Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

— И у него есть магические свойства?

Гованон засмеялся:

— Только не для сидов. Но фой миоре так думают. Как и мабдены. Но, конечно же, у него есть магические свойства. И очень действенные. Да, я рад, что копье вернулось ко мне.

— И ты не можешь снова расстаться с ним?

— Думаю, нет.

— Но бык Кринанасса подчинится лишь тому, кто владеет им. Бык придет на помощь людям Кер Махлода в их битве — и, возможно, поможет уничтожить фой миоре.

— Ни у быка, ни у копья не хватит сил, — серьезно сказал Гованон. — Я знаю, что тебе нужно копье, Корум, но я повторяю — ничто не может спасти мир мабденов. Он обречен на смерть, как обречены фой миоре, как обречен я — и как обречен ты, разве что вернешься в свое собственное измерение, ибо, как я подозреваю, ты не из этого.

— Да, думаю, я тоже обречен, — тихо сказал Корум. — Но я хотел бы вернуть копье Брийонак в Кер Махлод, потому что дал клятву и для этого отправился на поиски его.

Вздохнув, Гованон забрал у Корума копье.

— Нет, — сказал он. — Когда вернутся псы Кереноса, мне понадобится все оружие, чтобы отбиться от них. Та свора, что сегодня набросилась на меня, без сомнения, все еще на острове. Если я перебью ее, явится другая. Мое копье и мой меч — это единственное, что спасает меня. А ведь у тебя есть рог.

— Я всего лишь одолжил его.

— У кого?

— У волшебника. Его зовут Калатин.

— Вот как. Я пытался прогнать с этих берегов трех его сыновей. Но они скончались, как и остальные.

— Я знаю, что тут бывало много его сыновей.

— Что им тут было надо?

Корум засмеялся:

— Они хотели, чтобы ты плюнул в них, — он вспомнил о маленьком непромокаемом мешочке, который дал ему Калатин, и вытащил его из сумки.

Гованон нахмурился. Но потом лицо его прояснилось, и он покачал головой, попыхивая чашечкой, которая продолжала тлеть у него в зубах. Корум попытался вспомнить, где он сталкивался с таким обычаем, но в последнее время в том, что касалось былых приключений, память подводила его. Принц предположил, что такова была цена за то, что он оказался в других снах, в иной плоскости.

Гованон чихнул.

— Нечего и сомневаться — еще одно из их суеверий. Что они со всем этим делают? Цедят в полночь кровь животных. Собирают кости. Корни. До чего убогими стали знания мабденов!

— Так удовлетворишь ли ты пожелание волшебника? — спросил Корум. — Я вынужден просить тебя. На этом условии он мне и дал рог.

Гованон погладил густую бороду.

— Мы дошли до того, что вадхаг должен просить мабденов о помощи.

— Это мир мабденов, — сказал Корум. — И ты сам это сказал, Гованон.

— Скоро он станет миром фой миоре. А потом вообще перестанет существовать. Ну ладно, если это тебе поможет, сделаю, что ты просишь. Я ничего не потеряю, но сомневаюсь, что колдун что-то приобретет. Дай мне мешочек!

Корум протянул его Гованону. Тот снова хмыкнул, засмеялся, покачал головой и, сплюнув в мешочек, вернул его Коруму, который аккуратно уложил мешочек в сумку.

— Но на самом деле я искал копье, — тихо сказал Корум. Он сожалел о своей настойчивости, тем более после того, как Гованон сердечно предложил ему гостеприимство и с таким юмором ответил на другую его просьбу.

— Знаю, — опустив голову, Гованон уставился в пол. — Но если я помогу тебе спасти жизни нескольких мабденов, то, скорее всего, потеряю свою.

— Ты забыл то благородство, которое заставило тебя и твоих соплеменников первым делом отправиться сюда?

— В те дни у меня было куда больше благородства. Кроме того, вадхаги, просившие о помощи, были нашими родичами.

— Значит, и я твой родственник, — напомнил Корум. Он ощутил угрызения совести, взывая к лучшим чувствам карлика-сида. — И я прошу тебя.

— Один сид, один вадхаг, семеро фой миоре и толпа несчастных мабденов. Да, мало общего с тем, что я увидел, когда впервые оказался в этом мире. Как прекрасна была эта земля! Она была вся в цвету. Теперь она стала бесплодна, и тут ничего не растет. Пусть она умрет. Оставайся со мной на этом прекрасном острове, на Ги-Бресейле.

— Я уже обещал, — просто сказал Корум. — Всеми силами души я хочу согласиться с тобой и принять твое предложение, Гованон, — если не считать одной вещи. Я уже обещал.

— Но я тебе ничего не должен, Корум.

— Я помог тебе отбить нападение этих дьявольских псов.

— А я помог тебе сдержать слово, данное мабденскому колдуну. Разве мы не в расчете с тобой?

— А разве обо всем надо говорить только как о долгах и сделках?

— Да, — серьезно сказал Гованон, — ибо близится конец мира и в нем мало что осталось. Такие предметы могут идти только на обмен, чтобы сохранить равновесие. Я так считаю, Корум. Такое отношение не имеет ничего общего с продажностью — нас, сидов, вообще невозможно купить — оно продиктовано необходимостью сохранять порядок. И что ты сегодня можешь предложить взамен копья Брийонак?

— Думаю, что ничего.

— Только этот рог. Рог, который отзовет собак, когда они набросятся на меня. Он для меня более ценен, чем копье. А копье — разве оно для тебя не более ценно, чем рог?

— Я согласен, — сказал Корум. — Но рог не принадлежит мне, Гованон. Калатин всего лишь одолжил его мне.

— Я не дам тебе Брийонак, — с трудом, неохотно сказал Гованон, — пока ты не отдашь мне рог. Это единственная сделка, которую я могу заключить с тобой, вадхаг.

— И единственная, которую я не имею права за-ключать с тобой.

— Калатину больше ничего от тебя не надо?..

— Я уже договорился с ним о сделке.

— И не можешь заключить другую.

Корум нахмурился и правой рукой коснулся шитой повязки на глазу, как делал каждый раз, попадая в затруднительное положение. Он был обязан Калатину жизнью. Когда Корум вернется с острова, неся с собой мешочек со слюной сида, он рассчитается с Калатином по всем долгам. И никто из них не будет в долгу друг перед другом.

Однако самым важным оставалось копье. Может, в эту минуту Кер Махлод отбивается от фой миоре, и единственное, что может спасти его — это копье Брийонак и бык Кринанасса. Корум поклялся, что вернется с копьем. Он снял с плеча рог, на длинной перевязи висевший у бедра, и посмотрел на гладкую, испещренную пятнышками кость, на резные полоски, на серебряный мундштук. Такой рог принадлежал герою. Кто владел им до того, как Калатин нашел его? Сам Керенос?

— Я могу сейчас дунуть в рог, и собаки набросятся на нас обоих, — задумчиво сказал Корум. — Я мог бы угрожать тебе, Гованон, чтобы ты отдал мне Брийонак в обмен на свою жизнь.