Факап - Михаил Харитонов

Малышев за эту мысль ухватился. И попытался учить Киру грамоте. Выяснилось, что девушка любопытна и старательна, но учиться не может: не хватает внимания и усидчивости, плюс проблемы с памятью. Всё-таки нормальным человеком — даже нормальным ребёнком — она так и не стала.

Тогда Антон пошёл на крайние меры. А именно — воспользовался ментоскопом, чтобы вложить в неё грамоту. При этом за помощью на Базу не обращался. Видимо, понимал, что его действия не вызовут одобрения. Более того, он тщательно скрывал сам факт имплантации.

Что важно. Как я уже говорил, ментоскопистом Малышев не был. То есть он умел делать самые элементарные вещи, и к тому же плохо. Насколько плохо, мы знаем: Ян Сноубридж, который работал с сознанием бывшего дона Руматы, был просто в ужасе от того, что он с собой сотворил. У Левина осталось в памяти сравнение — "это как делать операцию на сердце садовым секатором". Создать обучающую СНВ было далеко за пределами его возможностей. И уж тем более — адаптированную к сниженному интеллекту.

Левин считал, что пасынку помог Званцев. Который как раз должен был очень хорошо разбираться в ментоскопии. И в особенности — в СНВ. Он сам готовился к массовой закачке самой разнообразной информации. Причём к закачке в совершенно неподготовленные головы. Обучалка грамоте на уровне "читать — писать — считать" у него была, скорее всего, приготовлена заранее. Наверняка в нескольких вариантах, не исключая и варианта "для совсем уж дураков". Адаптировать это дело для умственно неполноценной, но пролеченной девушки было для него вполне доступно.

Эта же версия объясняет и секретность. Званцев блюл конспирацию. Правда, он не мог успешно скрывать свою деятельность без помощи Антона, который его всяески прикрывал. Но именно поэтому он был ему кое-чем обязан и всякие несложные просьбы старался выполнять. Но, конечно, требовал от пасынка, чтобы тот никак и ничем его не выдал.

В общем, Кира читать научилась. И сбежала из дому.

И вот опять же! Нормального средневекового ребёнка годкам этак к десяти если чем и можно удивить, так это добротой. А вот ужасов и жестокостей он уже навидался. Но бедная дурочка жила как в вате. Что вокруг творится, она просто не понимала. Отец водил её с собой на публичные казни — Кира запомнила только то, что там очень страшно кричат, а все смеются и улюлюкают. Чем занимается папаша и братец, она и вовсе понять не могла. Для неё это были родные люди, которые её кормили. А тут она стала прислушиваться к разговорам родных. Которые те привыкли вести, не обращая внимания на дурочку. Потом заметила, что братец с приятелями регулярно притаскивают домой каких-то людей и их там избивают. Наконец, стала совать нос в перебеляемые отцом бумаги — которые отец от дурочки не прятал. Что и послужило последней каплей. Протоколы допросов под пыткой — чтение не для слабонервных.

От всех этих открывшихся ужасов она сбежала к единственному человеку, которому верила безоговорочно. То есть к доброму дону Румате.

Очевидно, решений в такой ситуации было только два. Или немедленно отправлять девочку на Базу, а потом на Землю. Или же — вернуть девочку родителям. И начать её постепенную адаптацию к окружающему миру. Который — ну вот такой, да.

Первое решение было гуманным и справедливым. Но предполагало немедленное расставание навсегда. Именно навсегда, потому что после жизни на Земле и окончательного излечения Кира стала бы совершенно другим человеком. Возможно, она сохранила бы какие-то тёплые чувства к своему спасителю. Но это же совсем не то... Второе решение — скверное, но по-своему честное — предполагало, что общение какое-то время сохранится. Но девушка, привыкая к арканарской реальности, тоже изменится. И не в лучшую сторону. Это Антона категорически не устраивало.

Поэтому он поступил как тот мальчик, что не хотел расставаться с птичкой. То есть поселил Киру у себя.

В книжке Антона этот эпизод есть. Правда, в голове у него это событие уплыло далеко вперёд — то есть в самое начало Арканарской резни. На самом деле Кира уже успела пожить в его доме. И познакомиться с другими его обитателями. Что и привело к тому, к чему привело.

На что Малышев рассчитывал? Сноубридж считал, что никакого расчёта за этим вообще не было. Антон просто не захотел расставаться с девушкой. Как с любимой вещью или домашним животным. И про последствия не думал.

Левин предположил другое. По его мнению, Малышев был неплохо осведомлён о планах отчима. И знал, что порядки в Арканаре скоро изменятся. Кроме того, Званцев был биологом и имел качественное медицинское оборудование. Какое именно, мы не знаем, но Малышев-то знал — ведь это он провозил его контрабандой. Так что он мог рассчитывать на помощь отчима в лечении девочки. На самом деле, конечно, Званцев, с его-то великими планами и нехваткой времени, такой ерундой заниматься не стал бы. Но Антон вряд ли это понимал... Так что какие-то осмысленные планы у него были.

Вот только в своих расчётах он почему-то не учёл, что живёт не на облаке. Что и сыграло свою роковую роль, как выражается Славин в таких случаях.

День 143

Странное какое-то состояние. Весь день тянет в сон, а спать не хочется. У меня уже такое было, только наоборот. Тогда я спать хотел, но от страха просыпался. А сейчас — сна ни в одном глазу, но к подушке тянет ощутимо. Даже как-то слишком.

Но я спать не хочу. Особенно после таких снов, как сегодня. Записывать не буду. Опять про руку возле детонатора и зверей около двери. Звери около двери. Звери около двери. Они вошли и уби

Перечитал. Очень жаль, что не могу стереть. Вот каждую букву бы ногтем соскрёб с экрана. Кстати, ногти надо постричь. Ладно, сегодня займусь.

Собственно, вопрос в чём: у меня уже психика поплыла или это какое-то внешнее воздействие? После сна с убойной командой и предыдущими моими мучениями по этому поводу я уже ничему не удивляюсь. Ну то есть удивляюсь, конечно, но понимаю, что не стоит. Поздно мне уже удивляться.

Ну хорошо. Будем рассуждать рационально. Кто-то — а это может быть только Левин, ну  или его новые дружки-лаксиане — пытаются через меня пропихнуть информацию. Почему через меня — непонятно. Я вообще-то сижу невесть где, смогу ли передать эту информацию кому-то — неизвестно. Хотя, может, эти золотистые товарищи меня всё-таки отсюда вытащат? Ой, не верится мне что-то. Они сюда и пробиться-то могут с трудом. Им это... с чем бы сравнить-то... ну как пытаться иголкой длиной с километр ковыряться в дырке, куда эта иголка еле-еле пролазит. И этой иголкой пытаться что-то там уколоть. Только тут всё ещё хуже.