Порт-Артур. Том 1 - Александр Степанов

– За штатскую сволочь не пью! – категорически заявил он.

Звонарев сидел в углу и наблюдал за происходящим.

– Когда же ваша свадьба, молодой человек? – обернулся к Звонареву Стессель. – Моя жена уже приготовила для Вари подарок.

– Боюсь, что никогда, ваше превосходительство.

– Фордыбачит, значит, девица. Она с норовом. Быть вам под башмаком до конца своих дней! – продолжал Стессель.

– Я не отказался бы от такого очаровательного башмачка! – вставил Гантимуров, иронически оглядывая Звонарева.

– Что ж, обручения еще не было. Можете попытать счастья, – усмехнулся Стессель.

Поезд остановился у разъезда одиннадцатой версты. В вагон тотчас же вошел Фок в сопровождении начальника своего штаба полковника Дмитриевского. Отдав Стесселю рапорт о положении дел на позиции, Фок поздоровался со всеми и занял место рядом, со Стесселем,

– Чем порадуешь, Александр Викторович? – спросил Стессель, наливая ему водки.

– Радости особой нет, во и печалиться не из-за чего! – растягивая слова, ответил Фок. – Водку мне наливаешь зря. Я ее не употребляю, поэтому предоставляю свою порцию Владимиру Николаевичу, – кивнул Фок на уже сильно подвыпившего Никитина.

– Не отказываюсь, – тотчас отозвался последний. – Известно, что немцу смерть, то русскому здорово! За ваше здоровье, господин Фик-Фок на один бок! – И Никитин демонстративно осушил свою рюмку.

Стессель нахмурился и сухо заметил Никитину:

– Пожалуй, Владимир Николаевич, тебе пора перейти к сельтерской.

– Сейчас последую твоему мудрому совету, Анатолий Михайлович. Кирилл Семенович, распорядитесь-ка там, пожалуйста, чтобы мне немецкой водички подали! – обернулся, к Померанцеву Никитин.

Стессель вышел вместе с Фоком из вагона и стал прогуливаться, вдоль поезда.

– Получил повторный приказ о выезде из Артура, – хмуро сообщил он Фоку.

– Кому известно содержание телеграммы?

– Мне и Рейсу. Морякам копии нет, только Смирнову.

– Значит, все в порядке! Пошлешь заготовленный нами ответ, и дело с концом. Смирнову, конечно, ни гугу!

– Само собой разумеется! – поддакнул Стессель.

– Зачем едет этот умник Кондратенко? Меня, что ли, учить уму-разуму?

– Хочет ознакомиться с позицией на твоем участке и заглянуть в свой Двадцать шестой полк на правом фланге.

– Он слишком много фантазирует и бог знает что воображает о себе. Надо его сократить, а в случае надобности и убрать совсем, а то со своей юношеской лихостью он натворит нам бед.

– Какой же он юноша в сорок семь лет?

– С высоты моих шестидесяти двух, конечно, ни совсем юноша!

Пока генералы разгуливали по платформе, Кондратенко подозвал к себе Дмитриевского и начал расспрашивать о положении на фронте. Науменко достал карту и попытался нанести на нее расположение частей, но тотчас же запутался: целый ряд деревень оказался не отмеченным на карте, другие были нанесены неверно, названия перепутаны.

– Не карта, а одно недоразумение! – возмущался Кондратенко. – Шесть лет владеем Квантуном и не удосужились изготовить, приличных карт! Воюешь на совершенно неизвестной местности. Что же тут удивительного, коль получается путаница!

– Путаница на карте – это еще полбеды, а в Управлении – это похуже! – заметил Науменко.

– Кто же в Артуре путает? – спросил Дмитриевский.

– Все начальники, до мере своих сил и возможностей, – отозвался Кондратенко. – Стессель отдает одни приказания, Смирнов другие, моряки третьи, я четвертые. Вполне естественно, что наши подчиненные ругают нас всех вместе.

– Поехали дальше! – приказал Стессель, появляясь в вагоне. – Что вы тут мудрите над картой, Роман Исидорович?

– Знакомлюсь с положением, дел на фронте и думаю кое-что предложить на ваше благоусмотрение, Анатолий Михайлович, – почтительно проговорил Кондратенко. – Наша задача возможно дольше задержаться на перевалах, чтобы возможно больше укрепить Артур.

– Я не собираюсь зимовать здесь! – резко вставил Фок. – Через месяц отведу свои полки в Артур.

– Правый фланг занимают части моей дивизии, и я отнюдь не собираюсь уходить отсюда раньше времени.

– Это ваше дело и меня не касается! Я уйду, а вы как хотите!

– Подобная постановка вопроса совершенно недопустима. Прошу вас, Анатолий Михайлович, объяснить это генералу Фоку.

– Я не глупее вас и ни в каких объяснениях не нуждаюсь!

– Прошу без резкостей, господа! – вмешался Стессель. – Части отойдут в Артур тогда, когда я им прикажу. Пока же надо подумать об усилении обороноспособности позиций на перевалах.

Кондратенко замолчал, а Фок начал притворно зевать. В углу в кресле похрапывал Никитин. Начальники Штабов вполголоса переговаривались между собой. Звонарев смотрел в окно.

Было около одиннадцати часов утра, когда наконец поезд добрался до разъезда девятнадцатой версты, где решено было выходить из вагонов.

Стесселя встретили генерал Надеин, полковник Ирман, Сахаров и несколько командиров полков. Генеральская овита увеличилась. Кавалькада двинулась в путь вдоль железнодорожного полотна по направлению передовых позиций, до которых оставалось еще верст пятнадцать.

Вдали слышались редкие орудийные выстрелы.

– Стреляют у Юпилазы, – указал рукой в направлении выстрелов Фок. – Чего доброго, и на нее кинутся в атаку.

Стессель ехал впереди крупной рысью, «на ходу здороваясь со встречными командами. Вдруг неожиданно слева послышались ружейные залпы. Генерал резко остановил свою огромную раскормленную кобылу.

– Это что за стрельба? – спросил он у Фока.

– За сопками начинается уже линия передовых окопов. Верно, стрелки заметили движение у японцев.

– Почему же меня ранее не предупредили, что позиция уже, близко? Я со своей свитой вылетел бы вперед и послужил бы хорошей целью для японцев! – сердито крикнул Стессель и круто повернул лошадь назад. – Где здесь лучший кругозор? Я хочу осмотреть позиции на всем протяжении, – спросил он.

– Направо так называемая Большая Сопка, оттуда видно далеко во все стороны, – поспешил к генералу Дмитриевский.

– Ведите нас туда. Поезжайте вперед, а я за, вами, – распорядился Стессель.

Полковник свернул с дороги и по узенькой тропинке двинулся к указанной вершине. По тропинке можно было ехать лишь в одиночку, и вся свита столпилась на дороге.

– Поедем вперед к позициям, – предложил Кондратенко своему начальнику штаба и Звонареву и тронулся на выстрелы. Через минуту все трое были уже на хребте, за которым шла линия русских окопов. С вершины горы открывался широкий вид во все стороны. Прямо виднелся расположенный вблизи Дальнего лагерь японцев, по дороге к городу двигались многочисленные обозы. Артиллерия бездействовала. Все говорило о малочисленности и слабости врага в этом районе, который больше готовился к обороне, чем к наступлению.