

— Да, холодные места. Ты не знал о них из заклинаний вадхагов? Эти места находятся между плоскостями — в Хаосе, преддверии ада, где изредка возникает какой-то разум. Вот это и есть фой миоре — адские создания, проникшие сквозь провал в стене между плоскостями и появившиеся в этом измерении, где и обосновались после завоевания вашего мира, собираясь превратить его в еще одну преисподнюю, в которой они смогут выжить. Они не могут жить слишком долго. Они гибнут от своих болезней. Но все же, боюсь, проживут они достаточно, чтобы принести ледяную смерть всему живому, кроме Ги-Бресейла, чтобы заморозить до смерти мабденов и всех животных этого мира, вплоть до мельчайших морских созданий. Это неизбежно. Скорее всего, кто-то из них — во всяком случае, Керенос точно — переживет и меня, но в конце концов собственные эпидемии истребят их. Практически весь этот мир, кроме земли, с которой ты только что прибыл, погибнет под их правлением. И, думаю, произойдет это довольно быстро. Мы считали, что все они умерли, но, должно быть, они нашли укрытия — может, на краю мира, где всегда найдется лед. И теперь их терпение вознаграждено, не так ли? — Гованон вздохнул. — Ну-у… где-то есть и другие миры… до них они не смогут добраться.

— Я хочу спасти этот, — тихо сказал Корум. — По крайней мере, хоть то, что от него осталось. Я поклялся сделать это. Поклялся помочь мабденам. И теперь я отправился на поиски их потерянных сокровищ. Ходят слухи, что у тебя есть одно из них, которое ты сделал для мабденов во времена их первой битвы с фой миоре.

Гованон кивнул:

— Ты говоришь о копье Брийонак. Да, я его сделал. Это всего лишь обыкновенное копье, но в снах мабденов и фой миоре оно обладает огромной мощью.

— Так я и слышал.

— Среди всего прочего оно приручит быка Кринанасса, которого мы взяли сюда с собой.

— Это животное сидов?

— Да. Одно из самых больших. Он последний.

— Почему ты нашел копье и вернул его на Ги-Бресейл?

— Я не оставлял Ги-Бресейл. Копье доставил сюда один из смертных, который явился исследовать остров. Я пытался утешить его, когда он бредил, умирая, но он так и скончался в мучениях. Когда он умер, я забрал свое копье. Вот и все. Наверно, он думал, что Брийонак спасет его от опасностей острова.

— Значит, ты не отрицаешь, что оно может снова помочь мабденам?

Гованон нахмурился:

— Не знаю. Мне нравится это копье. И я бы не хотел снова потерять его. Оно не так уж поможет мабденам, братец. Они обречены. Лучше всего принять это. Почему бы не позволить им спокойно умереть? Если к ним вернется Брийонак, они обретут ложные надежды.

— Это моя натура — у меня вера основывается на надежде, пусть даже она кажется ложной, — тихо сказал Корум.

Гованон с симпатией посмотрел на него.

— Ну да. Мне говорили о Коруме. Я припоминаю сказания. Ты грустная личность. И благородная. Но чему быть, того не миновать. И ты ничего не сможешь сделать, чтобы предотвратить это.

— Понимаешь, Гованон, я должен попытаться.

— Да, — огромный Гованон поднялся с кресла и пошел в угол пещеры, скрытый темнотой.

Вернулся он, неся самое обыкновенное с виду копье. У него было отполированное деревянное древко, окованное железом. Нечто странное имелось только в кованом наконечнике. Как и лезвие топора Гованона, он блестел ярче, чем обыкновенное железо.

Сид с гордостью показал Коруму копье.

— Мое племя всегда было самым маленьким из рода сидов — и по численности, и по положению, — но у нас были свои знания. Мы умели обрабатывать металл способом, который можно было бы назвать философским, то есть понимали, что у каждого металла, кроме явных качеств, есть и скрытые. Вот так мы и делали оружие для мабденов. Выковали несколько копий. Из всех сохранилось только одно. Сделал его я. Вот это — копье Брийонак.

Он протянул его Коруму, который в силу известных причин взял его левой рукой, серебряной. Копье прекрасно лежало в руке, оно было настоящим оружием войны, но если принц ожидал почувствовать в нем что-то необыкновенное, то его постигло разочарование.

— Хорошее копье, — сказал Гованон. — Настоящее. Брийонак.

Корум кивнул:

— Так и есть, если не считать наконечника.

— Плавить такой металл больше не будут, — сказал ему Гованон. — Когда покидали наше измерение, мы немного прихватили его с собой. Из него удалось выковать лишь несколько топоров, пару мечей — и это копье. Отличный, твердый металл. Он не гнется и не ржавеет.

— И у него есть магические свойства?