Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

то ничего необычного бы не обнаружили. Эти несколько дней были самым ужасными в моей жизни. Слишком многие не только в нашем городе, но и в области, с удовольствием свели бы со мной и моим мужем счёты, если бы Тася сорвалась, и в моей квартире нашли бы трофеи из квартиры Максюты. Дневники я оставила в городе в гараже и забрала только тогда, когда решила отправить их тебе. Пакет с халатом и полотенцем спалила здесь, в печке. Пистолет в разборе и глушитель я утопила, где-то по пути на «Комете» от Хомска до Обласка, где вела дело, так что его при всём желании не найти. Через несколько месяцев часть долларов из сейфа, будучи в отпуске на Украине, я обменяла на рубли и по возвращении вложила в строительство квартиры, где живёт теперь Таисия. Ну, вот вроде и всё. На дневники у меня сил уже не хватило, прости. Прости, что подставила тебя!

Голос Насти начал набирать высоту, и я потянулась к ней бокалом, желая сбросить нарастающее напряжение. Мы выпили и несколько минут молчали. Потом я собралась с духом и спросила:

— Настя, а Степан знает, что стреляла Таисия?

— Думаю, что да. Взгляд у него был весьма красноречивый. Он дал нам с Таисией достаточно времени на подготовку к допросу и обыску, заняв подчиненных поиском оружия, следов и свидетелей вне квартиры. Но мы никогда с ним об этом не говорили и тебе он ничего не скажет, сама понимаешь.

— Ты читала дневники?

— Нет, ничего кроме записи, адресованной тебе. Записи в дневниках частично мне пересказала Таисия, она успела их местами пролистать, и я поняла, что Максюта, любуясь собой, скрупулёзно фиксировал события всей своей жизни и в дневниках содержатся ответы на многие вопросы. Пока я искала повод для знакомства, ты умудрилась кому-то круто наступить на горло и тебя чуть не убили. Пришлось дождаться, пока тебя заштопают и приведут в норму, прости за цинизм, это я от неловкости.

— Значит ты отправила посылочку, что бы мне жизнь медом не казалась? Я тогда только месяц как выбралась с того света. Объясни особо одаренным, зачем, Настя?

— Прости, Маша, но и сейчас я еще не знаю, зачем. Похоже, не во мне дело. Тебя уже выбрал, кто-то много умнее меня. Сама посуди. Все сошлось на тебе. Чудесным образом восстали из пепла сожженные Таисией документы и попали именно к тебе. Только ты смогла так использовать эти бумажки, что не только наш город ожил, но и в нем, и в области стало легче дышать. Только ты так рассказала Сурмину правду о гибели его сестры, что он не бросился вырывать из могилы труп убийцы и ровнять с землей его шикарное надгробье, а создал столько хорошего в память о ней.

— Настя, то, что ты меня на божницу взгромоздила, я уже поняла, тормози. Кончай размазывать патоку. Ты мне еще не все сказала.

— Конечно не все! А с божницы сейчас слетишь мигом, так что и не примащивайся! Ты думаешь, я не знаю, с чьей легкой руки я теперь неделями не вижу мужа, а дети отца?

— Не принимается! Ведь теперь он просто неприкасаем, работает на своем месте и труд его оплачивается весьма достойно!

— Да я смеюсь, конечно все просто замечательно. Но больше ты меня не пытай, я тебе ничем помочь не могу, кроме одного. Завтра переговорю с Таисией и, если она согласится, ты все узнаешь из первоисточника. Ведь ты и за этим прилетела, а, Мань?

— Да.

— Так может ты у себя должна спросить, зачем тебе всё это, или меня пытать проще?

— Понимаешь, Настя, вертится у меня в голове какая-то незавершенка, покоя не дает. Вот только что это, понять не могу никак.

— Не суетись, Маша, всему свое время. Ты обязательно поймешь, не сомневайся и не беги впереди паровоза. Давай лучше сейчас включим музычку, допьем бутылёк, доедим шоколад и пирожные. Устроим так сказать праздник тела и пойдем баиньки. Утро вечера мудренее.

Глава двадцать седьмая

Мы сидели в небольшой, но стильной и отлично обставленной уютной гостиной двухкомнатной квартиры. Все еще очень привлекательная, хоть и немолодая женщина, добрыми, но очень усталыми глазами спокойно смотрела на меня и ровным голосом, словно читая книгу, рассказывала о ее жизни с Антоном Максютой. Меня же по ходу ее неторопливого повествования, то начинало морозить, то бросало в жар, но я сидела неподвижно, как завороженная.

Я уже многое знала о нелегкой жизни Таисии, больше десяти лет терпевшей все отвратительные выходки сожителя, не утруждавшего себя соблюдением приличий даже на людях. Но она все эти годы просто самозабвенно любила Антона и прощала ему все.

Давно перестав осуждать то, чего не в состоянии понять, я научилась принимать с уважением выбор людей и их слабости, поэтому сразу и бесспорно признала право Таисии на такую растрату лучших бабьих лет. Эта женщина не жалела себя, значит и я на это право не имела. Она не нуждалась ни в чьем сочувствии, и я не встревала с выражением его в её монолог.

Я понимала, что этот человек выбрал меня, как слушателя, вполне осознанно. Пока я, по ее мнению, поступила правильно, уничтожив дневники Антона. Но как она воспримет мое утреннее озарение, воплотившееся в намерение написать повесть или роман обо всем, что я узнала из дневников Максюты, о людях, с которыми по его милости пересеклась моя жизнь, а значит и о ее жизни тоже?

Решение это, как-то само собой пришло после бессонной ночи на даче Насти и Алексея, после наших посиделок в баньке. Я так и не смогла уснуть, после разговора с Настей и до утра просидела за столом у открытого балкона. Когда солнце показалось над лесом и стало быстро взбираться по верхушкам деревьев, я поняла, что именно хочу сделать. Все сразу встало на свои места, события нанизались одно за другим, образовав стройную композицию, появилось чувство завершенности и осмысленности всего уже происшедшего и происходящего теперь.

Я внимательно слушала Таисию и, почему-то была абсолютно уверена, что она поймет и признает за мной право на такой итог моего частного расследования. Пока же я, как автор, скрупулезно вносила в портрет «героя» последние штрихи.

* * *

Последние пару месяцев жизни Антон стал просто невыносим. Он был зол и не воздержан не только на словах, ежедневно грозил вышвырнуть ее на улицу и уволить с работы. Последние надежды на оформление отношений рухнули и